Почему 20-е годы XXI века могут составить конкуренцию 90-м прошлого столетия

Разумеется, это не более чем совпадение (срежиссировать такое было бы не под силу даже тайному мировому правительству, если хотя бы на секунду представить, что оно существует), но нельзя не отметить, как четко/слаженно/красиво (с точки зрения политологии, понятное дело) все-таки получается: внешнеполитическая повестка полностью и безоговорочно перетягивает на себя внимание в то самое время, когда внутри страны происходят вещи куда, на самом деле, интереснее. И да, значительнее, чем переговоры Владимира Путина с Джо Байденом, чем подготовка – по данным американской разведки – вторжения российских войск на Украину, чем миграционный кризис на белорусско-польской границе, инициированный, предположительно, Кремлем с целью показать странам НАТО, кто в доме хозяин. Вещи тихие и даже, казалось бы, неприметные, но могущие – если мое предположение верно – привести к последствиям, по своим масштабам вполне сопоставимым с событиями конца прошлого века: перестройкой, развалом СССР и лихими 90-ми. И более того: даже чем-то напоминающими процессы того времени – по своей неочевидности, по крайней мере. Ну кто в конце 80-х мог представить, что СССР перестанет существовать? (Это, будем считать, мой упреждающий ответ на обвинения в конспирологии.) Тем не менее «крупнейшая геополитическая катастрофа ХХ века» (по определению Путина) произошла на удивление даже нашим непримиримым противникам с другой стороны железного занавеса.

На то, что события минувших дней могут в той или иной мере повториться в условиях современной России, указывает ряд факторов, причем факторов общеизвестных, ни один из которых – если брать их обособленно друг от друга – не предвещает никаких социально-политических катаклизмов, но в своей связке представляющих ту мину, сила взрыва которой может даже сорвать звезды – если не с небес, то с кремлевских башен уж непременно. И это при том, что Система показывает поразительную жизнеспособность с приличным запасом прочности (лет как минимум на десять, а то и больше). О чем, допустим, свидетельствует общественная реакция на действия властей по консервации режима: ни «путинские поправки» в Конституцию, ни целый пакет репрессивных законов, принятых в конце прошлого года, ни вновь полученное на сентябрьских выборах конституционное большинство единороссов (при объективной поддержке где-то в 30%), ни репрессии в отношении как системной (и прежде всего КПРФ), так и несистемной оппозиции – ничего из этого не вызвало у населения страны массового возмущения и негодования. Точно так и надо и по-другому быть не может. Однако здесь есть и обратная сторона: все эти вышеперечисленные меры по цементированию Системы сами по себе говорят о ее потенциальной неустойчивости, уязвимости, ибо в противном случае прибегать к ним не было бы никакой необходимости. И то, что все это было предпринято в рамках подготовки транзита власти, по большому счету не является смягчающим обстоятельством, в очередной раз демонстрируя общеизвестную максиму, что любой автократический либо тоталитарный режим в основе своей шаток, так как не имеет под собой никакой иной опоры, кроме штыков, а это, как правило, чревато тем, что в один прекрасный момент они перестают считаться основанием для его легитимации.

Российским властям еще удается как-то балансировать на краю имитационной (или, по Суркову, суверенной) демократии, но с каждой избирательной кампанией это становится все сложнее и сложнее: уже даже массовые фальсификации не справляются с тем, чтобы дать нужный результат. Появляются новые механизмы в виде трехдневного и электронного голосования, являющиеся, по сути, индикаторами того, что народной поддержки власть не имеет. И то, что в Кремле это очень хорошо понимают, как раз и проявляется в политической ликвидации всей несистемной оппозиции и мерах по купированию – в частности приравнивания даже одиночного пикета к массовой акции – любых протестных выступлений. Что, в свою очередь, говорит о неуверенности Кремля, его политической слабости, возрастающей год от года. И это – первый фактор внутриполитической ситуации, который полностью ушел под напором внешнеполитической повестки.

Вторым фактором стала повсеместная QR-кодизация страны (о том, что система QR-кодов будет закреплена на законодательном уровне, говорят слова президента, заявившего, что «прежде чем решения будут приняты окончательно, их нужно проработать»), вызвавшая высокий уровень общественного недовольства: так, согласно опросу, проведенному «Левада-центром»*, 67% россиян высказались против введения QR-кодов, подтверждающих вакцинацию или перенесенный коронавирус, а против введения QR-кодов в общественном транспорте высказались уже 76% респондентов, причем 59% заявили о «целиком отрицательном» отношении. Уровень, практически сопоставимый с тем, который фиксировался социологами при так называемой «пенсионной реформе» (а по факту – очередной спецоперации по отъему средств у населения). Что повлекло за собой падение президентских рейтингов (по данным «Левада-центра»* на ноябрь, рейтинг Путина обновил свой антирекорд и составил 32%). Причем некоторые эксперты увидели в этом спланированную операцию определенных сил против главы государства. Так, по мнению депутата Госдумы от «Справедливой России – За Правду» Михаила Делягина, ситуация с QR-кодами есть ни что иное, как «подготовка государственного переворота». Подобную точку зрения высказал и доктор политических наук Игорь Скурлатов, предположивший, что систему QR-кодов вводят прежде всего затем, «чтобы «продавить» ситуацию, взорвать жиденький социальный мир, заставить население выйти на улицы и потребовать отставки главы государства». Впрочем, думается, что версия Делягина – Скурлатова все же грешит определенной долей гиперболизации, однако то, что эта инициатива, мягко говоря, не добавляет лояльности к власти – это совершенно определенно. Поэтому QR-кодизацию логичнее рассматривать не как саму по себе, но в качестве дополнения к основному блюду – третьему фактору – экономическому.

И вот тут можно констатировать полный швах всех потуг властей по стабилизации экономической ситуации, если, конечно, предположить, что оные вообще наличествуют, в чем – особенно если учитывать позицию Минфина, заключающуюся в каком-то бессмысленном накопительстве на черный день – возникают нешуточные сомнения. И в самом деле, страна стоит на пороге экономического кризиса, а официальные лица неустанно рапортуют о том, что с каждым месяцем ситуация становится все лучше и лучше. И как бы в подтверждение этого Росстат радостно сообщает, что количество тех, кто находится за чертой бедности, сократилось на 2,2 млн человек. Правда, для того чтобы показать столь впечатляющую статистику, ведомство дважды за год меняло методику подсчета, в результате остановившись на концепции «границы бедности», суть которой заключается в том, прожиточный минимум IV квартала 2020 года умножили на уровень общей инфляции (при том что уровень продуктовой инфляции растет в разы быстрее).

Статистика да, получилась красивая, но в реальности дела обстоят не так оптимистично. Согласно опросам ЦБ, 9% россиян не имеют денег даже на еду, а 25% заявляют о том, что не могут себе позволить купить обувь и одежду. Таким образом, можно говорить о том, что за чертой бедности находится где-то одна треть россиян, а еще одна треть или даже больше – в сегменте бедных. И их число – тех, кто в «бедных», и тех, кто «за гранью», – будет лишь увеличиваться, одной из объективных причин чего является рост инфляции: «Сегодня мы видим, что ковидная история существенно сдвинула макроэкономический баланс, и точку равновесия пока мир не нашел… свидетельством этого являются инфляционные волны. Мы сейчас проходим вторую инфляционную волну, и очевидно, будет третья», – буквально сегодня заявил первый вице-премьер Андрей Белоусов.

Но даже это не самое страшное. Куда ужаснее то, что львиная доля россиян живет в кредит. Так, по словам главы Совета судей России Виктора Момотова, по состоянию на 1 июля общий размер долга физических лиц достиг астрономической цифры в 23,9 трлн рублей. Тем самым оставив позади планку в виде размера федерального бюджета (21,5 трлн рублей) и бескомпромиссно двигаясь к покорению нового результата: преодолению суммы, которую граждане держат на рублевых счетах (25,826 трлн рублей). Если эти цифры перевести в количественные показатели, то получается, что, как рассказал президент Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств (НАПКА) Эльман Мехтиев, число россиян, имеющих хоть один кредит, подходит к отметке в 45 миллионов, что составляет 55% от всего трудоспособного населения в возрасте от 16 до 60 лет. При этом эксперт уточнил, что «если сузить эту категорию до реально работающего населения, то есть в возрасте 20-50 лет, то там показатель будет приближаться к 70%».

Ситуация без преувеличения катастрофическая, но тем не менее с подачи ЦБ банки продолжают давать в долг, раздувая «кредитный пузырь». Причем просроченная задолженность уже перевалила за 1 трлн рублей. А кроме долгов банкам, есть еще задолженность за ЖКХ, оцениваемая в более чем 1,3 трлн рублей. Мягко говоря, не самая радужная картина. А если представить, что в один прекрасный момент этот пузырь схлопнется, то есть банки перестанут выдавать необеспеченные кредиты, то российскую экономику накроет коллапс. И вот эту ситуацию конвертировать в политические протесты можно уже будет на раз-два-три. А учитывая, что ЦБ и Минфин целенаправленно выстраивают политику в этом направлении, то впору говорить о спланированной операции, которая, очевидно, выгодна одной из группировок Кремля – той, которая, по всей видимости, и планирует запустить и оседлать протест, чтобы прийти к власти.

И то, что все двигается в этом направлении, подтверждают и финансовые потоки наших элитариев за рубеж, что можно определить как четвертый фактор. Так, по данным ЦБ, за январь – ноябрь 2021 года чистый отток капитала в «агрессивные страны НАТО» составил 73,9 млрд долларов, что в 1,5 раза больше показателя за тот же период прошлого года. Более того: дело касается не только денег, но и золота. По данным Минфина, за январь – сентябрь, было произведено 256,54 тонны драгметалла, а вывезено за рубеж за тот же период, как сообщает «Интерфакс» со ссылкой на статистику Федеральной таможенной службы, 240,5 тонны. То есть практически все. Как отмечает левый публицист Павел Пряников в своем телеграм-канале, активный вывоз золота из России всегда предварял общественную катастрофу, заканчивающуюся крушением российского государства. Так было в Первую мировую (тоже везли в Лондон, последний транспорт с царским золотом ушел в январе 1917 года; Временное правительство продолжило вывоз). Затем в позднем СССР так вывезли на Запад (тоже преимущественно в Лондон и Швейцарию) почти весь золотой запас страны. И сейчас эта история повторяется.

Таким образом, если сложить все эти факторы вместе, то есть учитывать их в рамках одной картины, складывается такое ощущение, что некоторые силы в стране готовятся к решающему сражению. И да, время выбрано самое подходящее – период транзита, когда режим наиболее нестабилен, когда достаточно искры, чтобы дестабилизировать ситуацию и взвинтить политическую турбулентность до звезд Кремля. Причем эта вполне планомерная реализация плана (а это действительно похоже на подготовку к госперевороту) проходит как бы в тени (не считая, разумеется, резонансной QR-кодизации), под прикрытием то выборов в Госдуму, то, как сейчас, внешнеполитической повестки, которая, если реализуется один из негативных сценариев развития ситуации с той же Украиной или Белоруссией, может существенно ускорить процесс, придать ему мощи и скорости, так что мы не успеем и моргнуть глазом, как окажемся в новых 90-х, которые войдут в историю России как постпутинские 20-е. Разумеется, если Россия еще останется, а не расколется на несколько суверенных государств.

*«Левада-Центр» внесен в реестр НКО-иноагентов по решению Минюста РФ