Гибель богов. Как от нас уходила музыка

О, музыка! О, тайное из искусств!

О, главнейшее из искусств!

Г. Эфрон

Старые Боги навсегда покинули нас…

Терри Гиллиам

Современное состояние музыки ужасающее,

но дальше уже некуда, и я надеюсь на скорую регенерацию.

Питер Хэмилл (Van Der Graaf Generator)

INTRO

30 августа все прогрессивное старперское человечество отмечает день рождения компакт-кассеты: именно в этот день в 1963 году на Берлинском радиошоу была впервые представлена новейшая разработка фирмы Philips.

Тогда это было смелое и вполне своевременное решение: к нему инженеров фирмы подтолкнула популярность больших катушечных магнитофонов. С развитием научно-технического процесса стало возможным миниатюризировать лентопротяжные механизмы, сами бобины и утоньшить пленку для них, изготавливая таким образом уменьшенные копии бобинных аппаратов и бобин для них.

Мало кто знает, что первоначально человеческая мысль и двигалась в этом направлении: бобинники все уменьшались, катушки для них тоже, пока кому-то не пришла в голову идея закрепить обе бобины – подающую и принимающую – в одном корпусе, заодно туда же поместив и отбивку для лентоприжима.

Впрочем, я не об этом хотел написать.

Предыдущие поколения по всему миру могут сказать компакт-кассете спасибо за счастливое детство: именно кассеты дали возможность копировать записи сперва с пластинок, а потом и с других кассет, именно они обеспечили мобильность и доступность музыки повсюду – стационарные магнитофоны окончательно перешли в разряд аппаратуры для истинных ценителей, – а в 1979 году фирма Sony представит свой первый кассетный Walkman…

Да что такое, я и не об этом же писать хотел!

А хотел я поделиться соображениями – они все на грани мистики, конечно, но как знать, возможно, в этих пограничных областях и скрывается хвост истины – на тему, как уменьшение, а затем и исчезновение физических носителей – стартовой точкой которого стало именно изобретение кассеты – повлияло на слушателя и на саму музыку.

Этот процесс многомерен, потому что именно бытие определяет сознание, но все-таки современные технологии – особенно формат сжатия МР3 плюс развитие сетевого окружения – просто являются одним из последних звеньев некоей эволюционной (а вернее сказать, деэволюционной) цепи, низведшей Музыку с божественных высот Храмов и Мистерий в кабаки и танцевальные клубы.

И не только Музыку.

Хотя… Давайте от истоков.

НА ЗАРЕ…

На туманной заре человечества музыка была почти обожествлена.

Ведь она – самое загадочное из искусств. Она игнорирует традиционные для человека цепи ввода и обработки информации, минует мышление и обращается напрямую к чувствам. Она приходит откуда-то и трогает прямо за душу, отчего человек замирает, пораженный. Только музыка, без визуальных образов, без вербального информирования, может заставить печалиться, сожалеть, парить. Одна музыкальная тема настроит на торжественный лад, другая – на философский, а третья может вызвать агрессию или всплеск энергии.

Пожалуй, лишь запахи можно было бы признать влияющими на человека схожим по загадочности способом. Правда, здесь наука уже сказала свое веское слово, и биохимики легко объясняют, какие именно процессы в организме запускаются тем или иным запахом. В конечном счете, это все простая физиология.

С музыкой не то…

Думаю, именно из-за мистической природы музыки среди ее поклонников так много совсем молодых людей: с возрастом подростки, умнея и набирая информацию, научаются понимать толк и в других искусствах, но музыка обычно на пути познания стоит первой – потому что апеллирует не к жизненному опыту или разуму, но к самой душе.

Что есть музыка – так и не определено, хотя попытки сделать это были (вот самые тонкие, на мой взгляд: это «искусство интонируемого смысла» (В. Асафьев) и «жизнь Числа во Времени» (А. Ф. Лосев).

Итак, на языке музыки общались с богами. Среди греческих муз нет ни одной, посвященной музыке вообще, однако существует Полигимния – муза торжественных песнопений… Для музыки возводились храмы – и церкви, и соборы – а затем и концертные залы. Все эти здания строились с таким расчетом, чтобы музыка там чувствовала себя максимально комфортно. Люди же приходили к Музыке в гости и возвращались просветленными.

НЕ ПРОДАЕТСЯ ВДОХНОВЕНЬЕ, НО…

Музыка не видна. Ее нельзя пощупать, перенести, сохранить. Ею нельзя распоряжаться. Музыка существует только здесь и сейчас. В момент исполнения и в месте исполнения – больше нигде и никогда. Она сродни течению времени – и в реку одного и того же исполнения нельзя войти дважды.

По крайней мере, так было до наступления эпохи звукозаписи.

Как только стало возможным уловить и остановить то самое легендарное «прекрасное мгновение», волшебство музыки начало тускнеть. Музыка овеществилась и из эфирных сфер снизошла в материальный мир. Пластинку уже можно было взять в руки, ощутить ее вес, шероховатость и плотность, унести с собой. Пластинка в сознании людей и стала музыкой – как еще можно было воспринимать тяжелый шеллачный диск.

А вот музыка, в свою очередь, из тонкого волшебства, легкого сотрясения воздуха и неуловимых гармонических струй стала просто пластинкой – черным диском с испещренной бороздками поверхностью. Святость живого исполнения и магия непосредственного прослушивания исчезли.

Музыку (пластинку) стало возможным подарить. Обменять. Продать. Уничтожить, наконец. Власть Музыки над человеком стала стремительно исчезать. Но самое важное, что теперь у среднего человека – не Исполнителя и в большинстве своем даже не Слушателя – появилась власть над музыкой. Он уже не приходил к Музыке в храм. Не принимал ее верховенство над собою. Он теперь мог заставить ее играть в том месте и в то время, что сам захочет. И самое главное – играть то, что ему нравится.

Эта возможность среднего человека выбирать, что именно и где слушать, и заставила Музыку понемногу начать перемещаться из Школ и Храмов в кабаки и на танцплощадки. Ведь известно, что именно выбирает средний человек, если ему дать такую возможность. Деньги и серость всегда рассуждают одинаково, и любое искусство, попавшее в зависимость от плебса и денег, упрощается, становится более «доступным», начинает развлекать, а не учить или тем более очищать.

Появление пластинок и граммофонов (а затем патефонов) заставило музыку из жрицы переквалифицироваться в официантку.

Но все-таки отношение к ней еще долгое время сохранялось высоким. Я думаю, только потому, что не только музыка обслуживала людей, но и люди как-то служили ей.

Скажем, на граммофонной пластинке помещалось всего две песни (а на самых первых – и вовсе по одной – они были односторонними), сами пластинки были дороги и потому высоко ценились, сам граммофон (какой-никакой, но исполнитель музыки) требовал серьезного ухода и внимания: даже для однократного прослушивания необходимо было совершить некий ритуал: поставить пластинку, протереть ее от пыли, специальной ручкой завести граммофон… А по прослушивании (всего одной песни!) либо перевернуть пластинку и проделать ритуал заново, либо вновь завести граммофон и поставить песню с начала. Эта медитативная последовательность действий все-таки настраивала на определенный лад – что, впрочем, вскоре исчезло.

ДАЛЬШЕ – МЕНЬШЕ

Падение началось – и обратного хода не было.

Со временем пластинки подешевели и стали вмещать до пятидесяти минут материала, музыки стало больше, отпала необходимость после каждой песни бежать к проигрывателю – да и те перешли на электрический привод, что серьезно облегчило жизнь слушателю. Совершенно закономерно, что наступившая лафа породила еще большее упрощение музыки и больший ее сдвиг в сторону развлекательщины.

Символично, что пластинки к этому времени стали тоньше, устойчивее и легче по весу.

Серьезным сдвигом стало и появление «самодельных» пластинок, изготавливавшихся на специальных копировальных устройствах. Долго эпоха этих пластинок не продлилась, но пресловутые записи «на костях» проторили путь для прочей звукозаписывающей техники, благими намерениями вымащивая – как это часто бывает – дорогу прямо в ад.

Хотя в 60-80 годы остатки сакральности в процессе прослушивания музыки еще оставались. Хранителями традиций выступали: записанный исполнителем в альбоме тщательно подобранный материал; определенный самим автором порядок песен, который никаким образом не мог быть изменен по своей прихоти слушателем; красочная и продуманная обложка диска-«гиганта», являвшаяся, по словам одного из великих рок-продюсеров, «самой первой песней диска», вкладки с текстами песен…

В это время альбомы еще слушали, исполнителей еще знали в лицо, а информацию, помещенную на диск – от названия и хронометража песен до их текстов и концептуальных цитат «из классиков», заучивали наизусть.

Но затем появились бобины (заметим, что они были меньшего размера, чем пластинки-«гиганты»). Бобины принесли с собой возможность в домашних условиях переписывать музыку с дисков или с других бобин… Причем эта еще одна открывшаяся степень свободы немедленно была использована по низведению Музыки на еще более низшую ступень: слушатель стал из разных пластинок делать СВОИ СБОРНИКИ и тем самым отказался от сакральной роли участника Мистерии. То есть перестал быть слушателем, пытающимся понять Творца, но начал отбрасывать слишком сложное или неясное для себя и – окончательно превратился в потребителя.

Затем уменьшились и бобины, как я уже писал, и появились кассеты.

Кстати, обязательным спутником диска на этом этапе перестала быть обложка. Что до помещенной на нее информации, то она быстро редуцировалась до названия группы и года записи.

Появление на рынке совсем уже крошечных аудиокассет можно пропустить – этот шаг был сделан уже не для слушателя, а для потребителя, чтобы на вечеринки с телками музон было удобнее носить в кармане.

КОМПАКТНАЯ МУЗЫКА

Появление компакт-дисков (очередная ступень облегчения веса, увеличение доступного объема и упрощение взаимодействия с носителем) нет нужды комментировать. Эта символика ясна и самому невнимательному читателю: чем меньше носитель, но больше объем – тем меньше его значение и сакральная стоимость.

А отказ от носителя вообще и перевод музыки в цифровой формат стали последней ступенью к ее исчезновению как Символа. Потому что носитель – как бы мал и легок он ни был – все-таки являлся вещественным воплощением божества. Даже на вкладке в кассету можно было прочитать какую-то сопутствующую информацию, ну и ритуал оставался жив, хотя и в издевательски урезанном виде: кассету все-таки нужно было вынимать из коробочки и вставлять в аудиодеку, перематывать на начало, в случае необходимости разыскивать нужную песню, у каждой кассеты (понимай – альбома) был свой характер, свое звучание, какие-то мелкие артефакты саунда в зависимости от нарушений пленки… Все это худо-бедно персонализировало прослушивание, и священный дух музыки из последних сил цеплялся за такие пустяковые мелочи.

ЗИЯЮЩИЕ ВЫСОТЫ

Но вот связка МР3 + Интернет + аудиостриминги завершила этот позорный путь. Музыка стала легкодоступной и совершенно невидимой. Забавно, что цепь замкнулась в том же, так сказать, регионе, но на другом уровне. МР3 – это такое издевательское возвращение к истокам: как можно невидимую глазом цифровую последовательность назвать носителем музыки, пусть даже она таковым и является?..

Опустившись в цифровой Аид, музыка исчезла для мира живых.

Теперь отношение к ней изменилась настолько же, насколько изменилась она сама. Музыки вроде бы стало больше, но это иллюзия. Целые музыкальные направления сегодня построены исключительно на звуковых фишках, тысячи композиций отличаются друг от друга, по большому счету, только частотной обработкой. В современном музыкальном пространстве уже практически не осталось главного – творческой индивидуальности, честности, искренности, яростности. Ди-джеев называют музыкантами. Людей, тасующих чужие семплы, держат за композиторов. Вся современная музыка – это лицемерие, бизнес, конвейер, фабрика.

Потребитель больше не видит в Музыке сакрального смысла. Тем более, что в современной музкультуре его, пожалуй, и нет вовсе (а музыку прошлых лет современники не знают и знать не хотят: ведь к ней неприменимы термины «новинка» или «хит сезона»).

Потребителю просто нужен фон – и больше ничего. Фон для общения, фон для работы. Определенная ритмическая структура, бубнеж, не сильно отвлекающий от основного занятия. Потому так популярны сегодня хип-хоп, всевозможный электронный минимализм, эмбиент и даже нойз.

И потребитель «сливает» эту музыку в свои телефоны, причем вовсе не альбомами, а мегабайтами, и даже не скачивая (читай – владея), а в режиме стриминга: послушал – забыл. Альбомы уже в принципе не имеют смысла, как и их авторы – из новых релизов разных исполнителей выдираются два-три самых «раскрученных» хита и из этого создается некое ужасающее месиво, гордо называемое «персонализированный плей-лист». Никто не знает названий песен, названий альбомов и уж тем более не интересуется их оформлением или составом музыкантов, их записавшим.

Исполнители все это прекрасно знают тоже. И потому создают музыку, исходя из новых реалий: один хита + шлак на забивку альбома – если до него вообще доходит разговор, большинство проектов так и ограничивается синглами.

ВРЕМЕНА И НРАВЫ

Но уважаемый автор считает, что потеря Музыкой своих позиций имеет гораздо более глубокие причины, чем технический прогресс, приведший к плебейству МР3.

Вот, например, что пишет в книге «Время и ритм в творчестве Оливье Мессиана» (М., 2002), Т. В. Цареградская:

 «Слово «Музыка» происходит от индоевропейского корня: МЕН. МЕН: означает движения духа. <…> Санскрит: manyate, он мыслит. Греческий: menos [= сила, жизнь, мысль, (описат.) душа, сущность], разум — mneme, память — manteia: откровение. Латынь: mens [S.L.]; Немецкий: Mensch, мужчина — Minne, любовь. Английский: mind, разум — man, мужчина. Немецкий: Musik. Английский: music. Французский: musique».

Следовательно, логичным будет выстроить такую цепь: МУЗЫКА = МУЖЧИНА = РАЗУМ = ДУХ.

Так что нынешнее положение музыки очень точно характеризует саму современность, в которой мужественности, разумности и духовности так же мало, как и собственно Музыки. Символичное засилье идиотической попсы, групп-однодневок, сладких мальчиков и девочек – логичное следствие всеобщей капитализации, инфантилизации и феминизации. Его Величество Потребитель стал более женственен и уже почти впал в детство. Он не хочет учиться, двигаться вперед, напрягать мозги и совершенствоваться. Это все взрослые, мужские цели, и они давно не в моде. Массовый же потребитель желает легких развлечений и не особо обременяющих мозги занятий. Это относится к музыке в первую очередь, хотя то же самое происходит в кинематографе, в литературе, в изобразительном искусстве и т. п.

Поэтому музыка так сильно упростилась и в итоге потеряла свое главное призвание – трогать душу человека ласковыми и требовательными ладонями…

В прошлом божественная, торжественная, священная, неповторимая и непостижимая, сегодня она – служанка довольно-таки ленивого и не самого взыскательного господина. Официантка. Элемент интерьера. Танцпольный ритм. Фоновая подзвучка…

OUTRO

Впрочем, музыканты и поныне окружены каким-то неясным, но определенно романтически-мистическим ореолом. И меломаны – почти поголовно мужчины, кстати – остаются особой кастой. Поклонники кино, живописи или поэзии с ними никогда не сравнятся в степени почти религиозного фанатизма. И любой меломан со стажем, конечно же, помнит и сожалеет о романтике ушедшей эпохи – когда музыка была не просто подборкой треков в айфоне, не только наполнителем топ-листов и хит-парадов, не просто ритмом для танцпола и фоном для рекламы, а чем-то неизмеримо большим.

Больше от автора – здесь.