Барон Унгерн – «белый бог войны»

Все прекрасно знают Че Гевару, но я бы хотел вспомнить другого, как это не абсурдно на первый взгляд, в чём-то похожего исторического персонажа, только из совершенно противоположного политического спектра. Он не так популярен, как красный команданте, и даже в России, где он родился, его не каждый знает, хотя его личность достойна пантеона не только русских героев, но мировых. Его звали бароном Унгерном. Сегодня исполняется 100 лет с даты его смерти.

Война, будь-то гражданская, локальная или мировая, время революций и потрясений, создаёт благодатную почву для рождения ярких героических личностей, каким и был Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг. Барон вёл свой род от свирепых гуннов. В его родословной можно найти рыцарей, крестоносцев и даже пиратов. Его предки принадлежали военному сословию и служили разным государям. По подсчётам самого барона, 72 представителя его рода погибли, сражаясь за Россию.

Соответствуя своей родословной, Унгерн не мог терпеть мирной жизни и искал, жаждал подвигов, жаждал сражений, где он мог бы проявить себя. В юношестве из-за своего неудовлетворительного поведения он был отчислен из кадетского корпуса, где учился, и на русско-японскую войну 1905-1907 годов пошёл добровольцем. Но полк, в который его определили, не участвовал в сражениях, а когда Унгерна по его желанию перевели в другое подразделение, война с японцами уже закончилась.

После учёбы в Санкт-Петербурге в 1908 году Унгерн возвращается служить в Восточную Сибирь, в Забайкалье, а потом переводится и на Дальний Восток. Дослужившись до кавалерийского сотника, в 1913 году он внезапно подаёт в отставку, чтобы участвовать в освободительном движении монголов против Китая. Но получив известие о начале Первой мировой, срочно спешит на европейский театр военных действий.

Но в Монголию барон ещё вернётся.

На военный полях Европы Унгерн зарекомендовал себя исключительной храбростью, граничащей с безумием. Унгерн пять раз был ранен, пять раз награждён орденами, один из которых – орден Святого Георгия, высшая военная награда Российской Империи. С этим орденом он не расстанется до самой своей смерти. Из госпиталя он несколько раз сбегает на фронт с незажившими ранами.

Революция застаёт Унгерна на службе в Маньчжурии. Под руководством атамана Семёнова Унгерн участвует в белом движении. Он формирует «Азиатскую дивизию», отдавая предпочтение инородцам-кочевникам, бурятам и монголам. Когда белые потерпели поражение в гражданской войне, барон вместе со своей дивизией уходит в Монголию. В то время как под напором Красной Армии остатки разбитых белогвардейских войск бежали кто куда, Унгерн вынашивал грандиозные замыслы. Барон хотел восстановить ни много ни мало империю Чингисхана с монархом во главе. Причём «чёрный барон готовил царский трон» не только для России, но и для всей Европы.

Унгерн сделал ставку на азиатов. По его мнению, Европа находилась в упадке, а Азия пребывала в девственном Средневековье. Здесь жива была ещё традиция, сознание азиатов не было испорчено прогрессом и не было подвергнуто разложению. Азиатский конник в представлении барона был подобен средневековому рыцарю. «Да, скифы – мы! Да, азиаты…». Именно с помощью азиатов «с раскосыми и жадными глазами» Унгерн намеревался установить монархических порядок на всей территории Европы. (Как показала впоследствии история, азиаты больше подошли коммунистическим режимам. Последние страны с официальной коммунистической идеологией все, кроме Кубы, сейчас находятся в Азии.)

Вид для своей армии у Унгерна был соответствующий: под портупеей он носил длиннополый монгольский халат с нашитыми на него золотыми царскими погонами. На груди барона красовался тот самый орден Святого Георгия. На знамени дивизии присутствовали как узоры из буддистских свастик, так и корона с гербами Российской империи. На полотнище была вышита надпись: «С нами Бог!» и профиль Христа. Унгерна в его походах всегда сопровождали ламы и пифии, к предсказаниям которых барон всегда прислушивался. Исходя из них, он выстраивал свои планы. Но иногда, веря предвещаниям, он поступал им вопреки.

Восстановление абсолютного монархического режима барон начал с Монголии. Монголия на то время без поддержки распавшейся Российской империи потеряла независимость и была оккупирована китайскими войсками. Теократического правителя Монголии Богдо-хана китайцы посадили под домашний арест.

В конце 1920 года барон с полутора тысячами всадников осадил Ургу, столицу Монголии. Через несколько месяцев, несмотря на чуть-ли на семикратное превосходство китайского гарнизона, сидевшего за стенами Урги, барон взял её штурмом. За день до штурма люди барона из-под носа китайцев выкрали арестованного Богдо-хана, а сам Унгерн в одиночку провёл разведку города. При свете дня по главной дороге он въехал в Ургу на коне, осмотрел дворец китайского наместника и беспрепятственно вернулся. На обратном пути он избил нагайкой спящего китайского часового, охранявшего тюрьму, – барон не терпел нарушения дисциплины не только в своих, но и в чужих войсках.

Появление барона в осаждённом городе деморализовало китайцев. Они верили, что Унгерн пользуется сверхъестественными силами. И не только они. Сами монголы за его бесстрашие и жестокость считали Унгерна «белым богом Войны» и думали, что пули барона не берут.

Любители кинематографа могут увидеть образ Унгерна в сумасшедшем полковнике Курце из культового фильма Френсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня». Как и для этого персонажа, война для Унгерна была религией, Апокалипсисом, в котором он видел себя одним из его всадников. После восстановления теократии в Монголии весной 1921 года Унгерн пошёл крестовым походом на большевистскую Россию.

Однако тут военная удача от барона отвернулась. После серии неудачных боёв с силами красных, многократно превышавшими численность азиатский дивизии, барон был предан своими офицерами и попал в плен к большевикам.

Таков вкратце воинский путь барона Унгерна, «белого бога войны».

Вернусь к Че Геваре, с которого начал. Красный команданте и чёрный барон – это сравнение может показаться очень натянутым, а для многих, возможно, и кощунственным. Но оба были яркими харизматиками, яростными пассионариями, и оба они мыслили большими масштабами, целыми континентами. Че Гевара мечтал распространить коммунистическую революцию на всю Южную Америку, а Унгерн, чтобы восстановить традиционный монархический порядок, хотел через Азию завоевать Европу.

Судьба этих исторических персонажей похожа. Вне зависимости от своих политических пристрастий и тот, и другой представляли собой тип древнегреческого героя, героя, который бросает вызов судьбе. А миф о герое не может состояться без его трагической гибели. Че Гевара после победы кубинской революции мог оставаться на Кубе, а Унгерн после взятия Урги – в Монголии. Оба они могли пользоваться плодами своих успехов. Но за триумфом героя неизбежно следует фиаско. Магнит судьбы тянет героя к смерти. Че Гевара во главе партизанского отряда отправился в Боливию, а Унгерн пошёл походом на Советскую Россию. Для обоих кампании закончились полным поражением и смертью.

И Че Гевара, и Унгерн были расстреляны в разные времена, на разных континентах. Есть посмертное фото Че, и на нём он похож на Иисуса Христа – боливийские крестьяне до сих пор считают его святым. Есть и характерная фотография Унгерна за полмесяца до его смерти. Он чинно, как на троне, сидит перед советским следователем в своём монгольском халате со Святым Георгием. Взгляд пронзительный, ледяной. Взгляд бога войны.