Дело и равновесие России

Россия все еще на перепутье. Смута хоть и пройдена, но не побеждена, поэтому и призраки распада все еще актуальны. Им способствуют отсутствие ясных перспектив и целеполагания. К тому же и эпоха Путина, ассоциированная со стабильностью, идет к своему завершению. Вегетарианская эпоха, надо сказать. Поэтому и борьба двух главных энергий отечественной истории: раскола, усобицы и единения – наши ближайшие перспективы.

Понятно, что необходимо выстраивать Россию будущего. Но какую? На примате традиционных консервативных ценностей, но подобный ориентир может только усугубить внутренний раскол, будет вызывать лишь ассоциации с прошлым, а отсюда и с торможением и новым застоем в развитии. Поэтому и либеральная модель критики власти до сих пор крайне притягательна, так как создает иллюзию проекта будущего, ориентации на новое. Опять же зацикливание на фантомных болях порушенного единства большой страны ведет к потере себя и нигилизму по отношению к настоящему.

Свое развитие мы поставили в зависимость от формулы дизъюнкции «или – или», забывая, что в этом противопоставлении и заложены энергии размежевания и отторжения. Совершенно другое – принцип «равновесия» предлагает в своей книге «Новый баланс сил» известный отечественный международник Дмитрий Тренин. «Равновесие» – органический принцип с приоритетом интересов самой России, где главное – «уверенное удержание положения самостоятельной крупной державы».

Автор отмечает принципиальное, что выход из нынешней конфронтации с Западом будет равносилен подчинению чужой воле и капитуляции. Подобное с большой долей вероятности приведет к «новой внутренней смуте и очередной гибели государства российского». Мы получим тот самый проект новой перестройки, который все время маячит у нас на горизонте и воспринимается частью общества привлекательным. Его исход очевиден, ведь Россия в девяностые предпринимала «беспрецедентную попытку интеграции» в западный мир, но ей указывали исключительно на место на вторых ролях в вечных учениках, требовали беспрекословного подчинения и отказа от проведения суверенной политики. Россия получила серьезный и довольно горький опыт, поэтому новые «розовые очки», восторги по поводу всечеловечества и братства цивилизованных народов едва ли возможны.

Дмитрий Тренин полагает, что нынешнюю конфронтацию необходимо не доводить до обострения, за которыми будут стоять апокалипсические перспективы, а использовать во благо – в качестве стимула для развития страны.

Во-первых, он предлагает отказаться от принципа территориального расширения Русского мира. Взамен выдвигает тезис Русского мира в пределах существующих границ и приоритетный акцент на собирание людей.

Расширение границ в нынешних реалиях пойдет не во благо России в том плане, что Запад не допустит отката от завоеваний демократии, то есть от территориального разъединения Советского Союза на самостоятельные государства. Любая форма их интеграции воспринимается там как крайне нежелательная и даже враждебная. Эта позиция является главным тормозом для интеграционных процессов и, наоборот, становится стимулирующей для дальнейшего размежевания.

От этого можно отмахнуться. Запад нам не указ, но проблема возникает в том, что в нынешнем контексте любая интеграция будет восприниматься за экспансию и поглощение. Выстраивается выбор: с одной стороны, Россия, которая якобы хочет всех снова загнать в Союз, с другой – Запад с посулами процветания, цивилизаторства, надежд на светлое будущее. Отсюда и получается дихотомия векторов: Россия – реальное прошлое, Запад – возможное будущее. Вопрос привлекательности здесь достаточно очевиден. Подобный выбор сыграл ведущую роль в украинском кризисе 2014 года, сделавшего эту страну крайне враждебной России. Да, Украина поверила европейским сказкам, купилась на иллюзию, которая стала привлекательней таможенного союза с Россией, ведь он не открывал новую повестку помимо известной, не выстраивал образ будущего помимо родственного единения, которое многими также воспринимается за иллюзорное. Все-таки три десятилетия после распада сыграли свою роль в плане отторжения…

Второй тормоз для интеграционных процессов – российская политика, в которой осталось много от дикого и рваческого прагматизма девяностых, недооценки и высокомерия по отношению к бывшим союзным республикам. Собственно, российский вариант капитализма с имперской закваской плюс элиты родом из тех самых девяностых вовсе не делают привлекательным образ нашей страны. Для них интеграционные процессы как раз и воспринимаются в качестве желаемой формы поглощения территорий и рынков, воспринимаемых своими. Опять же можно вспомнить отношения с Украиной в нулевые, когда основной новостной повесткой регулярно становились долги перед «Газпромом». Отсюда и отношение к этой стране как «к транзитной территории для прокачки газа в Европу».

Главной проблемой в коммуникации с ближайшими соседями, в том числе бывшими союзными республиками, является выстраивание политики диалога с ними на основе «инерции советско-имперской общности». Движущей же силой становятся «материальные отношения между элитами» при полном выпадении из поля зрения «общества стран-соседей». Отсюда понятно, отчего та же Беларусь вовсе не рвется к слиянию в единое государство с Россией и выстраивала свою многовекторность…

Опять же необходимо преодолеть стереотип, который также навязывался после крушения СССР, что «историческая Россия выступала преимущественно в качестве агрессора, угнетателя соседних стран и источника мировой опасности». Подобная «упрощенная картина мира» сейчас служит основным ополотом русофобии.

Все это говорит за осторожный и взвешенный подход к расширению территорий, который, по мысли автора, в «современных условиях необязательно укрепляет государство». При этом освоенность нынешних российских территорий, мягко говоря, желает лучшего. И в этом состоит колоссальная проблема.

Именно поэтому и выдвигается идея «развития самой России» с задачей на ближайшее будущее «консолидировать нынешнюю территорию Российской Федерации, повышать ее инфраструктурную связанность, гармонизировать межэтнические отношения».

Такое развитие должно происходить через собирание людей самого большого разделенного народа и «освоение обширной территории от Урала до Тихого океана». Наши перспективы – эпоха нового освоения, обустройства России, через которое пойдет не стагнация, а ее преображение – восстановление «исторической России» в духе концепции ее «социальной регенерации», предложенной Александром Зиновьевым.

Опять же нынешнюю реальность – противостояние с Западом можно использовать для расширения географической оптики и преодоления стереотипного зацикливания взоров и устремлений в западном направлении. Тренин пишет, что для реализации возможностей страны «будущим российским стратегам предстоит овладеть круговым зрением – на все 360 градусов». Собственно, сами реалии выступают за смену географической оптики в направлении Востока (активное развитие таких стран, как Китай, Индия и других) и Севера с колоссальными перспективами арктического региона. По большому счету, в восприятии географии должна произойти революция, схожая с отходом от плоскоземельной картины мира. В силу российской территориальной обширности это является первоочередной задачей.

В том числе через подобное «круговое зрение» Россия сможет уйти от болезненного противостояния с Западом: за счет расширение собственных горизонтов, через ощущение собственной уникальности и самодостаточности, ведь уже сейчас страна становится символом суверенной и самостоятельной политики.

Опять же внутренняя работа должна привести к решению вопросов, ставящих под сомнение устойчивость политического режима в долгосрочной перспективе и подтачивающих единство страны: «Резкое социальное расслоение, беспримерная в отечественной истории коррупция государственного аппарата, сращивание власти и собственности, триумф политических технологий над собственно политикой, превращение представительных органов в придаток власти, демонстративное моральное разложение верхов, их беспредельный цинизм, сосредоточенность на личном обогащении и равнодушие к проблемам большинства населения страны…». Все это реальные угрозы безопасности государства и питательная среда для нового перестроечного раскола.

Внутренняя работа касается и формирования властной элиты, ведь в России «не удалость сформировать подлинно национальную правящую элиту». Мы до сих пор по преимуществу имеем элиту родом из девяностых, «у которой абсолютно отсутствовало желание служить кому и чему бы то ни было». А это, помноженное на отток капиталов в офшоры, главная проблема в развитии страны.

Через подобное «обустройство» и будет выстроено необходимое равновесие России, которую до сих пор пошатывает. Поэтому и будущее часто ассоциируется с пугающим выбором «русской рулетки».

«России весь мир не нужен, а нужна только – собственная независимость. Но едва кто-нибудь собирается овладеть миром – тут же выясняется, что на пути лежит, как бревно, Россия: ни пройти ни проехать. Если Россия берёт чуть больше, чем собственная независимость, – ей становится тяжело», – приводит в своей книге «Имя рек» слова «одного дедушки» Захар Прилепин. Вот и Дмитрий Тренин формулирует основную международную задачу России: «Поддерживать многофакторное равновесие в мире, которое позволит миру развиваться в многообразии, а не в униформе». Все потому, что «Россия – не спойлер, разрушитель чужих порядков, а строитель более справедливых международных систем». Ее дело не только свое равновесие, но и мира.