Что на самом деле означают «космические полеты» американских бизнесменов и каково место России в космической гонке

В мировых СМИ пишут про «космический полет» миллиардера Ричарда Брэнсона на корабле его компании Virgin Galactic и про очередную «победу» частной космонавтики США, а также про развитие космического туризма, прорывах в науке и комических технологиях.

К слову, даже глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин, известный своими скептическими высказываниями в адрес некоторых американских космических инициатив, на этот раз высоко оценил полет Бренсона.

По словам главы госкорпорации, «можно согласиться с утверждением ряда уважаемых экспертов, что сегодняшний суборбитальный полет не имеет отношения к профессиональной космонавтике, но, тем не менее, событие знаковое и с точки зрения развития технологий, и с точки зрения расширения возможностей человечества взглянуть на нашу планету из космоса. Надеюсь, что когда-нибудь и наши олигархи-миллиардеры начнут тратить свои деньги не на очередные яхты и ярмарки тщеславия, а на развитие космических технологий и знаний о космосе». Отметив все же, что «космический туризм» – это в большей степени частная инициатива, тем не менее указав, что технология «воздушного старта», которая и была осуществлена при полете Брэнсона, может найти «большой интерес у Пентагона».

Впрочем, дабы совсем не «утонуть» в восторгах, стоит начать с терминологии и истории. Полет Брэнсона был суборбитальным, то есть шел по баллистической траектории, а сам корабль поднялся на высоту 90 километров над землёй. Космическим полет, по классификации Международной федерации аэронавтики, считается, если аппарат поднялся на высоту более 100 километров. В рамках классификации ВВС США – выше примерно 80 километров. И, так или иначе, корабль Virgin Galactic не вышел на орбиту Земли.

Собственно, в самом факте такой высоты и такого полета нет ничего нового. Например, Алан Шепард, первый американец, который был отправлен в космос, также совершил суборбитальный полет. И поднялся он тогда на высоту 186,5 километра.

Тогда как Юрий Гагарин, который полетел в космос раньше Шепарда, поднялся до околоземной орбиты и совершил виток вокруг Земли. Первым американским астронавтом, достигшим орбиты, к слову, был Джон Гленн. Свой полет он совершил в начале 1962 года.

Но это дела уже минувшей, кажется, эпохи. А сейчас, в силу политической конъюнктуры, у нас с США снова идет космическая гонка. И в этом контексте хотелось бы кратко обозначить, что мы сейчас умеем и чего не умеем в космосе и в космической отрасли. И настолько ли далеко, как принято считать, от нас вперед ушли США?

Очевидным образом, первое, что вспоминается – это МКС. Международная станция, при отсутствии, собственно, суверенной Российской. Хотя информация о том, что проект именно российского многомодульного аппарата планируется, а нынешние новые модули для МКС типа «Наука», которые проходят сейчас финальные испытания в «Роскосмосе», прекрасно подойдут для сборки этой станции.

Второй момент – это пилотируемые запуски. Здесь мы опережаем США. И более того, астронавты НАСА чаще всего летают с российских космодромов. Хотя попытки запустить человека в космос в рамках частных инициатив активно ведутся и в Америке.

Собственно, если спускаться с небес на Землю, то Рогозин действительно прав. Частная космическая инициатива в России – это нечто, чего практически нет.

В 2016 году российский бизнесмен Юрий Мильнер принял участие в международном проекте Breakthrough Starshot по запуску космических зондов на скорости 20% от скорости света к планетам Альфы Центавра. Последние новости о проекте, впрочем, заканчиваются в 2017 году, когда несколько прототипов этих спутников, названных «спрайтами», были выпущены на околоземную орбиту. И на этом с российскими частными инициативами, кажется, всё.

Что касается нынешних перспективных разработок, то и у России, и у США есть определённые планы на освоение Луны и окололунного пространства. Как, впрочем, имеются они и у Китая. Но пока это проекты, что называется, «на будущее».

Если говорить про Марс, то американские марсоходы активно шлют снимки с поверхности Красной планеты. При этом над самой планетой летает несколько искусственных спутников, в том числе аппарат Trace Gas Orbiter, половина научного оборудования на котором была разработана в Институте космических исследований РАН, а сам запуск был осуществлен с Байконура.

Это совместный российско-итальянский проект, который еще ожидает своего продолжения. И ориентировочно в 2022 году к Красной планете для поиска следов жизни в рамках программы «ЭкзоМарс» полетят спускаемая платформа и марсоход с российским оборудованием. Вообще, этот пуск планировался на 2020 год, но коронавирус внес свои коррективы во все графики.

И, кстати, самое интересное, что еще в 2013 году свой спутник «Мангальян» к Марсу запустила Индия. И он достиг Красной планеты с первой попытки, после трех корректировок курса в конце сентября 2014 года. К слову, это самый дешевый межпланетный аппарат в истории мировой космонавтики.

Если же возвращаться к США и России, то есть у двух стран и планы на исследования Венеры, и много других проектов. Но, кажется, сейчас в Штатах активно продвигается тренд развития частной и туристической астронавтики. Что, в целом, имеет и свою научную пользу. Например, сам факт того, что Ричарду Брэнсону на момент полета было 70 лет, уже имеет определенное значение для науки.

С другой стороны, утверждать, что «Роскосмос» напрочь отстаёт от НАСА, было бы некорректно. Да, по ряду пунктов мы уступаем. Но и по количеству успешных пусков, и по разработке перспективных проектов идем практически вровень. А с учетом того, что бюджет НАСА на 2021 год составляет 23,27 миллиарда долларов и постоянно увеличивается, а у «Роскосмоса» этот показатель равен 154,3 миллиардам, но уже рублей, Россия смотрится в этой космической гонке очень и очень достойно.

Что же касается частной космической инициативы и прочих частных запусков, то это, скорее, вопрос не к «Роскосмосу» и даже не к нашему государству в целом, а к коммерческой элите России. Есть ли у них подобные интересы и готовы ли они их претворять в жизнь? Однако пока ответ на него, скорее, отрицательный.