Как «Единая Россия» стала государственной партией, связав Лаврова с Явлинским

Теперь никаких уже сомнений нет и даже быть не может: концепция «суверенной демократии», или, если быть более точным, имитационной демократии, уходит в прошлое, уступая место сугубо тоталитарным практикам, таким, как, например, однопартийная система, «выражающая» волю народа, удобную для власти (и вообще обеспечивающая ее, власти, сохранение и как бы незыблемость).

И текущая избирательная кампания в Госдуму – яркое тому доказательство. В частности, мне бы хотелось обратить внимание на одно высказывание министра иностранных дел Сергея Лаврова, которое он озвучил в рамках своего выступления в Дальневосточном федеральном университете.

Можно предположить, что накануне выборов в Государственную думу будут новые попытки расшатать, дестабилизировать ситуацию, спровоцировать протестные выступления, желательно насильственные, как Запад любит это делать. Наверное, потом будет развернута кампания по непризнанию наших выборов – такие планы есть, нам о них известно, но ориентироваться мы будем прежде всего на позицию, мнение нашего народа, который сам в состоянии оценить действия власти и высказаться о том, как он хочет дальше развивать свою страну. Я хочу со всей ответственностью сказать, что сценарии, вынашиваемые Западом, не пройдут,

– со свойственными ему бескомпромиссностью и убедительностью отчеканил г-н Лавров, по сути, повторив секретаря Совбеза (и по совместительству одного из самых влиятельнейших людей в современной России) Николая Патрушева, недавно заявившего, что «учитывая потенциальные угрозы дестабилизации общественно-политической ситуации, важно не допустить нарушений законодательства, различного рода вмешательства во внутренние дела Российской Федерации, надежно пресекать любые попытки нанесения ущерба нашим национальным интересам, правам и свободам граждан России».

И это первое, на что стоит обратить внимание: на полнейшее тождество позиций глав МИДа и Совбеза по вопросу пресловутого иностранного вмешательства во внутренние дела страны.

Казалось бы, а чего здесь удивительного? Наоборот, было бы как-то странно, если бы сии государственные мужи транслировали разные позиции. Они – по своему статусу – могут артикулировать лишь официальную позицию государства, коя хороша известна и в пояснениях и комментариях не нуждается.

К тому же, уже исходя из нашего политического устройства, то есть примата президентской власти, г-н Лавров не мог позволить себе никакой самодеятельности. Это Владимир Владимирович может всех удивлять и обескураживать, это – его прерогатива (вспомним запуск транзита власти и отставку г-на Медведева с поста премьера в начале прошлого года). А г-ну Лаврову нужно строго следовать логике системы.

В общем, тут даже говорить было бы не о чем, если бы не одно но: Сергей Викторович, кроме поста главы внешнеполитического ведомства, является также вторым номером федерального партсписка «Единой России».

О чем это говорит?

Да о том, что нынче любое высказывание Сергея Викторовича должно рассматриваться в двух плоскостях – внешне- и внутриполитическом дискурсах, которые неким чудесным образом сливаются в один: так, любой message, озвученный г-н Лавровым, следует полагать за официальный message «Единой России» (сложно, если вообще возможно, представить такую ситуацию, в которой единороссы открестились бы от слов Сергея Викторовича: мол, это он несет чистейшей воды отсебятину, к нам – к партии – не имеющую ровным счетом никакого отношения).

Отсюда вопрос: правомерно ли в данном случае будет говорить о единстве позиций власти и «Единой России»?

Определенно, да. Об этом нам свидетельствует не только полная и безоговорочная поддержка президента, на прямой линии признавшегося в причастности к авторству «Единой России», но и деятельность самой партии, на законодательном уровне обеспечивающей прохождение всех правительственных инициатив, включая и те, которые иначе как антинародными не назовешь (вспомним слова секретаря Генсовета единороссов Андрея Турчака, который – в обязательном порядке – призвал однопартийцев «подставить плечо» Дмитрию Медведеву, когда тот предложил поднять пенсионный возраст).

То есть говорить о субъектности «Единой России» не приходится (да и никогда не приходилось): партия была, есть и остается инструментом власти. И не более того.

Заявление же г-на Лаврова в этом плане примечательно тем, что оное как бы на символическом уровне закрепляет единство власти и ее партии, как бы из де-факто, что было раньше, переводя в де-юре. То есть, по сути, теперь мы можем смело говорить о «Единой России» не как о партии власти и даже партии президента, но о государственной партии, такой, какой была компартия в Советском Союзе и каковой она на сегодняшний день является в Китае. Правда, с той разницей, что СССР и КНР как бы выросли на партийной почве, взяв коммунистическую идеологию за основу, а «Единая Россия» – абсолютно искусственное образование, выполняющее определенные функции, исходя из запросов/задач «путинского режима».

Сейчас такая задача – обеспечить единороссам конституционное большинство в Госдуме и при этом сохранить видимость какой-то легитимности, в которую уже никто не верит), чтобы и дальше нужные законы принимались как по маслу, поэтому Сергей Викторович и заклеймил любые протестные выступления (точно народ должен устраивать митинги в поддержку «Единой России» за пенсионную реформу, падение доходов, повышение НДС и прочая, прочая) в преддверии (и вполне можно догадаться, что и после) выборов как попытки иностранных государств дестабилизировать ситуацию в России!

Получается, что логика такая: народ выход на улицы с экономическими требованиями, людям элементарно есть не на что (вообще, как прожить на МРОТ – интересно, этим вопросом в Кремле хоть когда-нибудь задавались?!) – это все происки коллективного Запада, против фальсификаций на выборах – это тоже Запад постарался и дальше по списку. Оказывается, за нищету, прозябание, обман россияне, наоборот, должны поддержать госпартию «Единая Россия»!

Вот об этом говорит г-н Лавров. То есть даже не столько поддержать, сколько просто принять ситуацию, когда по итогам выборов станет ясно, что «Единая Россия», по верному определению Турчака, опять «жахнула». Ибо присвоение статуса госпартии – оно не соотносится ни с какими демократическими выборами. Вы можете себе представить такое положение вещей, при котором в Северной Корее на парламентских выборах вдруг победят либертарианцы ну или, скажем, социал-демократы (не те, что в КНДР, а настоящие)? Такое просто невозможно представить. Победа на выборах в КНДР уже заранее известна – 99,9% возьмет Трудовая партия Кореи, без вариантов. Народ еще и поаплодирует.

Грустно констатировать, но в России все идет к тому же. Покамест без 99,9%, но, с другой стороны, россияне – это все-таки не северокорейцы, но сама тенденция – она в сторону КНДР. Что, кстати, – возьмем другой полюс, противоположный единоросскому, – подтвердил и Явлинский, призвавший сторонников Навального не голосовать за «Яблоко».

Ну какой политик, как верно обратил внимание политолог Кирилл Рогов, в здравом уме и трезвой памяти откажется от голосов, которые могут привести кандидатов от его партии к победе? Только тот, кто знает, что от голосов ничего не зависит. Зависит все от их подсчета, то есть решения администрации президента, какой партии накинуть (понятно, какой), а с какой – подснять.

И чтобы вообще не вылететь с предвыборной гонки (как, допустим, тот же ПАРНАС) и получить возможность хотя бы преодолеть 3%-й барьер, который означает госфинансирование, нужно засвидетельствовать режиму свое почтение, например, публично и демонстративно откреститься от Навального. Что Григорий Алексеевич и сделал, тем самым как бы признав, что у нас в России есть только одна партия – государственная, лицами которой являются знаковые министры – Шойгу, Лавров – и неформально – сам президент. Что кроме позиции Кремля иных у нас нет. И в этом смысле Явлинский и Лавров – как элементы системы – в одной связке.

И если вернуться к разговору о политическом устройстве страны, то можно говорить о том, что времена президентской республики уходят в прошлое. Глянем на часы: без пяти минут Россия уже как парламентская республика. Разумеется, в том смысле (декларационно и юридически), в котором оной является Северная Корея.