«Я переживаю за Россию, могу сказать так. Я бы хотела, чтобы в Конго была такая защита»

В студии «Бункера на Лубянке» – очередной иностранный журналист. На этот раз об отношениях африканцев к России, новом миропорядке и дружбе народов «Вашим Новостям» рассказала блогер из Демократической Республики Конго Виктория Тусси, которая вот уже два года живет в РФ и учится в Государственном геологоразведочном университете имени Серго Орджоникидзе. 

Виктория Тусси / ВН

«ВН»: – Каковы отношения России и Конго сегодня?

– Они про образование. Потому что сейчас в Конго уже открыли Дом России. И мы бы хотели, чтобы в Конго учили русский язык. И чтобы в России учили суахили как иностранный язык. Так что отношения вращаются вокруг образования. 

«ВН»: – Какова сейчас социально-политическая ситуация в Конго? 

– Как вы знаете, уже 20 лет идет война в Конго. Она идет в восточной области страны. Население там было около 6 миллионов человек, но за последние 20 лет оно стало 3 миллиона. Мы можем сказать, что это похоже на геноцид. Это точно геноцид. Это конфликт между двумя странами – между Руандой и Конго. 

Бойцы правительственной армии в Гома, 21 мая 2013 / Википедия

Почему война продолжается? В Киву находятся очень многие полезные ископаемые. Там есть кобальт. Мы не можем использовать смартфоны или компьютеры без кобальта. Это очень важный минерал, который позволяет производить телефоны и ноутбуки. 

«ВН»: – Вы из провинции, где идет война?

– Да.

«ВН»: – Какие у вас были ощущения, когда вы были там?

– Было страшно, но была и радость. Да, мы каждый день можем слышать оружие, и там небезопасно. Но была и радость, потому что это большая часть республики, где находятся вулканы, например. Это очень интересное место. Там есть реки, там есть снег, который идет раз в год. И когда там лето и очень жарко, мы можем пойти в горы, и там будет прохладно. 

Вулкан Бисоке на границе ДР Конго и Руанды / Википедия

Но там страшно, потому что мы не знаем, как жить спокойно. Всегда слышно оружие. 

«ВН»: – Участвуют ли иностранные государства в этой войне? Франция, Англия? 

– Точно мы сказать не можем. Они используют местное население. Говорят, что у Руанды поддержка из Америки, из Франции. Точно сказать нельзя, но мы знаем. 

«ВН»: – Правильно ли сказать: то, что происходит у вас, очень похоже на то, что происходит у России на Украине?

– Да, это очень похоже. Что происходит на Украине и в Конго. Потому мы можем сказать, что Руанде всегда нужна поддержка, чтобы воевать с Конго. Мы знаем, что на Украине поддержка из Америки. 

«ВН»: – Вы теряли близких на этой войне?

– Я уже потеряла многих. Когда начинается война, приходится убегать. И там дети, которые потеряли родителей. Есть родители, которые сразу умерли. Мы же не знаем, откуда будет удар. 

Мои родители живут там. Я не могу им сказать, что хочу домой. Потому что там беспокойно. Они мне говорят оставаться здесь и возвращаться, когда всё будет нормально. 

«ВН»: – Почему вы захотели именно в Россию?

– Из-за учебы. Потому что здесь хорошее образование. Мы знаем, что хорошее образование по нефтедобыче. И мой отец мне всегда говорил, кто такой Ломоносов, Менделеев. Когда я была маленькая, то хотела только в Россию. 

Портрет М. В. Ломоносова художника Л. С. Миропольского (1787) / Википедия

«ВН»: – Ваш отец был здесь?

– Нет, он не был. Но он знал, потому что есть много людей из России, известных у нас. Особенно ученых. 

«ВН»: – В Конго были русские школы и университеты? 

– Нет, до сих пор нет. 

«ВН»: – Опишите ваши впечатления от России, когда вы впервые сюда приехали. 

– Их очень много. Например, я узнала, что в России очень холодно. И мы не можем гулять по улице просто так. Хотя -15 °С – мне нормально. 

Россия. Москва. Вид на Спасскую башню и храм Василия Блаженного на Красной площади. Фото: Сергей Карпухин/ТАСС

Есть стереотипы, что в России люди всегда пьют водку. И что много бездомных, которые всё время пьяные. Но когда я приехала, то узнала, что это не так. 

Но и здесь у людей тоже есть стереотипы. У нас есть преподаватель, она спросила, живем ли мы с тиграми на улице. Но у нас тигры только в национальном парке, они не ходят по улица. Мы с тиграми не живем! И я думаю, что стереотипы есть везде. 

«ВН»: – А откуда стереотипы о России идут?

– Когда мы не были где-то, мы можем сказать только то, о чем думаем. Мы же знаем, что водка производится в России. Знаем, что водка – очень алкогольный напиток. 

«ВН»: – С точки зрения межчеловеческих отношений россияне какое впечатление произвели? 

– Русские разные. Есть те, кто сначала закрыт. Есть открытые люди. Русские более разные, чем африканцы. В Африке люди всегда открыты. А русские даже между собой закрытые бывают. У нас в аудитории есть те, кто не говорит друг с другом.

«ВН»: – Что рассказывают о России в Конго СМИ?

– Нужно понимать, что в Конго есть очень много СМИ. Есть английские, американские, французские, местные. Например, если французы делают репортаж, то они это делают так, как во Франции думают про Россию. Американские соответственно делают, как в Америке думают. 

Венгрия. Будапешт. Телеведущий Такер Карлсон (на экране) во время выступления по видеосвязи на ежегодной Конференции консервативных политических действий (CPAC). Фото: EPA/ТАСС

А Конго интересны только отношения. И сейчас эти отношения хорошие. Есть стипендии, есть культурный дом. 

«ВН»: – Российские наемники помогают конголезской армии?

– Да, помогают, когда там кризисные моменты. 

«ВН»: – Какое у вас отношение к украинскому конфликту?

– Я переживаю за Россию, могу сказать так. Я бы хотела, чтобы в Конго была такая защита. 

Россия. Москва. Штурмовики Су-25 во время генеральной репетиции парада, посвященного 79-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне. Фото: Сергей Булкин/ТАСС

«ВН»: – Есть ли в России расизм?

– Не видно. Есть, но не из-за русских точно. В России большое население. Есть те, кто может сразу сказать: «Я вас не люблю, не люблю чернокожих». Но это не от национальности зависит.