Володин обвинил Вашингтон в попытке устроить на Украине голодомор
Вместо реальной помощи – забирают самое необходимое, фактически устраивая продразвёрстку
Есть такая писательница и литературовед – Наталья Громова. Она изучает советскую литературу: Ольга Берггольц, пролетарские писатели 1930-х годов, Владимир Луговской, эвакуация писателей во время Великой Отечественной войны и т. д. Ее книги регулярно выходят в ведущих издательствах и номинируются на всевозможные премии. До этого года она еще делала замечательные выставки в московских литературных музеях.
Все было хорошо, да вот уехала Наталья Александровна из России. Не смогла справиться с чувствами: тиран и диктатор направил танки на Киев, русские и в особенности бедные бурятские солдаты охотятся за стиральными машинами, а гарнi панночки всех возрастов насилуются денно и нощно.
Как все это переварить в Москве? Не получается. Легче думается в свободолюбивой Польше и мирном Израиле. Там, знаете ли, воздух легче и приятней – не Русь и Русью не пахнет.
А то, что поляки борются с давно погибшим за их освобождение советским солдатом и готовятся войти на Украину, Громова знать не хочет. И то, что израильтяне воюют, воюют, воюют (отдельные индивиды добрались в том числе и до Слобожанщины), писательница не замечает.
На днях на радиостанции «Свобода»* вышла передача Ивана Толстого «Поверх барьеров», где ведущий вооружился расстроенной гитарой Александра Галича («Граждане, Отечество в опасности! Наши танки на чужой земле!») и, надутый интеллигентским спертым воздухом маленьких кухонь, начал обхаживать нашу писательницу. А та и рада.
Почему Россия всегда неправа, а остальные страны, с которыми возникают недопонимание и конфликты, априори правы, Громова ответила так:
Мы преступили все нравственные законы. Я не могу вникать в их вины – в украинские, латышские, литовские, – потому что мне хватает того, что с нами произошло и произошло давно. И с этим почти ничего не сделано, мы на уровне государства с этим не успели разобраться. Поэтому я здесь не совсем разделяю пафос по поводу того, что мы должны и они должны. Спрашивать надо в первую очередь с себя.
Если переводить с русского на русский, получается универсальный ответ по либеральной методичке: я живу в этой стране, и меня интересует только то, что творится здесь.
Лукавство. Хотя и понятное лукавство.
Происходит подмена понятий: страна и государство. Первое понятие представляет собой общность сотен народов, населяющих Россию, и их функционирование, а второе – аппарат власти и, так скажем, надзорные органы, чтобы сотни народов жили в дружбе и любви.
Народ состоит из людей – из самых разных. И после 1991 года, когда развалился Советский Союз, наши братья и сестры, отцы и матери, дядьки и тетки остались по ту сторону случайно и нелепо организованных границ, точнее – сохраненных границ бывших советских республик (что, как показывает время, неправильно). Возникает вопрос: перестали ли они быть частью нашего народа? Ответ очевиден: нет, не перестали.
И когда Наталья Громова и ей подобные заявляют, что ее интересует только то, что происходит здесь, в России, она фарисействует. Ее это не интересует. И никогда не интересовало. Как пристроиться к государству, к аппарату власти, и сносно жить – да. А народ и его жизнь – да кому это нужно?
Бомбят восемь лет Донбасс, запрещают все, что связано с Советским Союзом, отнимают язык, окапываются с нацбатальонами по всему периметру непризнанных республик, устраивают теракты, планомерно изничтожают мирное население – это все нормально? Так и должно быть? Это не наше дело? Россия все это время творила такие же или более страшные вещи?
Я думаю, ответа на эти вопросы Громова не даст.
Если брать нашу интеллигенцию, каждый второй (если не каждый первый) оказывается отъявленным социал-дарвинистом. Но, как говаривалось в советское время, социал-дарвинистом с человеческим лицом. Последнее удавалось сохранять за счет гуманистического пафоса работы нашей интеллигенции. А во время специальной военной операции и этот гуманистический пафос улетучился – маски сорвало ветром истории.
И вот, отвечая на вопрос Ивана Толстого, отчего русский человек никак не может воспитываться на нормальных европейских детских книжках от Шарля Перро до братьев Гримм, Наталья Громова на голубом глазу отвечает:
Во-первых, одни дети растут, а других бьют, запирают пьяные родители в шкафу и делают с ними все что угодно. У нас очень разный социальный мир, он не общий. И если говорить о том ребенке, который действительно растет на этих образцах, то вопрос в том, куда он выходит на улицу, с кем он там общается и что он слушает в школе и дома. Можно вливать в себя прекрасные образцы культуры, но есть и бытовая культура.
Хочет спросить у Натальи Александровны: «Но вот Вы-то как-то умудрились в своем Бабушкине на окраине Москвы стать нормальной? Или нет?»
Впрочем, и тут адекватного ответа не будет. Допустим, Громова – волевая женщина, смогла дистанцироваться от своих грязных и диких соседей, не слушала, что ей рассказывают на уроках литературы и истории, а все сама черпала из книжек и, наконец, когда пошла преподавать в школу, оберегала этих забитых русских детей, которые запирают пьяные родители в шкафу. Ведь так, да? Старалась сделать этот мир чуть лучше?
Отчего же мир лучше не стал?
Но вернемся к разговору Громовой с Толстым. Наша писательница переходит еще одну моральную границу:
Меня всегда поражало, что в каких-нибудь маленьких прибалтийских поселках нет разницы в поведении простого человека, строителя, садовника и интеллектуала. Да и в Грузии то же самое. Вы будете говорить с шофером, и он будет разговаривать бытово с вами прилично. А у нас происходит разрыв. У нас мир, в котором нет культуры, в котором не случилось бытовой культуры, и это тоже предмет нашей катастрофы, который приводит к тому, что эти страшные из маленьких поселков солдаты приезжают и видят для себя абсолютно дикий мир, где есть туалеты, бойлер, горячая, холодная вода, есть жизнь, которую они себе не представляли. И вопрос не в том, что они читали – “Курочку Рябу” или какие-то народные бурятские сказки. У них нет представления о том, что такое уважать другого человека, не переступать границы его мира, быть чистым, а не грязным.
Нормально так, да? И страшные буряты у нас не имеют представления о бойлерах (это уже не только социал-дарвинизм, но и расизм), и русский человек не из Москвы и Санкт-Петербурга – дик, наг и никак не может бросить заливаться водкой! А мог бы, собака такая, отпустить на волю домашнего медведя и закончить курсы игры на балалайке, чтобы где-нибудь в Европе его приняли с распростертыми объятиями:
Ути, какой лапоть деревенский! А можешь и играть, и плясать? Маргарет, посмотри, какое чудовище смешное! Еврей, играющий на скрипочке, и цыганский хор – все это вчерашний день! Берем русского дикаря с балалайкой! А рядом с ним – посмотри! – бурят с хомусом! Как они вместе играют-то, а?! Загляденье!
Кончится специальная военная операция, а Наталья Громова вернется в Москву и снова будет устраивать выставки в литературных музеях (что-нибудь про наших эмигрантов первой и второй волны – тех, что были коллабарантами и защищали русскую культуру, а такие были!), писать книжки о тирании (уже вытаптывает почву вокруг Евгения Шварца и его «Дракона») и что-нибудь одухотворенно вещать с гуманистическим пафосом для бедных бурятов, приехавших поглядеть на столицу и ее белоснежные унитазы.
Вот такой вот у нас социал-дарвинизм с человеческим лицом. Или уже не совсем с человеческим?
*внесена Минюстом в реестр СМИ-иноагентов
После Второй мировой войны международное право Объединенных Наций заменило право сильнейшего, право империализма и колониализма. Поэтому должны быть приняты международно признанные границы и суверенитет государств. Россия дважды признавала границы Украины: в 1991 году, когда Украина провозгласила независимость, и в 1994 году, когда Украина сдала свое ядерное оружие России.
Те, кто отрицает эти факторы, должны спросить себя, поняли ли они уроки Второй мировой войны.
После Второй мировой войны международное право Объединенных Наций заменило право сильнейшего, право империализма и колониализма. Поэтому должны быть приняты международно признанные границы и суверенитет государств. Россия дважды признавала границы Украины: в 1991 году, когда Украина провозгласила независимость, и в 1994 году, когда Украина сдала свое ядерное оружие России.
Те, кто отрицает эти факторы, должны спросить себя, разделяют ли они идеи поджигателей войны Второй мировой войны.