Мужицкая культура на обочине: почему распоясалась ватная гопота

Так получилось, что после крушения Советского Союза нашу культуру практически полностью зачистили от мужика. Видимо, было решено, что он – атавизм, пережиток темного прошлого. Забыли про пролетария, гегемоном стал другой, поэтому, чтобы не допустить возврата и даже возможности отката к тем временам, отделили зерна от плевел, а культуру от мужика.

После нас убедили, что культура – высшая сфера, должна быть элитарная и для элит. А мужик, что мужик. Ему лишь при «совке» потворствовали, но еще в перестройку якобы раскрыли глаза на то, что жутко деградировала нация, растратила свой генетический потенциал, люмпенизировалась. Все потому, что мужика слишком много куда допустила, вот и распоясалась ватная гопота…

Чтобы исправить положение, было решено, что мужика и на дух близко к культуре подпускать нельзя, истопчет там все натертые до блеска полы, видом своим будет смущать приличных людей, перегар опять же, европам такое не покажешь. А если покажешь, только глубины падения и деградации, там любят и любили такие послания из России, где тьма и смрад.

«Быдло», «роботы», «рабы», «бабуины» – как их только не называли в эпоху лютых перемен. Унижали и растаптывали все девяностые мужчин, отцов семейств, будто мстили за что-то и хотели под корень…

Если раньше мужик прочно ассоциировался с понятием труда, то в новорусских реалиях эту связку разорвали. Стали доказывать, что мужик – лентяй с рабской психологией, он ни на что не способен, агрессивен, злобен и не расположен трудиться. Он – продукт советской технологии растления людей, доведшей до глубочайшего духовного упадка – вечный Шариков. Оттого и не встраивается в новые времена.

«Когда другие водку глушили и ныли, я впахивал!» – это фраза олигарха из фильма Юрия Быкова «Завод». Типическое высказывание, им последние десятилетия тыкали в рыло мужикам и убеждали в никчемности. Под ее прикрытием возникала и заявляла свои права новая элита, на поверку оказавшаяся банальными буратинами, настырно закапывающими золотые в оффшорные поля чудес.

Так вот и получилось, что нет мужика в современной российской культуре. Вернее, где-то околачивается, пороги обивает, но в высший свет его пускают, а если и показывают, то только для того, чтобы потешить изысканную публику.

Хотя нет, мужика не оставили вне культуры: ему всяческий шансон из радио подливают, «Аншлаги» и прочие «Наши раши» да «Камеди-клабы» – чисто поржать. Для него и специальную резервацию на телике отвели в формате Малахов-шоу, чтобы мурло свое истинное видел и особенно не обольщался. Получи свой «Голубой огонек» и распишись на перьях Киркорова.

Короче, оставили лишь то, чего достоин, как считается. Сказали, что героев среди них нет – одна гопота, составляющая то самое агрессивно-послушное большинство. Только ее в России и много. В избытке, ее не жалко. Отсюда и показательно-брезгливое отношение к донбасскому сопротивлению, которое приходилось наблюдать все последние годы: быдло, отморозки и всяческая чернь подняла голову, что делать не имеет никакого права, а уж тем более мешать приличным людям жить и хамоны жевать.

Все призывы обратить внимание на производственную тематику ни к чему не привели. Появилась пара-тройка литературных текстов, и как-то заглохло. Оказалось, скучно нашему литератору о производстве писать, не знает он о нем ничего. Да и опыляемая аудитория отказывается это потреблять, если, конечно, не показать ей ужас-ужас, не продемонстрировать закоулки, где прячется российская хтонь.

24 февраля началась новая реальность – военная спецоперация. А там мужик – он главный субъект этой реальности. И оказалось, что нам практически нечего ему сказать, если только по плечу похлопать. Оказалась, что практически вся наша культурка не про него и не для него. Нет для него ни песен, ни слов, только презрительное «фи». А если и для него что-то находилось, то это единичные случаи и на свой страх и риск, потому что сразу из статусного положения окультуренного персонажа скатываешься на маргинальную периферию.

Поэтому культурка и морщится. Логику и действия мужика ей принимать не по чину. Были бы лорнеты, смотрели бы брезгливо через них, но нет лорнетов, потому попросту развернулись, дескать, к этим мужицким делам, которые – стыд, не причастны.

Поэтому и жаждет наша культурка, примерившая образ Кассандры, поражения мужику. Ведь если победит, что будет с такой культуркой, кому она будет нужна? Обратно в «совок», что ли, но это совершенно не шарман и в европах не конвертируется. Тогда и вся тщательно отстроенная иерархия рассыплется, и будет совершенно непонятно, где бомонд, элита. Перемешается все, а надо, чтобы каждый знал свой шесток.

Но вот если проиграет мужик, тогда и все встанет на свои места. Тогда и произойдет триумф «яже говорила», тогда и мужику можно окончательно указать на место, и чтобы не лез со своим рылом в калашный ряд. Тогда можно будет аргументировано доказать, что все плохое в России – от мужика, у которого топор где-то за пояс заткнут и вечный хаос в глазах.

Вот и получается, что в той же литературной сфере – крайне печальная ситуация, когда литераторы под лавку забились и верить им едва ли можно. Вот и получилось, что, как отметил в одном из недавних интервью Захар Прилепин, «большинство же современных именитых писателей к русской литературной традиции не имеют никакого отношения». И так по всем культурным фронтам.

Страшно далеки они от народа. И даже если условного Урганта вытягивают в большущие патриоты страны, но выходит скорее анекдот, которому нет веры. А если нет ее, то отчуждение только еще больше ширится.

Да, и условный Ургант не про то, он не про мужика, а про элиту и высшие сферы. Он из этого формата. Он уж точно полы не истопчет, посему – патриот.

Следует помнить, что в СССР была в том числе и мужицкая культура. То есть универсальная, в высших своих проявлениях, ориентированная на самые широкие слои общества. Не заигрывающая с ними, а всякий раз поднимая планку, как и свой уровень. Эта культура в любой момент могла собраться и мобилизоваться, ответив великими песнями, великими книгами, великими картинами. Великим стилем. Где и мужик был велик, выступал будто медиатором всей отечественной цивилизации. В нем была порода и вековое. Сейчас нам еще долго предстоит вытаскивать из завалов оболганную советскую Атлантиду, а также самим выбираться из перьев Киркорова и из лабиринта «патриотизма» условного Урганта.