Второй Афганистан, прозёванный нацизм на Украине и смыслы этой войны. Позывной Добрыня

2 года назад

Это Добрыня, один из самых опытных бойцов отряда «Таврида». Легендарный разведчик и воин.

– Расскажите ваш боевой и жизненный путь. Где вы служили, что вы делали?

– Начинал служить с 14-го года в разведуправлении у Хмурого – 14-й, 15-й. В 16-м году ушел в Республиканскую гвардию. В 17-м году ушел по собственному желанию. Потом был длительный перерыв. В 19-м году я снова пришел в ряды, занимался направлением контрразведки. Ну а в 22-м, как все, решил снова встать в строй и идти уже до финиша, до Победы, как говорится.

– Вы говорили, что служили в СБУ. Можете кратко об этом рассказать?

– Нет, в СБУ я никогда не служил. Я работал в органах внутренних дел достаточно долго. У меня 26 лет оперативного стажа. Пришлось поработать не только в Донецкой области – на моей Родине – но и в Киеве, и в Киевской области, и в Харькове, и в Харьковской области. Поездил и по Западной Украине, так что представление о том, что происходило на Украине с 2004 года, я имею достаточно большое. Как подымал нацизм свою голову, это было видно, заметно невооруженным глазом. Только почему-то на это никто не обращал никакого внимания. И это продолжается до сих пор. Я так понимаю, что, видимо, кому-то это нужно.

– Можете ли вы назвать самые ключевые, важные сражения с 14-го года, в которых вы принимали участие?

– Это прежде всего аэропорт. Это, конечно же, такие боевые операции как Углегорск, Дебальцево. Это Логвиново, хоть и продолжалась четыре дня вся эта операция, но было очень жарко там. Ребята, которые там были, меня поймут. Об этом сильно распространяться не хочу, просто знаю, что те, кто остался там до самого конца, меня прекрасно поймут. Я горд, что побывал на этом направлении и служил именно с теми ребятами, которые до конца остались выполнять свой долг.

– Для вас – почему и за что сейчас идет война? За что и по какой причине воюете вы?

– Я полагаю, что все довольно-таки банально и печально. Война идет за чисто экономические интересы. Назвать это войной освободительной мне бы хотелось, потому что я иду по стопам своих дедов, которые воевали. И таких людей с такими целями достаточно много – и в нашей Республике ДНР, и по России-матушке.

На памяти могу сказать одно: своего первого деда по отцовской линии я не знаю, он пропал без вести под Смоленском, был в управлении разведки. И в 43-м году под Смоленском пропал без вести. А второго деда я знаю хорошо. Он меня воспитывал, я помню хорошо. Он прошел войну до самого финиша и закончил ее, по-моему, 8 мая в Праге. Он горел в танке четыре раза. Я помню его обожженное тело. У него билось сердце и просто это было видно. Шкуры не было, все это как пленкой было затянуто. Впечатления такие жутковатые.

Для него существовало два праздника – День танкиста и День Победы. Он всегда на День Победы надевал голифе своей старой формы, надевал нижнее белье белое, гимнастерку. Ордена не носил почему-то, не знаю. Только четыре красных планки. Хотя у него 12 боевых наград. Именно боевых – два Ордена Отечественной войны, два – Красной звезды у него было. Ну такой, легендарный товарищ.

Он включал магнитолу, ставил пластинки. У него любимые были пластинки Марка Бернеса. И вот он ее целый день слушал. В этот день бабушка его не трогала. Он садился – там бутылка водки, огурец, сало – садился на корточки и курил всегда махорку. Когда я покупал ему сигареты, он не курил. Всю жизнь я его помню с этой «козьей ножкой». Газеты он сушил на подоконнике и махорка. Где он ее брал, я уму не приложу. Но вот эту махорку он курил. Желтые пальцы такие. Всегда под эту пластинку, под Марка Бернеса сидел и плакал. Ну не плакал, а просто слезы лились, глаза наливались водой, слезами. Никогда о войне ничего не говорил.

Был один маленький эпизод, он как-то рассказывал, что много ребят молодых погибло. И один маленький эпизод на Западной Украине он рассказывал, что война – это страшная вещь. Когда основные все ушли, его танковое подразделение ушло, а он встал на ремонт в каком-то селе на Западной Украине. Там несколько танков стояло, они стояли ремонтировались. А их охраняли молодые ребята в возрасте 18-ти, 17-ти лет, которые года себе поприписывали и все желали попасть на фронт. Но их на фронт не посылали, они охраняли вот эти подразделения на Западной Украине.

И ночью их вырезали всех этих ребят. Там их было, не знаю сколько, по-моему восемь человек. Один успел выстрелить, поднялся и там они отбились. И он рассказывал, что это были УПА, УНА-УНСО*, ну там вот эти «мнимые партизаны». И он всегда не столько за них, сколько за пацанят за этих, восемь человек, которых он запомнил. Молодые, еще не пожили, не знавшие женщин, любви. Он всегда об этом вспоминал, не знаю почему, именно этот эпизод. Хотя я думаю, у него было, что вспомнить. Он участник и Курской битвы, очень легендарный товарищ. А погиб… он был водителем, а погиб просто на самосвале перевозил уголь, и женщина с коляской переходила улицу, и он отвернул и свалился в кювет. Его углем засыпало и вот так вот погиб. А всю войну проехал на танке. Как-то так банально, печально. Судьба вот такая вот страшная штука.

– Ваш дед, говорил, что война – это страшная вещь. Вы сейчас согласны с этим?

– Да. Я вам скажу, глядя на все, что происходит с самого 14-го года, задаю себе вопросы, очень много вопросов. Ведь все можно было закончить гораздо раньше, еще в 15-м году. И все люди, которые воевали в 14-м, 15-м году, они это знают. Ну во всяком случае, Донецкую область можно было забрать без проблем. Не то вооружение, не та помощь, и все было бы гораздо быстрее.

Сейчас случилось то, что случилось. Никто не занимался подготовкой корпуса, это никому, видимо, не надо. Все рассчитывали, что будет очень легко и быстро. Ну а случилось, то что случилось. Просто не хочется об этом говорить. И люди, которые воевали, они все это видят своими глазами.

Поэтому говорить о чем-то существенном – как это будет, что это будет… я думаю, эта война продлится еще как минимум года полтора, если не больше. Просто Соединенным Штатам выгодно, чтобы эта война была. И они втянули Россию. Очень грамотно. Провели грамотную операцию. Идет то, что идет. Постараются сделать второй Афганистан. Но хотелось бы, чтобы этого не было. Чтобы этого Россия не допустила.

– А почему нам надо победить и где нам надо остановиться?

– Вы знаете, ну никто не допустит войны с блоком НАТО. Это понятно. Это было бы абсурдно. А Украину надо забирать. Это исконно русская земля. Она была, есть и будет. Такой страны как Украина никогда не существовало. Люди, которые знают чуть-чуть историю, должны это знать. Да, было слово «укрАина», но не «УкраИна». Окраина земли русской, которой вставлял меч князь великий Святослав, а потом и Мономах – отстаивал границы «укрАины», земли русской. За Крым вообще, я думаю, разговаривать не стоит. Потому что Крым развивала и строила Екатерина, и понятное дело, что никто не должен вообще посягать на эти земли. Да и вообще на всю Украину. Это исконно русская земля. И Киев – исконно русский город. Не украинский, а русский, российский. И он должен им и остаться. Никаких раскольников не должно быть. Вера наша одна – православная. И память, и честь, и достоинство наших великих пращуров, мы должны нести и донести до конца.

К сожалению, произошло то, что произошло. Я думаю, это из-за того, что люди просто не знают своей истории. Почему-то странно – я до сих пор не могу понять – почему история не входит в сдачу экзаменов. Непонятно мне. Да, там, может быть, сдают экзамен в восьмом, десятом классе, но он должен быть одним из главных экзаменов при зачислении в любой институт. Если даже не самый главный. Чтобы люди знали и помнили, кто они и какие у них корни.

* Экстремистские организации, запрещенные в РФ.

 



Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
АКТУАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ