Труп национализма

Когда пришла весть о смерти Егора Просвирнина, я как раз закончил свою очередную статью против русского национализма. Я, наверное, один из немногих российских публицистов, кто много лет последовательно критикует все и всяческие националистические идеологии, причём как русский национализм, так и все «окраинные» и «антирусские» национализмы. Для националистов поэтому я всегда был и остаюсь идейным противником. Но смерть оппонентов вовсе не приносит мне радости.

Китайская пословица гласит: если долго сидеть на берегу реки, то увидишь, как мимо плывут трупы твоих врагов. Суть в том, что люди умирают. И друзья, и враги, и союзники, и противники. Не так давно умер Константин Крылов – писатель-фантаст, зороастриец и идеолог русского национализма. Мне было даже грустно. Особенно от того, что умер он, видимо, в нищете. И семью оставил без средств. «Русский русскому помоги» как-то не очень работает. У всего националистического «движа» не нашлось ресурсов (или желания?) обеспечить сносное существование своему самому интересному философу.

Политолог Алексей Чадаев отметил, что Крылова и Просвирнина роднит вот эта экономическая несостоятельность, попытки заработать каких-то денег, вероятно, не очень удачные, и жизнь на грани нищеты. Чадаев правильно видит в этом классовый момент. Но не договорил политолог вот что: национализм есть идеология мелкобуржуазная, а мелкая буржуазия (так называемый «средний класс») характеризуется как раз неспособностью к солидарности, даже к классовой солидарности внутри собственного класса. Потому что лишена классового сознания (sic!).

Ведь каждый мелкий буржуа мнит себя то крупным буржуа, капиталистом (как котёнок, который оправдывается: просто я пока ещё маленький, потому что не вырос, да и в детстве болел, а так-то я тигр!), то «интеллигентом», то вообще внеклассовым субъектом (никаких классов нет, Маркс давно устарел, вы разве не слышали?). Мелкая буржуазия не способна сама ни создать своей крепкой националистической партии, ни даже поддержать рублём свои издания и своих идеологов.

«Успех» к мелкобуржуазной идеологии приходит только тогда, когда она умеет соединить деньги крупной буржуазии с солидарностью и коллективизмом рабочего класса, но под свою шарманку. Захватившая власть в Германии партия нацистов называлась «национал-социалистической немецкой рабочей партией». Русские националисты тоже пытались получать деньги от капиталистов (через Белковского, но не только) и войти в доверие к рабочим (радикальные молодёжные группировки). Но ни то, ни другое толком не удалось. А сама по себе мелкая буржуазия хотя и многочисленна, но политически аморфна, безресурсна и бесполезна. Вот такова «классовая сущность» трагедии Крылова – Просвирнина, которую не увидел Чадаев.

Русская литература хранит «мемы» на все случаи жизни. В такой ситуации обычно вспоминается бессмертная (простите за сарказм) сцена похорон Паниковского: покойный не был нравственным человеком. Сочетать психотропные вещества с алкоголем – заведомо плохая идея (как и национализм). Но о нравственности не нам судить. Мы и сами не безгрешны. Ещё неизвестно, чем для каждого из нас окончится почти неизбежный роман с антидепрессантами. Потому говорю меньше о личности, больше про взгляды.

В клинч с Просвирниным я входил, наверное, два или три раза. Один раз – по поводу моего открытого письма Константину Кинчеву. Как-то услышав по радио старенькую песню «Алисы» про «Небо славян», я задумался: а где же моё небо? От текста песни пахнуло вульгарным национализмом, и я не преминул на нём оттоптаться, весьма, впрочем, уважительно обращаясь к кумиру юности. Сам Кинчев не ответил, возможно даже не прочитал. Но покойный Егор использовал повод для «хайпа» и развернул в интернете целую кампанию: письмо моё неделями перепощивали, цитировали и ругали русские националисты. Я снова на минуточку стал «популярным». Сам Просвирнин выдал модельный текст о том, что я не прав, потому что метис-полукровка, напомнил, что меня не любят даже чеченцы, и пригрозил, что они (русские националисты) нажалуются на меня главе Чеченской Республики.

Русские националисты всегда как-то однообразно реагируют на мою критику их идей и текстов. Как правило, им нечего ответить по существу, а потому они сосредотачивают свой публицистический талант вокруг обсасывания двух «вечных» аргументов: 1) Садулаев – полукровка; 2) надо пожаловаться на него Кадырову. От Просвирнина я ожидал чего-то большего, но, оставаясь в парадигме русского национализма, даже он не смог ничего придумать. Я вздохнул разочарованно и больше за творчеством покойного не следил. А хайп с Кинчевым утих как-то сам собой.

Из «трёх толстяков» русского национализма в живых остаётся только Егор Холмогоров. Он тоже про меня какие-то мелкие гадости говорил и писал. Но я не желаю ему ни судьбы Крылова, ни судьбы Просвирнина. Третий труп, плывущий по реке мимо меня, не принесёт мне радости. Напротив, я прошу русских националистов как-то уже собраться с силами и поддержать своего последнего мыслителя. В том числе, если ему нужно, поддержать экономически.

Рано или поздно я и сам проплыву в виде трупа по реке мимо кого-то, и никому не ведомо, кто поплывёт раньше, а кто позже. Я был бы по-настоящему рад, если бы мои оппоненты успели при жизни нравственно и идейно переродиться. Если бы успели понять, что национализм – система для России вредная, манихейская. Если бы успели обратиться к евразийскому патриотизму и к евразийской широте мысли. А в социально-политическом плане увидели бы точность классового анализа, даже применительно к ним самим. Тогда бы они употребили свои несомненные способности на благо и себе, и своему народу. Меня бы обрадовал единственный труп, который течение времени несло бы по реке мимо меня: труп национализма.

А статью против национализма я всё равно опубликую. Несмотря на смерть одного из видных русских националистов. Потому что наша борьба не против людей, которые могут быть хорошими или плохими, не нам их судить, и могут, в конце концов, даже изменить свои взгляды или умереть, а против ложной идеологии.