Гибель Советской цивилизации. Занавес

Тридцать лет назад катастрофический для большой страны год великого разлома уходил, оставляя людей наедине с пугающими перспективами. Наступал черед шоковой терапии. Все балансировали между страхом от предстоящего освобождения цен и надеждами на экономическую стабилизацию. Трудно было быть оптимистом, оставалось верить…

В католическое Рождество, 25 декабря, в Кремле был спущен красный флаг. Сделано это было сразу после финального обращения по телевидению Михаила Горбачёва. В нем он заявил о прекращении своей деятельности на посту президента СССР по принципиальным соображениям. Странный символизм декабрьских дат: СССР был создан и убит в декабре, ему чуть не хватило до 70…

«События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться», – говорил в своем заключительном выступлении последний советский лидер, расшифровывая свое принципиальное.

Вновь поведал о трудностях, с которыми столкнулась перестройка. Упомянул про «сопротивление сил старого, отживавшего, реакционного – и прежних партийно-государственных структур и хозяйственного аппарата, да и наших привычек, идеологических предрассудков, уравнительной и иждивенческой психологии».

По словам Горбачёва, из-за всего этого было потеряно много времени: «Старая система рухнула до того, как успела заработать новая. И кризис общества еще больше обострился». О своей роли в «разъединении государства» он умолчал. Хотел только как лучше. Надо сказать, что это вообще было удивительное время, когда люди забыли об ответственности и крайне редко вспоминали о ней…

Если горбачёвской фразой, открывающей 1991 год, была «пусть возродится к новой жизни наша Отчизна», то в финале свою речь он завершал словами о возрождении, причем употребив слово «цивилизация»: «Мы – наследники великой цивилизации, и сейчас от всех и каждого зависит, чтобы она возродилась к новой современной и достойной жизни…» Наверное, для пущего пафоса, наверное, для вписывания в цепь исторического контекста гибели цивилизаций. И теперь о Союзе мы вспоминаем как о советской Атлантиде или, вслед за Эдуардом Лимоновым, как о нашем Древнем Риме.

Ельцин же говорил не о «расчленении», а «преобразовании государства».

Чтобы не омрачать праздник, Борис Ельцин выступил по телевидению 30 декабря. Вел речи о сложных процессах и «болезненном переходе» к рынку.

По его словам, в 1991 году «поражение потерпела не России, а коммунистическая идея», навязанный стране в 1917 году эксперимент. Но он завершен, а Россия принимает удручающее наследство: «Ощущение такое, что на нашей земле хозяйничал враг…». Теперь мы видим, что «враг» тогда только приходил, чтобы начать хозяйничать. Теперь мы видим, что это было величайшей катастрофой именно для исторической России, нанесшей ей колоссальную травму с перспективной целью на полную ликвидацию.

Также Ельцин анонсировал свой «подарок» – реформу, которая стартует уже 2 января. Заключается она в либерализации, или «освобождении цен», что было обозначено временной мерой.

Второй столп реформы – приватизация с упором «на ускоренную приватизацию торговли и сферы услуг, а также убыточных предприятий и объектов незавершенного строительства…». Это якобы позволит «вдохнуть жизнь в огромное количество предприятий, которые работают вполсилы, задействовать неиспользованные мощности…» Так готовилась почва для скорого большого хапка, под который подводилось и идеологическое обоснование: дабы не допустить возврата.

Ельцин заявил о строгом контроле за процессом приватизации. Отметил, что «наша задача не допустить, чтобы государство выпустило из рук то, что составляет достояние России…». Как это произошло в реальности – слишком хорошо известно.

Отметил он и то, что в социальной политике было «много бессмысленных трат», обозначил отказ от поддержки убыточных предприятий. Сказал также, что нельзя дальше тянуть с признанием частной собственности на землю. Все это, по его словам, «основы новой жизни».

Уже к осени 1992 года Борис Николаевич обещал стабилизировать экономику, а к концу года «начнется постепенное улучшение жизни людей». Ельцин обещал трудности, но только на период 6–8 месяцев. Между тем обвал и смута в стране только начинались…

Удивило и шокировало всех новогоднее обращение, которое обычно произносят лидеры государства. С новым 1992 годом страну поздравлял сатирик Михаил Задорнов. Горбачёв был уже не президент, а Ельцин…, возможно, еще не до конца был уверен в своей удаче, тем более что дальше могло произойти все что угодно.

Люди поняли: веселуха, от которой не смешно, продолжается.

Сатирик говорил, что год был богат событиями, «особенно последний месяц, когда мы каждый день спрашивали себя, в какой стране мы проснулись сегодня: СССР, СНГ…» Сказал, что правильнее было бы назвать страну БСССР – бывший СССР. Попрощался он «анекдотом года»: «Пролетарии всех стран – извините».

Более сказать было нечего. Впереди неизвестность. Пугающая.

Распад не завершился спуском красного флага и водружением триколора. Как и обещанные трудности вовсе не оказались временными.

Этот год разорвал историю той самой «великой цивилизации», о которой в своем последнем слове вспомнил Горбачёв. Можно рассуждать о том, что 91-й год разлома не закончен до сих пор и длится, только лишь чуть притаился и мимикрировал под новые условия.

Те события нас не отпускают до сих пор. И дело здесь не только в национальной травме, следствии катастрофических событий, которые вовсе не были предопределены. А из-за ощущения и понимания того, что те события вовсе не завершились, ведь за ними должен был следующим актом следовать развал России. О чем, собственно, и сказал президент Путин в ходе своей прошедшей пресс-конференции.

21 ноября 1991 года «архитектор» перестройки Александр Яковлев в своей лекции в Принстонском университете заявил, что главной проблемой России, а также причиной того, что она соскальзывает веками в авторитаризм, являются «размеры страны и трудности ее социального освоения». По сути, это была задача на следующий перестроечный этап.

Тогда ведь многие внушили себе, что главным источником мировых проблем является СССР, ее наследница – Россия – должна избавиться от всего своего темного прошлого, только тогда наступит благословенное и светлое будущее для всего человечества. Может быть, и без России, а кто-то полагал, что и лучше без России, которая вполне может принести себя в жертву.

Тот же самый Яковлев заявлял, что цель перестройки – вырваться к демократии через изменение «тысячелетней парадигмы общественной жизни». Вот и ломали. Нещадно. Практически по-базаровски расчищали и зачищали плацдарм, утверждая, что тут никогда и ничего ценного не было, а только жуть и кошмар.

Нигилизм открывал врата для смуты. Символов ее будет много: от бойни на Кавказе, униженных и растоптанных наследников великой страны, начавших влачить жалкое существование, до ваучера и расстрела Белого дома. А один из них – памятная пляска Бориса Ельцина в выборную компанию 96-го года, что разрушительный танец Шивы.