Сергей Марков рассказал, кто сегодня в России национальный герой и о чем это говорит 

«Не поддерживает человек воссоединение Крыма с Россией – свободен! Его мнение не должно нигде ни публиковаться, ни учитываться», – такими словами завершился наш предыдущий разговор с Сергеем Марковым. Эта мысль показалась мне довольно философской, содержащей в себе нечто большее, чем характеристику чьих-либо политических взглядов. Мы продолжили беседу вне формата нашего обычного обсуждения актуальной повестки. И сегодня «Ваши Новости» публикуют, без сомнения, очень редкую, можно сказать, культурологическую и философскую часть интервью со знаменитым политологом.

«ВН»: – Сергей Александрович, по-вашему получается, что воссоединение Крыма с Россией – это краеугольный камень новой российской государственности?

– Без сомнения, это воссоединение Крыма с Россией и «Бессмертный полк». Это то, что очерчивает российский народ. Те, кто не поддерживает «Бессмертный полк» и воссоединение Крыма с Россией, могут быть гражданами России, но они не являются частью народа России.

«ВН»: – Не упрощаете ли вы и в то же время не идеализируете ли российский народ, говоря так? 

– Ну как вам сказать. Упрощаю.

«ВН»: – Не создаете ли вы такой образ в духе Дугина, изображая не народ, а волю народа такую?

– Да, есть элемент упрощения. Но любое осмысление – это всегда упрощение. Потому что в реальности существует огромное количество противоречивых тенденций, огромное количество внешних влияний. Даже на то, как мы сейчас с вами говорим, влияют и погодные условия, наверное, как-то косвенно. Погодные условия, наверное, влияют на настроение, настроение уже определяет психологические установки, психологические установки влияют на ваш подход при формулировании вопросов и мой подход, когда я отвечаю на эти вопросы. Другие многие факторы тоже влияют. И мы искусственно их все отсекаем, для того чтобы прояснить сущность. Для этого несущностные вещи должны быть немножко отброшены в сторону. Поэтому это всегда какое-то упрощение.

Народ как субъект истории чем отличается от населения? Тем, что он способен на проявление своей позиции, воли и является субъектом истории, формирует свою историю.

Этот народ проявил свою субъектность, когда поддержал воссоединение Крыма с Россией, я бы даже сказал, что он потребовал от президента Путина воссоединения Крыма с Россией. И этот же народ стал субъектом мировой истории во время Великой Отечественной войны. А нынешний народ является в этом смысле наследником того народа, который предопределил именно такое окончание великой Второй мировой войны, которая во многом определила историю человечества. Поэтому для прояснения сущности такое упрощение является абсолютно необходимой частью мышления.

«ВН»: – В мире сегодня сложилась абсолютно постмодернистская ситуация, в которой пытаются изменить историю, в которой право сильного сменилось на право любого. И эта ситуация ведь абсолютно непредсказуемая? Бросаешь шарик в эту ризомную структуру – и непонятно, откуда он появится. 

– Согласен. Это очень точно. Но я при этом очень четко отличаю постмодерн и постмодернизм. Постмодерн – это постмодерный мир, в котором высокая неопределенность, дисперсная ситуация с истиной.

«ВН»: – Отсутствие бинарных оппозиций, отсутствие добра и зла. 

– Да, размывание бинарных оппозиций. А постмодернизм – это апология этого плохого состояния.

«ВН»: – Россия в этом смысле противостоит неопределенности. Но у меня вот такой вопрос про нас самих. У нас всегда, в Советском Союзе и в России, был национальный герой. В 70-е, например, был Высоцкий. С одной стороны, он был в чем-то властью гоним да и сам критиковал власть. Но с другой стороны – он был патриот, несомненно. Такие герои в разные эпохи у нас менялись, но никогда национальный герой не был холуем власти. Вот Лимонов был. Он был патриот, но не подпевал власти. Есть ли у нас сегодня национальный герой? 

– Хороший вопрос, хороший. Официально сегодня национальный герой – Владимир Владимирович Путин. Самый популярный человек, в котором скрещиваются надежды. Ведь герой – это тот, с кем связаны надежды. Леонид Брежнев не был героем, с ним надежды не связывались. Горбачев был, с ним связывались надежды, Ельцин был. Но Горбачев был только первую часть срока своего таким героем надежды. Ельцин – тоже очень короткую часть своего правления. А Путин сохраняется в качестве героя надежды на протяжении практически всего срока своего правления.

Что касается героя неформального, у нас он есть только, я бы сказал, в погибшем виде. Это кинематографический герой – герой Бодрова-младшего из «Брата 2», который сказал, что сила в правде.

Как ни странно, воссоединение Крыма с Россией фигуру народного героя не создало. Им бы мог быть Аксенов, но он стал начальником быстро. Война на Донбассе и трагедии, которые произошли в Одессе, в Мариуполе, в Харькове, в Запорожье, тоже как ни странно не создали таких героев. Одно время им мог быть Захарченко, но он слишком был как бы неактивный на общем фоне. Стрелков промелькнул, но сгорел. В общем, получается, что героев таких вот нет. Путин. И Данила Багров.

«ВН»: – О чем-то ведь говорит эта ситуация. 

– Она говорит о кризисе ценностей. Путин все-таки официальный начальник. А Данила Багров – выдуманный персонаж. Это говорит о кризисе ценностей и очень большом таком антиидеализме. За всем видится циничный расчет.