Школьная травля и пионеры. Анна Долгарева о жутких издевательствах и системе образования

Жуткая, на самом деле, новость из Барнаула – 14-летняя школьница арестована за издевательства над 11-летней.

Ну то есть, там не просто издевательства – просто издевательства суд бы в расчет не взял, что, собственно, и создало сюжет. Старшая девица в компании с тринадцатилетней приятельницей набросились на девочку и при поддержке ее подружек, таких же одиннадцатилеток, повалили на землю, пинали ногами и лишили девственности пивной бутылкой. Разумеется, под суд пойдет только старшая, все прочие останутся безнаказанными.

Это примечательный случай, разумеется. Но и близко не единичный. Школьная травля, она же буллинг, – явление старое, как сама школа. Вопрос в том, что можно с ней делать. И он лежит в компетенции старших. И крайне редко старшие берут на себя ответственность кардинально решить проблему. Впрочем, будем честны: рычагов, чтобы добиться кардинального решения, у них тоже часто не хватает.

Когда я училась в школе – престижном техническом лицее, между прочим, в физико-математическом классе – меня травили одноклассники. Я была нелепая, замкнутся и одетая в плохо сидящую на мне одежду из секонд-хенда. Я пряталась в кабинках туалета на переменах, а веселые одноклассницы хихикали и пытались заглянуть сверху, что я там делаю.

Одноклассники пытались меня пощупать и высмеять, а иногда и стукнуть. Однажды я стояла у кабинета, читая учебник русского языка, а веселый мальчик пытался схватить меня за грудь, утверждая, что я этого и добиваюсь. Я сломала ему нос учебником русского языка, потому что дошла до крайней точки отчаяния. Завуч настаивала на моем отчислении. Моем, не моих обидчиков.

С другой стороны, какие механизмы есть у учителей и прочего школьного начальства, чтобы остановить буллинг жертвы? Фактически они не прописаны. Отчисление предполагается только в крайнем случае, например, когда серьезные физические травмы (да-да, вроде сломанного носа моего обидчика – и то потому, что это был престижный лицей; в обычной школе нас бы попросту обоих пропесочили). Двойка за поведение? Двойка в четверти? Разговор с родителями?

Современная система образования не предполагает воспитания. Она не предполагает, что дети должны становиться лучше, не вбивает в головы пресловутого: «не обижать слабого». Рычаги отсутствуют, нет механизмов. Вообще не до того – тут бы ЕГЭ сдать.

Советская система предусматривала посвящение в октябрята, затем в пионеры и комсомольцы – так или иначе, а это было началом карьеры в большой жизни; не будучи пионером и комсомольцем, нельзя было рассчитывать на хорошее будущее. Западная система предлагает более легкое отчисление из школы, в общем. Это не идеальные решения, но они доказали свою применимость в большей или меньшей мере. Современная российская система образования делает ребенка полностью беззащитным против травли.

А травля есть всегда. В любом практически классе, в любом детском обществе, где тридцать маленьких человек волею случая собираются вместе на достаточно долгое время. Детское, злое, наивное – «Я лучше тебя». И чтобы доказать это, находится кто-то, кто точно хуже всех, и оставшиеся дети лезут вон из кожи, чтобы доказать себе и окружающим: они лучше. А раз жертва хуже всех, с ней можно делать все что угодно.

Дети – это не маленькие ангелочки, они более открыты, чем взрослые, потому открыты и хорошему, и дурному. В школах не учат отделять хорошее от дурного, в школах учатся готовиться к ЕГЭ. Да и в целом мы как-то сошлись на том, что в нашем постмодернистском мире нет ни хорошего, ни дурного. Только для того, чтобы такой постмодернизм существовал, нужно все-таки понимать, что такое хорошо и что такое плохо, чтобы потом уже эти понятия деконструировать и складывать из обломков некие новые конструкты. А мы забываем объяснить детям эти базовые простые вещи

Школьная травля существует абсолютно в каждом классе каждой школы. В большинстве случаев дети не обращаются ко взрослым, потому что взрослые не могут сделать ничего с происходящим. И даже если ребенок расскажет, например, отцу, то какие варианты эффективных действий будут у отца, кроме перевода в другую школу, где, возможно, повторится то же самое? Подсчитайте сами, сколько тысяч людей в России травмировано специфическим опытом школьной травли.

Внедрение в систему образования механизмов, которые будут препятствовать буллингу в школах, абсолютно необходимо. Бесспорно, это будут непростые механизмы, но и на кону стоит немало.