Эпитафия дубу

2 года назад

Когда неделю назад я писал ироничную (ну насколько мог) колонку про начало зимы, я и представить себе не мог, что зима у нас начнется так неиронично жестко.

Мы как-то привыкли уже, что снега не бывает до самого Нового года, а морозы бывают только крещенские. А тут начало декабря, у меня за окном -27 °С. Впрочем, это только в Питере. В Москве намного теплее, я там в пятницу был, там ноль. Да что Москва; Москва – юг.

А в Орле вообще прошел ураган. Бог с ним с морозом, морозы мы переживем. А вот ураган не пережил тургеневский дуб.

Это в Спасском-Лутовиново, тургеневском музее-заповеднике. Дуб Тургенев посадил сам и этому же дубу передавал привет в предсмертном письме. И вот теперь его нет.

Я был в Спасском этим летом, в августе. Позвали на один замечательный литературный семинар. Не то чтобы я был таким уж фанатом Тургенева, я к нему так, скорее спокойно-уважительно. Но Спасское – прекрасные места. Этакие меланхолично-протяжные, если вы понимаете, о чем я. Перелески, поля, луга, возвышенности и низины, грунтовые дороги, петляющие от деревушки к деревушке. Едешь на велике, присядешь покурить и думаешь: вот тут Иван Сергеевич ходил с ружьишком и с собакой, вот прямо тут, а теперь тут сидишь и ты и смотришь, считай, на те же перелески и на те же поля.

Ну и сама усадьба. Парк, разбитый дедом Тургенева еще в конце восемнадцатого века. Дом – остаток того, еще дедовского, огромного дома, сгоревшего еще до рождения писателя. Да и сам этот, оставшийся дом тоже горел и восстановлен только после войны. Чудом уцелевшие вещи и обстановка. Церквушка, в которой венчались тургеневские родители.

У музея-заповедника прекрасное руководство. Директор музея Сергей Афанасьевич Ступин – энтузиаст и энерджайзер. Музей под его руководством цветет. Все по красоте, все вылизано, никаких неработающих заброшек. Вот конные прогулки, вот лодочные, вот велосипеды напрокат, иммерсивные спектакли, семинары, выставки и конференции, да чего только нет.

Гуляя с нами по парку, Сергей Афанасьевич с особенной гордостью показывал дуб. Будь я директором, я бы тоже гордился. Дуб-великан, почти двести лет, посажен классиком. Обнесен оградкой, стоит табличка, на табличке слова из последнего письма на родину: поклонитесь, мол, от меня дубу…

Дуб выиграл в этом году российский этап европейского конкурса «Дерево года». Будет представлять на конкурсе Россию, – хвастался нам Ступин, – хорошие шансы на победу.

И вот теперь его нет.

Странно об этом думать. Когда стоишь рядом с таким великаном – кажется, что это навсегда. Ну вот ты, ты маленький и хрупкий – так, пузырек с водичкой; проткни – и нет тебя. Что угодно тебя убьет, хоть кирпич, хоть пьяный водитель, хоть какой-то вирус, которого ты и не видел никогда. Другое дело дуб. Он в пять раз тебя толще, в десять раз выше, он как скала и стоит здесь уже двести, блин, лет.

Его Тургенев посадил. Нет, серьёзно. Тургенев – это же глубокая древность, когда это вообще было. Может, и не было никакого Тургенева. А дуб – вот он, он есть, он предъявлен. Его можно потрогать. Что с ним станется?

И вот, оказывается, что дуб хрупкий и уязвимый. Такой же нежный и живой, как ты. Ведь что такое живое? Это то, что может в любой момент умереть.

И в этот момент так отчаянно хочется все сберечь. Все живое, все родное, все наше – и людей, и деревья, и зверей с птицами. Все взять в ладони и защитить.

Дуб лежит на земле. Ураган вырвал его с корнем, походя, как мы снимаем волосок с пальто любимой.

Тургенев держал его одной рукой. Он был еще подростком, но держал его в ладони, обхватывал целиком. Потом, уже стариком, ходил мимо него, дерева-подростка, с любимыми юными женщинами. Потом ты задирал голову, чтобы посмотреть, где там колышется его крона. Теперь его распилят, сделают сувениры, поставят в музее.

А тебе еще жить и жить. И ты ничего не сбережешь.



Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
АКТУАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ