Война как рынок и представление

Что ж, в прошлый раз я пытался искать параллели нынешним событиям в истории, в том числе и недавней истории, и пришел к неутешительному выводу, что происходящее на Украине более всего похоже на войну в Сирии – которая началась на наших глазах несколько лет назад, да так толком и не закончилась.

Войны в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене, Афганистане – для которых придумали эвфемизм «борьба с терроризмом» – характерны для позднего капитализма. У этих войн нет задач, традиционных для войн прошлого, таких как захват территории и установление политического контроля, в сущности, задача там одна – как можно дольше продолжать войну.

Логика капитала тут очень простая: раз уж новые рынки захватывать негде, а делить старые в прямом столкновении, как раньше, не получается, значит, новые рынки надо создавать. Война с терроризмом в далекой-далекой галактике становится простым, надежным и очень прибыльным способом создать рынок оружия, военной техники, услуг ЧВК, логистических услуг и десятков других, от питания и обмундирования военнослужащих до психологических консультаций для вернувшихся с войны. Напомню, что в структуре военной машины Соединенных Штатов все это – частный бизнес, имеющий целью, как любой бизнес, извлечение прибыли и только ее извлечение. А капитал не может не возрастать, в этом его имманентное свойство; он должен всегда возрастать, остановка роста означает смерть капитала.

Так что, разумеется, бизнес не может быть заинтересован в том, чтобы такую войну закончить. В этом смысле все, что происходило последние двадцать лет на Ближнем Востоке, можно и нужно считать одной большой войной, медленно, но неизбежно расширяющейся, как раковая опухоль или лесной пожар. И Украина в этой логике – лишь следующий участок поражения.

Увы, глобальная логика капитала на то и глобальная, чтобы принципиально не отличаться при повороте глобуса, и если кто-то думает, что подобная логика, пусть труба у нашего военного бюджета пониже и дым пожиже, совершенно чужда именно русскому капиталу, то это заблуждение. И если очевидно, что силы, заинтересованные в том, чтобы процесс денацификации и демилитаризации Украины не заканчивался как можно дольше, а новое и старое оружие (в кредит, разумеется, и за счет американского налогоплательщика) на Украину можно было поставлять бесконечно, есть на Западе, то точно так же очевидно, что такие силы, увы, есть и у нас.

Есть у войн позднего капитализма и еще один побочный, но очень важный политический эффект: как и на войны прошлого, на них можно много чего списать – прежде всего экономический кризис. Война, помимо выгодного бизнеса, становится еще и представлением, картинкой, отвлекающей лоха от ловких манипуляций с мячиком и стаканчиками.

Пожар 2008 года был завален печатным станком ФРС, но с причинами его никто никогда не боролся, они никуда не делись, и в последние годы пламя все чаще прорывалось то с одного боку, то с другого. Пандемия, с одной стороны, огонь этот раздула, а с другой – все-таки не смогла стать той mame, на которую можно свалить the blame. Что ж, теперь ничто не мешает американским политикам назвать сколь катастрофическое, столь же и неизбежное повышение цены на бензин «путинским налогом».

Кризис был неизбежен, и нужна изрядная доля очарованности каким-нибудь Гуриевым, чтобы не замечать этого все последние годы и отрицать, что сейчас, на наших глазах, пожар снова разгорается в полную силу (причем новых долларов, как уже объявила ФРС, не будет, и более того, учетную ставку хочешь не хочешь, а придется поднимать). Разгорается отчасти как следствие украинских событий, но лишь отчасти; это как раз тот камешек, который вызывает лавину. В этом смысле сколь бы ни была, на иной взгляд, оголтела наша пропаганда, она не врет, когда показывает американских дальнобойщиков, цены на газ, фьючерсы на пшеницу и далее везде.

Напоминаю, что любой кризис и любая война при капитализме ведут к перераспределению богатств от бедных к богатым, то есть к новому ограблению широких масс населения.

Говоря коротко и спрямляя рассуждение, мир на пороге катастрофического падения уровня жизни. Несколько, правда, забавно слышать торжествующие нотки по этому поводу в иных телевизионных устах. Ведь мир глобален и падение будет глобальное. Не обойдет оно и нас. А как известно, пока толстый сохнет, худой сдохнет. Нужно ли объяснять, кто тут толстый, а кто худой?

Условной гречке в условной «Пятерочке» совершенно все равно, что именно привело к ее подорожанию.

Да, именно американский капитал двадцать лет высиживал яйцо украинского милитаризированного фашизма. Впрочем, американский только по прописке, само собой. Ведь и русские олигархи охотно спонсировали киевских нациков, когда им нужно было продавить в Раде то или иное решение. Да, украинское направление во внешней политике России было бездарным, а то и прямо преступным все последние двадцать лет; умелая и дальновидная политика должна была бы не допустить нацификации Украины, и работать над этим надо было все это время.

Да, американцы готовы были уже поставить свой флот в Севастополе и «Томагавки» под Харьковом. Да, бог знает какими шахматистами надо быть, чтобы позволить загнать себя в такой цугцванг: то ли проглотить «Томагавки», то ли обстреливать Харьков. И да, цена на условную гречку теперь будет расти не по дням, а по часам по всему глобусу. Но от всего этого не легче тому, кто приходит эту гречку покупать в конкретную «Пятерочку».

И у этих экономических причин есть неизбежные политические следствия, о которых, надеюсь, удастся поговорить в следующий раз.