«От Селефонта Спирку – верни рубль, который тебе дали!» Об обычаях переписки на Руси на примерах новгордских берестяных грамот. Там всё как в современной телеге

Недавно, 26 июля, в России отмечали семидесятилетие нахождения первой берестяной грамоты в Великом Новгороде. С тех пор их найдены десятки и сотни. И постоянно находятся новые. Это действительно уникальный с точки зрения археологии и истории материал. Поскольку эти записки доносят до нас быт, нравы, бытовые проблемы и отголоски повседневности людей, которые жили за 700-800 лет до нас.

Буквально на днях была найдена как раз такая, «бытовая грамота», в которой, например, сообщается, что некий Спирк говорил, что вернет деньги из половины рубля некоему Селефонту. И не вернул. «От Селефонта к Спирку что еси заповедал с полурубля чему еси не прислал». 

Таких грамот о житейских проблемах, периодически даже написанных в весьма экспрессивной манере, было найдено в Новгороде довольно много. Например, в 2005 году была обнаружена запись, в которой говорится:

Грамота от Жирочка и от Тешка к Вдовину. Молви Шильцеви, цему пошибаеши свиньи чужие. А понесла Ноздрька. А се еси посромил конец всех Людин. Со оного полу грамота про кони же та бысть оже еси тако сотворил.

Это о том, что некий Шильник, скорее всего это была не особо приличная кличка, «пошибал» чужих свиней. О чем уже знает весь город, и это навлекает позор на Людин конец, то есть определенный городской район. При этом слово «пошибать» по словам историков имеет два значения. Одно довольно банальное, «украсть». А второе, кхм, как бы это поцензурнее-то, про очень горячую любовь к животным.

Есть грамота о тесной финансовой связи Новгорода и Киева:

От Рожнета к Коснятину. Ты взял в Киеве у моего отрока гривну серебра. Пришли деньги. Если же не пришлешь, то [это станет займом] в половину.

Это к слову о единстве пространства Руси от Киева до Новгорода. Которую отрицают наши нынешние юго-западные соседи. Но которая со всей очевидностью была, что и демонстрирует данный текст.  

Есть грамоты и про любовь, при том, в самом благочестивом виде:

От Микити к Улиааниц. Пойди за мьне. Яз тебе хоцю, а ты мене.

Тут, думается, и переводить ничего дополнительно не надо. Микитка зовет девушку в жены. Ну, потому что любовь, всем все понятно, и пора уже как-то оформлять отношения. А вы говорите, признания в любви по телефону или в мессенджере – это не слишком романтично и вообще. Нет, вот вам, пожалуйста, любовь по переписке на бересте. 

В 2016 году была найдена берестяная грамота, которая расширила понимание древнерусской ненормативной лексики. Было выявлено новое ругательство, «посак». Строчка с читаемым тексом в грамоте была всего одна: «ов ортимие уо посака три берековесеке». По мнению ученых, речь здесь идет о взыскании долга у некоего «посака», то есть лентяя или пьяницы, или лентяя и пьяницы одновременно. В общем у того, кто «посажен и сидит». Родственное ему по смыслу, это топоним, который периодически встречается еще в деревнях новгородской области – «лежвак». То есть, тот, кто «положен и лежит». 

Есть грамоты совсем уж экспрессивные, при этом сразу и про любовь, и про долги. Например, вот такая.

Ученые перевели её следующим образом:

Маринко, пишет тебе Милуша. Пора бы нашей знакомой Косе Великой выходить замуж. Маринко, ты… (далее следует грубое слово, обозначающее женские половые органы). Когда отдашь причитающийся с тебя должок? 

При этом, понятно, что это такое «письмо обо всем» между двумя подругами. Ну, чтобы и посплетничать и долги обсудить. В общем тоже, чем не переписка в телеграме?

Ну, и естественно, здесь можно и нужно вспомнить грамоты мальчика Онфима, по которым даже сделан спектакль. Это несколько записей и картинок некоего ребенка, жившего в XIII веке. Большинство из них – это учебные записи. Но есть и неформальная переписка. Например, грамота с надписью «Поклон от Онфима к Даниле» рисунок абстрактной зверушки и подпись «Я – зверь». Рисунки Онфима, кстати, тоже вполне себе «мальчуковые». На них всадники. Судя по всему, с оружием. В общем, примерно то, что и сейчас могут запросто нарисовать младшеклассники где-нибудь на полях тетради, за что получат в школе замечание. 

Есть и просто абстрактные шутки. Например, не полностью сохранившаяся запись: «невѣжѧ писа недума каза а х[т]о се [ц]ита…», которую можно перевести как «Невежа писал, недума сказал, а кто это читал…». Судя по всему, последнее слово также должно быть каким-то ругательством или сильно негативно окрашенным эмоциональным эпитетом. В общем, этакий «берестяной спам». 

Понятно, что многие из найденных грамот куда масштабнее по тематике и значению. В них обсуждаются вопросы войны и мира, родовой преемственности и феодальной принадлежности. И прочая глобальная политика.

Но именно «бытовые записи», как ничто иное сближают нас с нашими далекими предками и показывают, что и тогда, 700 и 800 лет назад на Руси жили примерно такие же люди с аналогичными нашим проблемами и переживаниями. Даже с весьма схожим лексиконом. Ну, разве что с поправкой на эпоху.