Олег Демидов: «АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ» – ОСТАВИТЬ В ШКОЛЬНОЙ ПРОГРАММЕ НЕЛЬЗЯ ЗАПРЕТИТЬ

1 год назад

В последние дни возникли ожесточённые споры по поводу Александра Солженицына и его монументального художественного исследования «Архипелаг ГУЛАГ»: стоит ли убирать его из школьной программы или нет? Патриоты левого толка говорят, что книга не выдерживает критики и большею частью строится на выдумках писателя или непроверенных слухах, которые он почерпнул. Патриоты правого толка – наоборот, уверены, что без книги не обойтись, иначе вновь повторится, как они говорят, «совок». Им же вторят либералы, только на повышенных децибелах.

Александр Солженицын

Что сказать по существу?

Начнём с самой книги. «Архипелаг ГУЛАГ» – не что иное, как художественное исследование. На этом настаивал Солженицын. Такой жанр предполагает самое смелое использование автором фактологии – была б богатая фантазия. Поэтому толковый историк и исследователь Главного управления лагерей, прочитав книгу, легко скажет, что в ней похоже на правду, а что – нет. Чуть труднее будет литературоведу, который, помимо Солженицына, читал ещё энное количество произведений на эту тему: одинаковые сюжеты, микроистории, персонажи помогут понять, что мы имеем дело скорее с литературщиной, нежели с реальностью. Массовый же читатель – неподготовленный – рискует если и не поверить автору на слово, то заразиться, скажем так, пессимизмом.

Отсюда возникает большой вопрос: зачем включали «Архипелаг ГУЛАГ» в школьную программу?

Произошло это 9 сентября 2009 года – через год после смерти Солженицына. И сказалось тут сразу несколько принципиально важных моментов. Во-первых, Владимир Путин крайне ценил писателя: встречался с ним (сегодня такое представить просто невозможно, чтобы президент зашёл бы побеседовать к тому или иному писателю!), выделил ему дачу (даже не дачу, а скорее поместье) в ближайшем Подмосковье. И вот, во-вторых, после смерти Александра Исаевича решил сделать из него классика русской литературы – так, как это понимается государством.

Тут немного отойдём от Солженицына – к Есенину, как это ни странно. Сергей Александрович после своей смерти попал в неудобное положение: его поэзию хвалит полуопальный Лев Троцкий, на это приходится отвечать государственному мужу Николаю Бухарину; когда же и тот попадает в опалу, а представителей новокрестьянской поэтической школы большей частью расстреливают, – вопрос о Есенине отпадает сам собой. Его читают всё это время. Любят. Стихи уходят в народ. Сам образ – златокудрого Серёженьки – становится народный культом. Доходит до того, что в послевоенные годы расцветает есениноведение, в селе Константиново, где родился поэт, создаётся музей и т. д. Но народ оставался всё равно недоволен: почему к низовым инициативам не подключается государство?

Понимая или скорее чувствуя, что так может быть и с Солженицыным, Владимир Путин решает по-своему сделать из писателя классика русской литературы, включив его в школьную программу.

И тут мы сталкиваемся ещё с одной проблемой. 10 и 11 классы – время активной подготовки к экзаменам и поступлению в высшие учебные заведения. Дети уже концентрируются на тех предметах, которые придётся сдавать; остальные же – изучаются для галочки. С другой стороны, программа по литературе – нерезиновая. А туда попало сразу три произведения Александра Исаевича: «Матрёнин двор», «Один день Ивана Денисовича» и «Архипелаг ГУЛАГ». Как всё успеть, когда целое полугодие отводится на изучение Серебряного века? И когда хочется, чтобы дети добрались ещё до Иосифа Бродского и Леонида Аронзона, Сергея Чудакова и Леонида Губанова, Игоря Холина и Яна Сатуновского? И как бедному учителю сделать так, чтобы старшеклассники не для галочки прочитали (а скорее – не прочитали, а посмотрели краткое содержание произведений), а для себя и с любовью?

Увы, это риторические вопросы. Каждый учитель ищет самостоятельно выход из сложившегося положения. Лично я, преподававший в школе десять лет, ограничивался «Одним днём Ивана Денисовича» (и вписывал этот текст в историко-культурный контекст, показывая, что происходило в это время в стране) и давал детям неангажированные произведения Солженицына – крохотки. Это целый цикл небольших рассказов и пейзажных зарисовок о путешествиях писателя по России и наполненных осмыслением русского мира как такового.

При этом отмечу, что лагерная тема необходима в школьной программе. Это серьёзный вопрос в нашей истории. О нём необходимо говорить. Но опять-таки – аккуратно и без перегибов. И я не уверен, что именно «Архипелаг ГУЛАГ» тут будет уместен.

Есть же ещё другие писатели. Скажем честно, более сильные, чем Солженицын. Например, Варлам Шаламов и Георгий Демидов. У первого можно брать и «Колымские рассказы», и стихи, написанные в лагере:

Доводили меня снегами,

Приучали жить без огня.

И топтали меня сапогами,

Даже душу мою леденя.

Как же может забыться такое,

Кто забудет про жизнь свою.

Нет покоя мне, нет покоя,

Нет конца моему житию.

Тут же целая история, которую тянут за собой эти восемь строчек: можно поговорить, почему Шаламов попал в лагерь; к какой традиции восходят эти стихи; как поэт высылал из лагеря (!) эти стихи Борису Пастернаку и что ответить Пастернак; почему возникает слово «житие» и как это связано с отцом Шаламова, служившим в церкви на Аляске (!)? Всё это гораздо увлекательнее «Архипелага ГУЛАГа».

Второй писатель – Георгий Демидов – может быть подан старшеклассникам со своими рассказами, например, из книги «Чудная планета». Он сам превосходный физик, ученик Льва Ландау, кандидат наук; попал в лагерь по идиотскому стечению обстоятельств – искали заговорщиков везде, где только можно: дошли и до физиков. По ещё более идиотскому стечению обстоятельств не сразу вышел из лагеря: уже отбыв пять лет на Колыме и завоевав себе положение (не каторжанин, а физик в шарашке), Демидов был премирован американским ленд-лизом, но отказался от него, заявив, что не будет одеваться в американские обноски. И за это (!) получил ещё несколько лет лагерей.

Его рассказы – это суровейшая лагерная жизнь, ледяная и убийственная красота Колымы, крепость русского духа и чудо, которое настигает человека даже в лагере.

Да, забыл сказать: Демидов и Шаламов пересекались в лагере, и в Варлам Тихонович даже написал про своего коллегу рассказ «Житие инженера Кипреева» (опять житие!)! Словом, не «Архипелагом ГУЛАГом» единым мы живы. И лучше бы вместо споров об этом художественном исследовании, говорили бы о том, чем заменить эту книгу? Или – как сделать школьную программу по литературе более реалистичной и гибкой?

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
АКТУАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ