Мария Ватутина: ДУМЫ В ПАРАДНОМ ПРЕДБАННИКЕ

12 февраля этого года в Государственной думе РФ состоялось межфракционное заседание на тему: «Социальный статус и формы государственной поддержки российских писателей». Это было второе заседание, посвященное писателям. В приглашении спрашивали, хочу ли я сделать доклад, я ответила положительно. Отстояв с друзьями по цеху очередь в здание, потом очередь за пропуском и добравшись до места проведения заседания, мы поняли, что оно проходит не в Малом зале Госдумы, а в комнате заседаний с овальным столом фракции ЛДПР, хотя представители от некоторых других фракций присутствовали.

Фото: Сергей Карпухин/ТАСС

Нам мест в зале не хватило, и мы – некоторые, правда, с перерывами на посещение кафе – слушали правильных литераторов, сидя в предбаннике: тоже зальчик, с колонками и телеком.

В зал попал Дмитрий Артис, а остальные литераторы были из таких писательских сообществ, в которых я не бывала. Узнала Дмитрия Кравчука, Анатолия Салуцкого, Николая Иванова, нескольких других. В основном, конечно, были приглашены члены Союза писателей России через связку Леонид Слуцкий (Председатель ЛДПР) – Анатолий Салуцкий (как его помощник и член СП России) – Николай Иванов (председатель СП России).

Смотреть в одну сторону можно по-разному. Вот и на заседании были люди, которые радеют за традиции русской литературы, понимают, что за общекультурные и патриотические ценности нужно бороться, а литературный процесс нужно трансформировать, то есть смотрящие в одну сторону. Но кто-то смотрит невнимательно, кто-то – потому, что все смотрят, кто-то – в телескоп.

Четче всего тему заседания, на мой взгляд, очертила депутат Е. Г. Драпеко. Она говорила о том, что писатели не понимают своего социального статуса, писатели пенсионного возраста не могут доказать своего права на пенсию, а также лишаются региональных надбавок за полученные гонорары, и еще – о необходимости перевода литературы из ведения Минцифры РФ в ведение Минкульта РФ. Правда, выяснилось, что ни один из руководителей этих ведомств никакой трансформации не желает. Есть надежда на период после выборов президента России, когда и так последует реформирование многих исполнительных органов по определению.

Мне показалось, что остальные лишь подхватывали эти пункты повестки, ничего нового не добавляя, а лишь поддерживая предыдущего оратора. Разве что Андрей Рудалев – наш товарищ, публицист, литературовед, выступил достойно, но на слишком скоростном режиме. Все материалы и запись заседания есть на сайте Госдумы. Текст Андрея Рудалева есть на сайте «Ваших Новостей».

Вообще, уже идя на это заседание, я хотела дать обратный ход, потому что проблем реорганизации писательского сообщества не преодолеть. Это показывает мой тридцатилетний опыт наблюдений. После распада Союза писателей СССР, созданного 90 лет назад, кстати, писатели и их общественные организации рассыпались, как ртутные шарики из разбившегося градусника. И суть всех проблем сводится к нескольким вещам.

1. Общественные организации нельзя закрыть сверху или решением какого-нибудь съезда всех писателей страны. Если общественная организация не нарушает закон – нельзя ее закрыть. А у нас союзов писателей очень много. Закрыться и слить всех своих членов в один союз обратно – это нереально.

2. Первый пункт возник потому, что стоит вопрос: а как законодательно установить, кто такой писатель, чтобы вписать его в список профессий? Бесчисленные союзы напринимали за последние 30 лет огромное количество людей: талантливых и бесталанных. Государство умеет считать деньги, особенно, когда возникает новый просящий бюджетного содержания.

В 1989 году в СП СССР было около 10 тысяч членов (согласно ненавистной «Википедии»), а на русском писало около 4 тысяч человек. При этом, когда сам СССР распался, писателями стали сотни тысяч человек. Это и называется «напринимали». И каждый хочет гонораров и пенсии.

Никто из присутствующих на заседании не упомянул о том, что пенсии в России по закону назначаются с тех страховых взносов, которые платил человек в период трудовой деятельности. Всем известно, что получали писатели за последние 30 лет – дырку от бублика. Особенно это касается поэтов, потому что прозаик хоть какое-то роялти получает с продажи книг, а поэт из-за сложившейся ситуации на книжном рынке не получает ничего. Но сам выкупает свои изданные книги. О гонорарах за публикации в журналах, интервью, на сайтах – речи нет вообще. Это абсолютно незаконно, но писатель поставлен в зависимость от издателя. Он – не источник жизни журнала или издательства, он необязателен, потому что существуют массы желающих увидеть свои тексты на каких-то ресурсах, да еще и приплатят за это. Гамбургский счет, благородство творца и публикатора, вкус, ответственность перед читателями – этого всего больше не существует за некоторыми исключениями. Значит, если бы на производственную мощность поставили издание книг, выступления писателей по всей стране, на телевидении, существование нескольких авторитетных центральных журналов и публикации в них, – тогда писателю, оформившему самозанятость, не пришлось бы думать, как ему получить пенсию. А с теми, кто пришел к пенсии в нынешнее время, когда он не успел ни заработать, ни отчислять средства в ПФР, нужно поступить согласно духу закона и применять к ним то законодательство, которое действовало на момент их писательской деятельности. А тогда – писательский стаж действовал с момента первой публикации, и писатель имел на основании этого право на пенсию.

3. Для того, чтобы гонорарную систему в литературной деятельности установить, нужно тоже привлечь юристов и исследовать законодательство. Мы здесь опять наткнемся на п. 1. Сотни тысяч писателей как раз и размыли своим количеством право требования нормальной оплаты продукта писательского творчества. Исчезли критерии оценки уровня стихов и прозы, уходят те люди, которые еще владели такими критериями. Воспитан новый культ: если ты – мой товарищ, я не имею права тебя критиковать, критика равна предательству. Вместо дискурса возникает лютая дворовая бойня.

И мы возвращаемся снова к необходимости найти способ ужать круг писателей с корочкой до круга профессионалов, пусть даже и без корочки. Но это точно не будет делать государство. Так если у нас нет решений, предложений – о какой передаче в ведение Минкульта мы говорим?

4. В зале заседания писателей говорили о необходимости передачи литературы в ведение Минкульта так, словно узнали об этой подчиненности только вчера. Но никто не разбирался в этом вопросе и не заглядывал, а чем, собственно, руководит департамент государственной поддержки периодической печати и книжной индустрии Минцифры РФ?

Вот структура департамента, вчитайтесь:

– отдел поддержки и цифровой трансформации периодической печати;

– отдел поддержки и цифровой трансформации книжной индустрии;

– отдел госполитики и поддержки в сфере полиграфии;

– отдел нормативно-правового регулирования и корпоративной работы в периодической печати, книжной индустрии и полиграфии;

– отдел поддержки литературного процесса, книжных выставок и пропаганды чтения;

– отдел отраслевого мониторинга и закупочной деятельности.

Как видим, отдел поддержки литературного процесса все-таки в департаменте есть. Но какие направления деятельности включены в ведение департамента? Вот то, что относится к литературной деятельности.

Господдержка книгоиздания и литературной деятельности:

– господдержка переводов на иностранные языки;

– господдержка серии Антологий литератур народов стран СНГ;

– господдержка книг для инвалидов по зрению;

– господдержка серии Антологий литератур народов России;

– господдержка социально значимой литературы;

– господдержка непериодических изданий.

Где здесь ведение литературным процессом? И почему государственный департамент российского министерства должен руководить и ведать делами общественных организаций писателей? Этого нигде не прописано. Представляю себе В. В. Григорьева или М. В. Мишустина, который, пожимая плечами, недоумевает: «А что они хотят? Бюджетов для писательских организаций, которые они сами будут распиливать? Пенсий для всех, кто имеет корочку писательского союза?»

Эти проблемы стояли и в 2013 году, когда прошло совещание писателей с участием Президента РФ. Никто в администрации президента не знал, что делать с этой разноликой массой людей, способных влиять на умы и настроения людей. Здесь тоже важный момент, и все мы его понимаем. Раз у литераторов большая аудитория, то государство должно поддерживать писателей, поскольку читательская аудитория и электоральная почти совпадают. Да и вообще литература – это источник формирования духовного состояния общества.

Ведь взялись же за театры, например, в прошлом году. И дело сейчас идет полным ходом. Я о том, что государство больше не хочет финансировать постановки низкого культурного уровня или направленного на очернение государства же в бюджетных театрах. Но в театральной сфере всё более конкретно: театры и работающих в нем специалистов можно посчитать по головам. Это вполне конечные цифры.

А ведь когда мы говорим о передаче литературы из ведения Минцифры РФ в Минкульт РФ, мы говорим прежде всего не о передаче структуры, а об изменении подхода и идеологическом наполнении такой «опеки». Мы же свидетели того, что несмотря на то, что жизнедеятельностью писателя в нашей стране вообще никто не занимался, но департамент Минцифры конкретных писателей все-таки протежировал. И большинство из них, если не все, – писатели либеральных взглядов. Именно их возили на все возможные книжные ярмарки в мире, давали площадки на внутренних литературных ярмарках и фестивалях. А мы с вами варились в собственном соку.

Передавать-то нечего. В Минкульте надо создавать свою структуру. А именно внутри департамента государственной поддержки искусства и народного творчества. Там есть отделы, такие как: отдел музыкального искусства и народного творчества, отдел театрального и изобразительного искусства, отдел циркового искусства и работы с профессиональными организациями и другие.

Но создавать подобный отдел можно только в том случае, если мы сами понимаем, что мы хотим от государства.

Думаю, прежде всего, это:

– применение государственно-властных полномочий в сфере книгоиздания, книжной торговли,

– создание книжных магазинов, проверка существующих книготорговых сетей на предмет соблюдения антимонопольного законодательства,

– создание системы книгораспространения современной российской литературы,

– дотирование изданий книг, скажем, выдвинутых для этого писательским сообществом, для снижения цены для потребителя,

– обязание книжных магазинов принимать на реализацию книг современных авторов,

– организационно-финансовая поддержка системы гастрольной деятельности писателей, обязательное сотрудничество учебных заведений и театрально-концертных залов с российскими писателями,

– создание печатных художественных регулярных СМИ нового формата,

– определение ставок писательских гонораров, правовое обеспечение защиты прав писателей,

– содействие урегулированию пенсионного законодательства для писателей старшего возраста (кому за 70 лет, скажем),

– пропаганда чтения печатной литературы,

– установление системы государственных и негосударственных литературных премий и фестивалей, передача в ведение Минкульта всех литературных фестивалей России,

– правовой контроль в области уставной деятельности общественных организаций писателей,

– согласование с писательской общественностью личности руководителя отдела,

– уточнение необходимости финансирования со стороны государства Ассоциации союзов писателей и издателей, поскольку она осуществляет деятельность еще одного союза писателей, а не органа, ведающего союзами писателей и решающего глобальные проблемы писателей и их союзов,

– многое другое.

Не, не отдел. Все же департамент.

В годы моей работы в адвокатуре там много и горячо обсуждали статус адвоката. С одной стороны, адвокатам хотелось платить налоги по льготному тарифу – как-никак выполняют конституционную функцию. То есть если в Конституции записано, что человек имеет право на юридическую помощь, значит, адвокатура не просто может быть, но и должна быть. А тут уж извольте не облагать, как обычных лавочников. А с другой стороны, адвокатам нужна была защита от самозванцев, потому что они понимали, если откроются тысячи независимых контор, никто не будет гарантировать уровень профессионализма подзащитным и доверителям. И тогда адвокатура согласилась на то, что реестр адвокатов ведет государство в лице Минюста.

Почему бы подобное решение не сплагиатить? Ведь и Союза писателей СССР когда-то не было. Создали. И как-то так совпало, что и страна оказалась самой читающей в мире, и являться писателем было не стыдно, а авторитетно при всех недостатках. Штука в том, что мы – как и адвокаты – выполняем государственно важную и требуемую конституцией функцию, поскольку для того, чтобы каждый имел право на доступ к культурным ценностям, надо их создавать, что и делают писатели в том числе.

Есть одно «но». Мы просимся в министерство, которое, помимо хороших дел, все еще курирует и финансирует низкопробные фильмы, спектакли, меняет худруков-патриотов на худруков – пожирателей бюджета, образует немыслимые холдинги из театров и музеев. В общем, тут ведь еще дело в том, кто будет писателям путевые листы выдавать. То есть в персоналиях. Да и не возьмется О. В. Любимова за это – ни-ког-да.

По сути, любой союз писателей нужен автору для того, чтобы узаконить свой статус, получить поддержку в издании книги, иметь возможность выступать перед читателями в разных уголках родины, получить материальную помощь в трудный жизненный период. Это в идеале. В жизни – я получила несколько стипендий от союза писателей, за что несказанно благодарна (потому что «трудный жизненный период» у нас всегда), ну и корочку. Всё.