Две недели боёв: вопросы и ответы

За четырнадцать суток специальной военной операции нашей армии на Украине накопилось множество вопросов, которые волнуют стороннего обывателя и вызывают множество споров. Поэтому есть смысл разобрать самые острые и наиболее часто упоминаемые.

Итак, начнём с первого: мы объявили сначала о контроле воздушного пространства, а затем, через несколько дней, о завоевании господства в воздухе. Но почему то и дело приходит информация о сбитых самолётах, вертолётах и БПЛА? Почему мы теряем свои самолёты?

Для начала стоит разобраться с самим термином «завоевание господства в воздухе». Термин возник ровно сто лет назад. Его в 1921 году ввел в оборот итальянский генерал Джулио Дуэ в своей книге «Господство в воздухе»:

«Завоевать господство в воздухе – это значит достигнуть возможности предпринимать против неприятеля наступательные действия; это значит быть в состоянии отрезать неприятельскую сухопутную армию и морской флот от их баз, лишая их возможности не только сражаться, но и жить; это значит защитить верным и безусловным способом свою территорию и свои моря от подобных нападений; сохранять в боеспособном состоянии свою армию и свой флот, позволить своей стране жить и работать в полнейшем спокойствии; одним словом, это значит победить».

И далее расшифровал его: «Для завоевания господства в воздухе, т. е. для достижения возможности воспрепятствовать неприятелю летать, необходимо лишить неприятеля всех воздушных средств, а это может быть достигнуто лишь уничтожением этих средств либо в воздухе, либо в их базах, либо на заводах, где они изготовляются – одним словом повсюду, где возможно их пребывание или производство».

Спустя сто лет современный военно-энциклопедический словарь так трактует этот термин: «Господство в воздухе – решающее превосходство авиации одной из воюющих сторон в воздушном пространстве на ТВД или на стратегическом (операционном) направлении (в районе), позволяющее сухопутным войскам, силам ВМФ, ВВС и тылу страны (коалиции стран) выполнять свои задачи без существенного противодействия со стороны авиации и ПВО противника».

При этом существуют следующие понятия:

«Господство в воздухе» – это когда наша авиация полностью «царит в воздухе» над всем районом операции.

То есть:

1. Полностью подавлена или уничтожена система ПВО противника (или она у него отсутствует в принципе).
2. Вражеская авиация либо полностью уничтожена, либо блокирована на аэродромах, с которых не может взлететь ни один самолет, или авиации у противника вообще не было.

«Превосходство в воздухе».

Оно может быть (по местности):

1. Локальным (над конкретным участком местности, где ведется бой).
2. Полным (над всем районом операции).

При этом система ПВО противника обязательно должна быть подавлена хотя бы частично (на конкретном участке местности или полностью в районе операции).

И сегодня уже является аксиомой, что современную войну между промышленно развитыми странами без стратегического завоевания господства в воздухе выиграть невозможно. Свидетельством тому все прошедшие за последние тридцать лет войны. Самые яркие примеры – две иракские войны 1990 и 2003 годов, а также война против Югославии 1998 года.

Напомню детали.

За 2 недели войны против Ирака авиация США и их союзников совершила более 30 тыс. вылетов. В результате этих ударов из 44 основных аэродромов Ирака из строя выведены 25 (57%), а остальные – повреждены.

Общая численность авиационной группировки – 1 801 самолетов, из них 735 штурмовиков и многофункциональных истребителей. 51 бомбардировщик.

Всего за войну было израсходовано 29 199 бомб и ракет, из них 19 948 – высокоточные боеприпасы. Окончательного превосходства в воздухе США и их союзники добились к исходу третьих суток.

За 78 дней воздушной войны против Югославии самолеты США и НАТО совершили 38 000 боевых вылетов, из них 10 484 ударных. По целям в Югославии было израсходовано 23 614 авиационных боеприпасов, не считая крылатых ракет морского базирования (всего американские и британские корабли израсходовали порядка 700 «Томагавков»). Ущерб от бомбардировок превысил 200 млрд долларов. В этих ударах было задействовано 912 самолетов (из них 600 – американских), в том числе 355 ударных и 228 самолетов-заправщиков (представляли ВВС восьми стран). На достижение полного господства в воздухе у США и их союзников ушла почти неделя.

Итогом этой самой масштабной в современной истории воздушной операции стал выход Югославии из войны и капитуляция на условиях победителей.

При этом и в Ираке, и в Югославии до последнего дня войны сохранялось «очаговое» ПВО, представленное засадами ЗРК и кочующими комплексами. Также до последнего дня активно использовались переносные зенитно-ракетные комплексы. Но какого-либо влияния на ход и исход войны они уже оказать не могли. Авиация методично и безжалостно уничтожала военные, политические и экономические центры и объекты.

Так что же означают неоднократные заявления нашего министерства обороны о том, что Российская армия захватила и прочно удерживает превосходство в воздухе над Украиной? Обозначают они то, что сегодня мы контролируем воздушное пространство над Украиной. При этом мы захватили и удерживаем господство в воздухе над районом операции.

В ходе воздушной операции на земле и в воздухе была уничтожена большая часть авиационного парка украинских ВВС, а оставшиеся самолёты уже не способны оказывать какого-либо организованного сопротивления и тем более воспрепятствовать действиям нашей ударной авиации. Большая часть аэродромной сети выведена из строя, система боевого управления ВВС уничтожена. Система ПВО как единая система прекратила своё существование. Сеть РЛС уничтожена, наблюдение за воздушным пространством утрачено, повреждено или уничтожено большинство ЗРК, а оставшиеся вынуждены перейти в режим кочующих, засадных действий и продолжают уничтожаться.

В распоряжении ВСУ продолжают оставаться ещё сотни ПЗРК, что, конечно, представляет опасность для нашей штурмовой и вертолётной авиации, но принципиального, качественного значения на её эффективность они не оказывают.

ВКС России продолжают наносить ракетно-бомбовые удары по военным, военно-политическим объектам, а также по объектам ВПК Украины. И противопоставить этому что-то ВСУ сегодня не в состоянии. Одиночные вылеты украинских самолётов и работа из засад оставшихся украинских ЗРК не оказывает никакого значения на ход боевых действий, кроме чисто морально-психологического. С их помощью можно поддерживать у населения Украины и сражающихся войск иллюзию того, что противнику – ВСК России – даётся достойный отпор, а заодно создавать фейки про неких «хэроив-литаков», в одиночку сбивших десятки российских самолётов…

Второй и наиболее болезненный для российского общественного сознания вопрос – почему мы не берём города? Почему уже десять суток мы топчемся перед Киевом, Харьковом, Сумами, Мариуполем? Какой в этом смысл? И есть ли он вообще? Или это увязание в войне и потеря времени?

Чтобы ответить на него, нужно понять, с каким противником мы сегодня воюем. Какие цели перед собой он ставит? И какие цели стоят перед нами?

За прошедшие пять лет я бесчисленное количество раз писал о том, что на Украине ускоренными темпами проводится реформа ВСУ, что ценой напряжения всех сил и с помощью огромной военной и финансовой поддержки США и стран НАТО формируются современные сухопутные войска и выстраивается эффективная система боевого управления. Что за эти годы украинский ВПК отремонтировал и модернизировал больше 3 000 единиц различной бронетехники, со складов и арсеналов было выведено и расконсервировано огромное количество вооружения, прежде всего артиллерии, созданы огромные запасы боеприпасов, ГСМ.

В ВСУ была внедрена самая современная цифровая связь по стандартам НАТО, войска насыщены прицелами и приборами ночного видения. От США были получены и развёрнуты современные средства разведки и целеуказания. А сами штабы интегрированы с европейскими штабами НАТО. ВСУ получили доступ к разведывательной информации Альянса, и все последние месяцы сюда потоком пошло современное вооружение. Прежде всего, противотанковое и ПЗРК. Всё это позволило вывести сухопутные войска Украины на современный уровень. И если по общей численности ВСУ стали третьей армией Европы, то по уровню боеспособности – безусловно, второй.

Отдельным, а по важности главнейшим фактором является психологическая «нацеленность» ВСУ на войну с Россией. Все восемь лет в украинской армии культивировалась ненависть к России, внушалась мысль о неизбежности войны с русскими и прививалась мессианская идея особого статуса Украины как главного щита Западного мира от русских варварских орд, фактически, скопированная с аналогичной гитлеровской идеологии времён второй мировой войны. Всё это сделало украинских солдат мотивированными, убеждёнными противниками, которые продолжают верить в постулаты пропаганды и упорно сопротивляются.

К этому надо прибавить «украинские СС» – отдельные части, батальоны и отряды, укомплектованные фанатиками-нацистами «Правого корпуса» и прочих аналогичных формирований. Для них война против России – это вообще священная война против исторического (по их мнению) врага, в которой не может быть компромиссов и пощады. Эти части и отряды являются «цементирующими» оборону ВСУ элементами. Так же как фанатики-нацисты из состава обычных ВСУ обеспечивают их стойкость.

Отдельно стоит упомянуть о так называемых «тербатах» – территориальных батальонах, созданных в 2014 году, куда потоком пошли записываться националистически настроенные «свидомые» украинцы. Вооружённые лёгким стрелковым оружием сорок три «тербата» частью организационно входят в пехотные бригады ВСУ, а частью исполняют полицейские функции в городах Украины, «кошмаря» население и создавая там атмосферу страха и истерики.

Всё это делает сухопутные войска Украины очень серьёзным противником, недооценка которого может привести к серьёзным потерям и задержкам в планах.

Но уже первая неделя боёв показала, что вести активные боевые действия и эффективно сражаться против российской армии ВСУ после завоевания российскими ВКС превосходства в воздухе не способны. За две недели боёв ВСУ не смогли организовать ни одного наступления или контрнаступления и ограничивались локальными атаками, уйдя в жёсткую оборону по всему фронту. В этих боях было потеряно больше половины всей имеющейся бронетехники, огромное количество складов, баз и до 5 000 солдат и офицеров убитыми.

Не имея возможности удерживать позиции на местности, части ВСУ стали отходить в города и превращать их в крепости, прикрываясь собственным населением как живым щитом. О моральности таких решений говорить не приходится – делать собственное население заложниками, а миллионные агломерации полем боя раньше были способны только террористы ИГИЛ (запрещено в России). И вот теперь – ВСУ, давшие присягу защищать своё отечество и свой народ. Теперь они этим народом прикрываются, как единственной эффективной защитой…

В итоге, сегодня основным планом действий ВСУ является глухая оборона в городах в надежде свести там к минимуму преимущества Российской армии – подавляющее превосходство в воздухе, измотать её в городских боях, нанести ей максимальное поражение, вынудить признать невозможность их взять и выиграть время до заключения мира или как минимум до наступления тёплого времени, когда появится зелень и возникнет возможность для партизанских действий, на которые так надеется украинское руководство.

И здесь основной вопрос – нужно ли нам вестись на эти планы противника? Нужно ли нам втягиваться в городские бои и штурмовать города-миллионники?

Если основные группировки ВСУ под Донецком, Мариуполем и Северодонецком будут разгромлены и рассеяны, а единственная из ещё не вступивших в бой группировок ВСУ под Одессой – Николаевым также будет измотана в боях и отойдёт в Одессу, то возникнет патовая для украинской государственности ситуация, в которой утратившая способность к активным боевым действиям украинская армия станет попросту лагерной охраной для многомиллионных городов – концлагерей украинцев, ставших её заложниками-заключёнными.

При этом Российская армия, предоставляющая гуманитарные коридоры для выхода населения, предлагающая гуманитарную помощь, не будет нести ответственность за бесчеловечное обращение ВСУ и нацистов с собственным населением. За это время мы сможем установить полный контроль над остальной освобождённой территорией, начать её денацификацию и восстановление здесь нормальной мирной жизни.

Безусловно, всё написанное мною выше не является ничем иным, кроме моих собственных оценок текущей ситуации, и может быть вполне скорректировано жизнью. Но точно понятно одно – никто в политическом и военном руководстве России не рассчитывал на блицкриг в операции такого масштаба. Но операция идёт по планам и, безусловно, будет доведена до конца. До победы!