Овсянникова возвращается в Россию
Причина - дела семейные
Долго объяснять название новой независимой картины Александра Ханта не придется. Межсезонье – это что-то вроде переходного возраста, когда дорога в раннее детство навсегда закрыта, а примыкать к враждебному миру взрослых по-предательски пошло и неинтересно. Единственный выход – быть самим собой, не верить никому старше тридцати, становиться реалистом и требовать невозможного.
Знаем все это, проходили.
Иногда молодежный бунт оборачивается трагедией: в 2016 в Пскове влюбленные подростки сбежали из дома и несколько дней оборонялись от всего мира с огнестрелом на заброшенной даче. Бонни и Клайда из псковских романтиков не вышло, мятеж закончился смертью, да и вообще история эта темная, имеющая даже политическое измерение. Мы указываем ее здесь потому, что история послужила основой для сценария Александра Ханта и Владислава Малахова, которые на примере давнего криминального сюжета рассуждают, в общем-то, о вечных темах: экзистенциальный кризис, конфликт поколений, первая любовь.
Тон «Межсезонью» задают короткие интервью, взятые режиссером у подростков из проблемных семей. Главные герои фильма – Саша (Женя Виноградова) и Даня (Игорь Иванов) – собраны по кусочкам из биографий таких подростков. Благополучная, на первый взгляд, жизнь их не устраивает: Саша каждый день репрессируется отчимом (Константин Гацалов), Даня захвачен в заложники матерью (Ольга Саханова), которая помешалась на безопасности и стерильности после смерти отца. Первая встреча героев – на классической молодежной вечеринке в загородном доме. Виски-водочные реки, танцы под экстази, быстрый секс. Сюда они сбежали не чтобы оторваться, а чтобы найти уединение, посидеть тихонько в углу.
После неудачной близости, прерванной родителями Саши, юные влюбленные отваживаются на личностную революцию. Сбегают из дома, воруют вещи на рынке, питаются тем, что поймают, и все в таком духе. Праздник раскрепощения сопровождается модной музыкой: за кадром играют «Дайте танк» (!), «Пошлая Молли», Антоха МС, «Деревянные киты».
Поначалу может показаться, что Александр Хант снимает руководство к действию (или инструкцию по выживанию, что, пожалуй, точнее) для любого зажатого подростка, который с тоской взирает на ближайшее ему будущее. С такой энергетикой и с такой искренней любовью к детям отечественный экран еще не сталкивался. В уже характерной, гротескной манере (вспомните нашумевший роуд-муви «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов») Александр Хант раскрашивает лабиринты повседневности в ярко-ядовитые, психоактивные цвета. Потенциально «Межсезонье» мог стать манифестом нового поколения или как минимум культовой картиной, на которой сохранился отпечаток эпохи 2010-х. Какая-никакая замена иконам вроде «Курьера» (1986) или «Вам и не снилось» (1980).
Однако чем дальше и чем глубже развивается «Межсезонье», тем хуже Александр Хант чувствует материал. Уже к середине перестает функционировать отстраненный юмор. Ближе к финалу появляются маргинальные персонажи типа разодеотого гопника (его озвучивает Евгений Ткачук, повторяя цитаты из предыдущей ленты Ханта) или сумасшедшего художника-гея Дырявого (дед Спартак, уральская легенда). Колоритные маргиналы, видимо, проецируют единственно возможную судьбу молодых революционеров, мол, не будете учиться, не будете работать, превратитесь вот в это. Или подобный ход всего лишь эффектная безделушка – кто знает?
Финал «Межсезонья» предсказуем не только потому, что он дублирует окончание реальной истории – бунт без причины не может закончиться на мажорной ноте. Подростков, которые угнали полицейский автомобиль с деньгами и оружием, настигает в загородном доме СОБР. Им некуда бежать – дальше либо унижения, либо смерть. Бунтари выбирают второе.
Другое дело, что финал плоский, ограничивающийся темой «предки – козлы!». Вся свежесть, вся эмоциональность ленты тут же гаснет. Реализм, разрывающий в эпилоге цветастое полотно, уничтожает мистику, превращает драйвовую поэзию в посредственную прозу. Бунт без философии – уже скучно, уже не нужно, уже по-детски. И когда в заключительном кадре из леса выходит толпа серьезных подростков, с наивным ожиданием вглядываясь в камеру, ловишь себя на мысли: чего они ждут? Поколение отвечает на вызовы бытия самостоятельно, и взрослые здесь только помешают. От лишнего пафоса, честно говоря, вопросов остается больше, чем ответов.