«Карантин по-питерски»: как преодолеть роковые события?

2 года назад

В прошлом году «Книжная полка Вадима Левенталя» торпедировала литературный процесс книгой «Карантин по-питерски» (о событиях двухлетней давности) за авторством Павла Крусанова, Германа Садулаева, Валерия Айрапетяна, Александра Пелевина и Ричарда Семашкова. Первые четверо – первоклассные писатели, последний – и швец, и жнец, и на дуде игрец, а главное – человек, который заварил всю эту кашу.

Карантин по-питерски»: бабы, корюшка, имперский дух и жертвоприношения

Семашкову пришла в голову отличная идея: пока правительство сажает народ на первый в своём роде карантин из-за Covid-19, надо собрать авторов в один чат и попытаться если не осмыслить происходящее, то зафиксировать его. Но удалось и то, и другое – более чем.

Я как литературовед, исследующий ХХ век от и до, могу сказать, что подобный non-fiction – на вес золота. Дневники и мемуары людей, заставших серьёзнейшие социальные сдвиги, находящихся внутри исторического слома, многие годы спустя помогают понять, насколько катастрофическими или благоприятными были перемены. Понятно, что исключительно катастрофическими или исключительно благоприятными они быть не могут: всегда возникает какой-то сложноорганизованный процесс. Но тем интереснее вникать в нюансы.

Один из персонажей, которыми я занимаюсь, – поэт-имажинист и блестящий прозаик Анатолий Мариенгоф. Вот он-то отлично понимал, о чём идёт речь и как устроена рецепция. В пореволюционные годы он написал такое стихотворение:

Каждый наш день – новая глава Библии.

Каждая страница тысячам поколений будет Великой.

Мы те, о которых скажут:

– Счастливцы в 1917 году жили.

А вы все еще вопите: погибли!

Все еще расточаете хныки!

Глупые головы,

Разве вчерашнее не раздавлено, как голубь

Автомобилем,

Бешено выпрыгнувшим из гаража?!

Вслед за ним хочется сказать: «Счастливцы те, что застали 2014, 2020 и 2022 годы». Первый и последний – из-за «Русской весны» и признания ДНР и ЛНР (и спецоперации на Украине), а 2020 – из-за неслыханной доселе пандемии, которая, судя по последним событиям, если и не сошла на нет, то выключилась из актуальной повестки.

Поэтому именно сейчас любопытно посмотреть на то, как наши современники, друзья и коллеги воспринимали совсем недавний и так ужасающий всех карантин.

Вы же помните: мы ходили не просто в масках и перчатках, в целых защитных костюмах; еду из магазинов мыли с мылом; лишний раз старались не выходить из дома; следили за кривой человеческих смертей. Так вот, в этой книге ничего из вышеперечисленного практически нет. Если какой-то страх (назовём это чувство так) и возникает, то скорее как исключение. Писатели старались как-то приободрить друг друга, пофилософствовать, повыпендриваться и подстебать друг друга (куда без этого).

Весной 2020 года эта книга, видимо, читалась бы по-другому. Два года спустя она воспринимается во всех смыслах здоровее. Пройдёт ещё какое-то время – и накопится ещё целый ряд интерпретаций. Это нормально. Сейчас важно заметить, что питерские писатели показали, как можно держать себя в руках и чем спасаться в сложное время.

Самое важное – об этом напрямую не говорится, но каждый автор это показывает своими письмами в чат, – держать мозги в тонусе. Извилины ведь те же мышцы, а значит, их надо время от времени напрягать и тренировать.

Один писатель слушает музыку и отслеживает творческий путь исполнителя со всеми его перипетиями. Другой уезжает на охоту и делится байками приятеля-охотника. Третий рассуждает о кухнях мира и том, что вообще неважно, какие ингредиенты использовать, чей борщ – русский или украинский – и тому подобные вопросы; а важно понять кулинарную технологию, и дальше уже можно импровизировать. Четвёртый всё время попадает в спам и восстаёт оттуда с философскими наблюдениями за жизнью. Пятый травит байки, стебёт и наблюдает как за своими знакомыми, так и за коллегами из этой книги, чтобы в нужный момент вынести диагноз.

Вот последний-то автор – Валерий Айрапетян, пожалуй, больше всех и запомнился за счёт постоянного пребывания в тонусе. Приведу одну из его историй:

«Индонезийский народ тораджи не ведает секретов бальзамирования тела, чтит предков, не смотрит на смерть как на смерть и поэтому раз в несколько лет устраивает обряд «Манене»: живые выкапывают из могил умерших родственников – детей, родителей, сестёр и братьев, чтобы очистить их, переодеть, заменить гробы, придать максимально живой облик.

Тем, кто при жизни курил, дают покурить: пристраивают меж челюстей зажжённую цыгарку. Та дымит себе на радость покойнику и живым. Наряженные полуистлевшие трупы выносятся ликующими родственниками на всеобщее обозрение, молодёжь делает с ними селфи. В воздухе царит атмосфера праздника и аммонификации. И чем ухоженней почивший, тем больше уважения семье. Наш Ильич уделал бы любого покойника-тораджийца на раз-два. А нам – родившимся в большой советской семье – респект и уважуха».

Я в самом начале написал, что «Карантин по-питерски» торпедировал литературный процесс. И это не то чтобы метафора. Книга с таким оригинальным концептуальным устройством и в такое сложное время – вызов коллегам. Не думаю, что кто-то решится повторить или перещеголять, но отныне работать в рамках non-fiction и говорить о современных реалиях или взрывных и взрывоопасных исторических событиях – без учёта этой книги – невозможно.

Точнее возможно, конечно, ибо ничего невозможного нет, но (!) это будет говорить о профессионализме коллег.

Между тем готовится к выходу вторая часть «Карантина по-питерски», только в ней принимают участие уже другие писатели – Ольга Погодина-Кузмина, Вадим Левенталь, Владислав Городецкий, Кирилл Рябов, ну и, конечно же, Ричард Семашков. Время, насколько могу судить, лето-осень 2021 года. Уже не такое страшное и непонятное, но тоже гнетущее.

Интересно, в эти кровавые дни спецоперации кто-то ведёт подобную переписку или нет? С одной стороны, было бы любопытно, а с другой – тут уже нужна информация из первых рук. Она ценнее…

Жить сложно (а когда было не так?), санкции, Covid-19, политические встряски, спецоперация – и будет много чего ещё. Поэтому читайте хорошие книги и перечитайте классику. Например, Фёдора Ивановича Тютчева, который писал:

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Его призвали всеблагие

Как собеседника на пир.



Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
АКТУАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ