«Встаньте, дети, буквой Z»

Литературная среда – тот ещё клоповник. Но даже внутри него можно найти место ещё более гадкое – это поэтическое сообщество. Или даже сообщества. Во множественном числе. Тут занимаются «актуальными практиками поэтического письма», там подняли на флагшток знамя феминизма (опять залезли на фаллический символ и радостно на нём визжат!), здесь открыли кружочки для людей с хорошими личиками и т. д.

Наблюдатель со стороны вряд ли разберётся в нюансах. Скорее почувствует запах и отойдёт подальше.

Ну а я по неопытности лет какое-то время ходил меж них и натуральные насекомьи запахи принимал за нотки хорошего коньяка. Поэтому нагляделся на литературную среду и могу кое-что рассказать.

В нулевые и десятые годы основными трендами были примитивизм (когда пишешь как будто плохо, нарочито просто, но изподвыподверта), постконцептуализм (высмеивание советских, постсоветских и русских симулякров) и прочий прекрасный, ироничный, зубоскальский мирок и морок постмодерна.

Вот, например, Виталий Пуханов – видный литературный функционер, питавшийся с руки Анатолия Чубайса, а ещё совсем недавно – приличный человек и поэт. Но что-то в последние годы понесло его – и он начал откровенно хамить читателям в соцсетях, оскорблять живых и недавно почивших классиков и писать халтуру, обращаясь опять-таки к заезженным советским симулякрам.

Но если взять с книжной полки какую-нибудь старую его книжку стихов (например, «Школу милосердия», выпущенную в 2014 году), недолго полистать, пересмотреть читанное тысячу раз, обнаружится что-то такое:

В начале девятнадцатого века

Все истории делились на приятные и неприятные

«Попал в неприятную историю»

Или «со мной приключилась приятная история»

Была ещё «История государства Российского»

Но это совсем другая история – пренеприятнейшая.

Я беру, может быть, не самый наглядный пример. Это не Авдей Тер-Оганьян, рубивший иконы; не смеющийся кикиморой Дмитрий Пригов; не поедающий норму Владимир Сорокин. Повторюсь: обычный литературный функционер и поэт. Без лупы не разглядишь.

Но даже такие субъекты работали и продолжают работать в постмодернистской парадигме самого низкого пошиба.

Всё начало меняться, когда из своей каморки вышел Александр Проханов с романом «Господин Гексоген». Это было так удивительно – оказывается, постмодернистскую парадигму можно вывернуть наизнанку и обратить оружием против литературного клоповника!

Потом пришёл Михаил Елизаров с романом Pasternak. Чучело автора «Доктора Живаго» (оно же – симулякр) беспощадно уничтожалось. Самое оно для чтения в дурашливом настроении: главный герой донкихотствует с либеральными ветряными мельницами. Всё понарошку.

Потом Елизаров запел:

Акуджава с детства был горбатым,

Согнутым в дугу, как эмбрион.

Акуджава бегал по Арбату,

На горбу таскал аккордеон.

 

По Арбату бегал он когда-то

И играл для публики шансон.

А за ним влачились виновато

Штрипки его стареньких кальсон.

 

В песнях клеветал он на державу,

Воспевал фашизм и Гитлера́.

Вскоре повязали Акуджаву

На Арбате злые опера.

И литературная общественность крепко призадумалась: «А как так? Мы же Михаила Юрьевича пригрели! Владимир Сорокин приглашал его на званный ужин, Андрей Макаревич отмечал…»

Именно из-за Елизарова у наших оппонентов начала сбоить оптика. Было совершенно непонятно: ну вот же весь классический набор – симулякры, ирония, примитивизм, игра на понижение и многое другое! – но вместо того чтобы обличать Сталина, ГУЛАГ, Путина и прочее, писатель и музыкант отчего-то ударился, прости господи, в фашизм.

(Сначала опечатался и написал «прости господин», потом исправил – наверное, не надо было.)

Но если в десятые годы оптика сбоила, то после 24 февраля она напрочь сломалась.

О чём сейчас говорят в Риге, Тбилиси, Ереване, по всему Израилю? О стихах Дарьи Серенко – это такая девушка, которая никак не может найти себе места и поэтому занимается отработкой повестки: притесняют ЛГБТ-сообщество – она тут как тут; домашние насилие всплыло – она будет кататься с «Тихим пикетом» в московском метро (на картоночке напишет что-нибудь провокативное: будет скандал – хорошо, не будет – тоже ничего, отстояла свою гражданскую позицию); пойдёт наконец на работу в библиотеку – и начнёт писать о девочках-коллегах, которые страдают от страшной махины российского государства, мужской грубости и несовершенства мира.

Недавно Дарья написала пару стихотворений, которые моментально разлетелись по сети. Вот первое:

Встаньте, дети, буквой «Z»,

Лучше буквы в мире нет!

Нарисованная кровью

Полусвастика побед.

 

Победили? Победили:

Нас послали, мы убили,

Ну а что, таков приказ,

Скажут «фас», убьём и вас.

 

Смерть, конечно, лучше жизни,

Свет, конечно, хуже тьмы,

С Днём Победы над фашизмом,

Но теперь фашисты мы…

Постмодернистская парадигма работает на полную катушку. Несерьёзно, стёбно, слёзодавильно. Сидит где-нибудь в армянском кафе российский либерал, давится хинкалями, запивает вином и смеётся: как всё точно написано. Ай, Дарья, молодец!

А Серенко не успокаивается и пишет стихотворение «На смерть Путина»:

и травинка и лесок

даже в поле колосок

каждый день тебе пророчат

пулю в лоб или в висок

 

«чтоб ты сдох» – поёт река

«чтоб ты сдох» – бежит строка

её выложили в небе

золотые облака

 

птички, небо голубое —

это всё моё родное,

ну а ты и после смерти

не найдёшь себе покоя

 

ай люли да ай люлю

хорошо у нас в раю

тут воскресшие олени

кровь пьют мёртвую твою

Берётся известное благодаря фильму «Брат» стихотворение и перемалывается, чтобы ничего от него светлого и прекрасного не осталось. Доведение до абсурда да кровавые мечтанья – вроде плохо, глупо, ужасно и некрасиво… Не по-человечески наконец-таки. Но либеральный клоповник и это принимает. Так и нужно.

Всё жду, когда какие-нибудь Наталья Громова или Олег Лекманов вскинут руку в римском приветствии и прогорланят: «Смерть ворогам! Украина по-над усе!»

Но опять-таки, когда постмодернистскую парадигму берут на вооружение не любители, а профессионалы и живые классики, чувство вкуса у наших оппонентов меняется.

(Может, ковид тому виной?)

За последние три месяца написал текстов на отдельную поэтическую книжку Игорь Караулов – поэт и интеллектуал. Его в своё время продвигал Дмитрий Быков, но после 2014 года дружба закончилась. С ним случилось то же, что в своё время с Эдуардом Лимоновым…

Был случай в самом начале 1990-х годов: звонит как-то Сергей Чуприн, главный редактор толстого либерального журнала «Знамя», Станиславу Куняеву, главному редактору толстого патриотического журнала «Наш Современник», и делится восхищением: «Вот Эдуард Лимонов пишет так неоднозначно, что надо бы нам его печатать. А если вчитаться, перелистнуть книжку “У нас была великая эпоха”, то опускаются руки – только для вашего журнала такое и пойдёт…»

Игорь Караулов со своей уникальной поэтикой, конечно, должен брать все либеральные премии, на которых сидит Виталий Пуханов или какой-нибудь другой литературный функционер; а по содержанию – его тексты надо транслировать во время рекламной паузы по «Первому каналу».

Впрочем, судите сами:

«Назовите молодых поэтов», —

попросил товарищ цеховой.

Назову я молодых поэтов:

Моторола, Безлер, Мозговой.

 

Кто в библиотеках, кто в хинкальных,

а они – поэты на войне.

Актуальные из актуальных

и контемпорарные вполне.

 

Минометных стрельб силлаботоника,

рукопашных гибельный верлибр.

Сохранит издательская хроника

самоходных гаубиц калибр.

 

Кровью добывается в атаке

незатертых слов боезапас.

Хокку там не пишутся, а танки

Иловайск штурмуют и Парнас.

 

Не опубликуют в «Новом мире» их,

на «Дебюте» водки не нальют.

Но Эвтерпа сделалась валькирией

и сошла в окопный неуют.

 

Дарят ей гвоздики и пионы,

сыплют ей тюльпаны на крыло

молодых поэтов батальоны,

отправляясь в битву за село.

 

Есть косноязычие приказа,

есть катрены залповых систем,

есть и смерть – липучая зараза,

в нашем деле главная из тем.

Здесь нет никакого глумления. Симулякры не разрываются в клочья. Только ирония, самоирония, постирония, метаирония и сарказм – по поводу тех, кто не понимает важности происходящего, его человеческой и исторической значимости.

В определённых кругах это стихотворение 2015 года уже стало культовым и цитируется наизусть в больших хмельных компаниях.

Но за последнее время, как я и говорил, Караулова прорвало – и он пишет, пашет и пишет новые стихи. Уже разругался со всеми (или почти со всеми) либеральными приятелями, ему рассыпали наборы готовящихся книг, отодвинули от всех мыслимых и немыслимых литературных премий, а ему – всё равно.

Он только заглядывает иной раз в соцсети, видит какой-нибудь либеральный мем или ходульный симулякр и бросается писать. Выходит удивительно:

Помнишь односолодовый виски?

Без него мне в жизни было пусто.

Я тогда отслеживал новинки

дегенеративного искусства.

 

Я любил очкастых лесбиянок,

юношей с изящной формой зада,

Гельмана просторный полустанок

на задворках Курского вокзала.

 

Я бывал на ярких биеннале,

где рулила Маша или Лиза,

и меня ещё не проклинали

корифеи концептуализма.

 

Где во мне признали человека,

да и я поверил, что не овощ.

Где бродил с бокальчиком просекко

депутат Евгений Бунимович.

 

А потом они сожгли Одессу,

концептуализма корифеи,

и свою коричневую мессу

праздновали в каждой галерее.

 

А потом весенний Мариуполь

расстреляли рыцари дискýрса.

Тут-то и пошёл во мне на убыль

интерес к их модному искусству.

 

Я люблю донбасских ополченцев,

песни их про смерть и про победу.

Я люблю кадыровских чеченцев.

Я на биеннале не поеду.

 

И теперь, уже навеки русскую,

никогда любить не перестану

Вагнера израненную музыку

и желать спасения Тристану.

Надо ли говорить, что наши либеральные оппоненты не перестают выть? Как же так – был свой, а стоило пожать руку Захару Прилепину – и всё переменилось. Но подобным образом мыслят слепые котята, родившиеся только вчера. Кто давно наблюдает за литературным процессом, всё прекрасно видит и понимает.

Игорь Караулов решил сыграть рок-н-ролл и пойти против устоявшихся правил. Это, конечно, дорогого стоит, но поэзия превыше всего!

А то, что аромат коньяка больше не насыщает воздух, так это потому, что клоповник разворошили. Будем надеяться – дезинсектор доделает своё дело.

Как там обычно бывает? Обрабатываешь квартиру от насекомых – они перебегают к соседям. Рига, Ереван, Тбилиси, ну вы поняли, да?

Такой вот постмодернистский дискурс.