Как устроен интеллект либерала?

Поэт Сергей Гандлевский опубликовал в своем блоге в заблокированной сети Facebook* любопытный маленький мемуар: «Году в 2006 меня в компании литераторов занесло на пышный прием в огромном особняке опального бизнесмена Бадри Патаркацишвили; кажется, дело было в Авлабаре – старинном районе Тбилиси. В разгар богатого застолья один из захмелевших гостей спросил хозяина, как же получилось, что он – миллионер и медиамагнат, по существу, заперт у себя на родине в маленькой Грузии, и выход за ее пределы чреват для него арестом, поскольку он объявлен российскими властями в международный розыск. И Бадри с наигранным простодушием ответил: «Ей-богу, не знаю. Мы вызывали Володю и инструктировали его, а он, стоя, выслушивал нас. Мы спрашивали, все ли он понял – и он кивал. Ну, говорили мы, молодец, ступай – и он уходил…»

Другой поэт, покойный Алексей Цветков, говорил мне, что литераторов, по большей части либеральных, возили тогда в Грузию на деньги администрации российского президента; Сурков старался изобразить «мягкую силу». Но это так, вишенка на торте, сам же тортик наводит на некоторые размышления.

Я не знаю, насколько легендарные олигархи преувеличивали своё тогдашнее влияние на российскую власть, нет ли тут доли цветистой восточной похвальбы. Но тем, кто помнит первые годы правления Владимира Путина, очевидно, что президент был связан в то время по рукам и ногам. И постепенно, шаг за шагом, год за годом, избавлялся от навязчивого шефства. И чем дальше он шел по этому пути, тем меньше он нравился интеллигенции. По сути, у нуворишей 90-х и у тех, кто рос на интеллигентских кухнях 70-х и 80-х, был один и тот же идеал власти: где-то в тайном логове сидит денежный паук, а номинальный президент страны ходит к нему на доклады. «Молодец, Володя». «Умница, Петя», «Отлично, Гриша». Президенты ведь должны меняться, сменяемость власти – фетиш прогрессивных людей. А денежный паук меняться не должен. Он не власть, он выше власти.

Клавдий, Гильденстерн и Розенкранц, наверное, так же снисходительно относились к Гамлету. Путин, как и Гамлет, оказался человеком с длинной волей, не соблазнился миллиардами, которые ему наверняка предлагали за своевременный уход с поста. Путин – Гамлет, который выжил. Теперь, когда очередь для отправки в политическое небытие дошла и до непотопляемого Чубайса, и – страшно сказать – до Валентина Юмашева, либеральные кумушки могут обзывать президента «серостью», необразованным, некультурным человеком – сколько угодно. Дело сделано, он оказался умнее их, доказал своё интеллектуальное превосходство.

А ведь культ интеллекта – это именно то, что связывало интеллигентов вроде Гандлевского и полукриминальных магнатов вроде Патаркацишвили. Первые, как ни странно, видели во-вторых собратьев по интеллектуальному труду, причем собратьев более удачливых и, следовательно, более угодных Провидению. Ну как же, ведь человек своим умом добился такого богатства, такой роскоши. Всех обхитрил, всех обвел вокруг пальца. Великие комбинаторы вырастали в их глазах в большие интеллектуальные и даже нравственные авторитеты. И это тоже кое-что говорит о концепции интеллекта в субкультуре либеральной интеллигенции. Хитрость, умение себя выгодно показать, грамотно воспользоваться связями, креативно поддержать мировой тренд, удачно скомбинировать чужие идеи, выдать за конфетку то, что ею отнюдь не является, – вот что такое их ум. И этот ум потерпел поражение.

По этому поводу недавно высказался и Георгий Урушадзе. Этот человек, может быть, не столь известен публике, но до недавнего времени играл большую роль в нашей культуре, руководил сразу тремя крупнейшими литературными премиями: «Большая книга», «Лицей» и «Книгуру». Сегодня он добровольный эмигрант, живет в Берлине, плачется о своем погибшем гешефте и развивает популярную среди его единомышленников «теорию двух Россий».

Одна страна привлекала западные инвестиции, другая сажала в тюрьму Майкла Калви. Одна гордилась победами на международных конкурсах, другая возила “Новичок” в Солсбери… В первой была независимая журналистика, во второй арестовывали Навального. В первой прекрасно себя чувствовали частные школы, во второй создавался единый идеологически верный учебник…
Всё придумывалось в первой, а потом переползало во вторую, теряя по дороге свободу.
Во второй был дефицит идей и талантов – там почти не писали книг, снимали очень плохое кино, за все годы не сумели ничего “импортозаместить”…
Войну приветствуют жители второй. В первую их не пускали, да они и сами не знали, как туда попасть. Завидовали, ненавидели.

Вот такая нехитрая теория, только научной ее не назовешь. Скорее, расистской; да теперь и скрывать нечего, лепи то, что думаешь. Да, первая Россия (хотя непонятно, с чего это она первая) крайне креативна, постоянно что-то изобретает, но что она может предложить второй? В основном первая Россия работает сама на себя, по замкнутому циклу. Пишет книжки, сама их хвалит и сама премирует. Вторая Россия их не читает, а первая обижается. Далее первая Россия очень хочет научить вторую гомосексуализму, специально для нее ставит спектакли с голыми попами. Ходят на них только сами любители голых поп, и снова вторая Россия оказывается неблагодарной и непродвинутой. Потом первая Россия постоянно против чего-нибудь протестует, а вторая не понимает: что им надо-то, видать, с жиру бесятся.

Зато посмотрим, может ли первая Россия жить без второй. Вторая Россия даёт первой еду и тепло. Наливает бензин в её машинки. Лечит ей всё, от зубов до прямой кишки. Пришла эпидемия? Вторая Россия придумает вакцину. Пришла война? Вторая Россия наделает высокоточных ракет. Нет, иногда первая Россия может позабавить вторую – это же по её ведомству проходят юмористы и попсачи? Но, право слово, это не столько жизненная потребность, сколько постыдная зависимость, от которой стоило бы избавиться.

Интеллектуальный крах этой «первой», либеральной России – то, что мы сегодня наблюдаем своими глазами. Время предъявляет совсем другие требования к интеллекту. Повсюду нужен сейчас результат, а не упаковка и не тенденциозная болтовня. Когда же мы смотрим, кто говорит от имени этих передовых людей, мы видим прежде всего каких-то посредников, регуляторов, надзирателей, приспособленных перво-наперво к тому, чтобы сидеть на символических, информационных и, желательно, денежных потоках. Мелких комбинаторов, которые подражают великим. Как тот же Урушадзе. Или как Галина Юзефович, которая прежде сидела на потоках русской прозы, а теперь хочет сесть на потоки её отмены. Конечно, когда ты сам определяешь, что хорошо и что плохо, ты можешь пренебрежительно говорить о чужих идеях и чужих талантах, не замечать книг и фильмов, которые делают чужие. Более того, ты обязан это делать, ибо как продать убогое «своё», если не унижать талантливого чужого?

Однако первая Россия теперь разъехалась по Берлинам, Ригам и Тбилиси, а вторая этого, кажется, не заметила. Ей есть чем заняться. Она готовит инвентаризацию всех своих сверхспособностей и перекличку своих лучших работников. И хочет стать первой Россией – и единственной.

*признана экстремистской организацией и запрещена в РФ