Полуторка

2 года назад

У Саши папа был директором машиностроительного завода. И у Паши папа был директором машиностроительного завода. Это было тридцать лет тому назад. Я, Саша и Паша вместе учились на одном потоке в Новомосковском филиале МХТИ на инженеров-механиков. Сашин папа, для нас дядя Гена, был новым, из горбачёвского призыва, директором. Пашин папа – старой закваски.

За четыре года до этого Сашиного папу отправили на Кубу в двухгодичную командировку в качестве молодого специалиста на инженерской должности – поднимать кубинское машиностроение. После возвращения Сашиного папы на Родину в духе нового времени трудовой коллектив на общем собрании избрал его директором. Ему, дяде Гене, было тогда тридцать семь лет. Перед выборами городской партработник прочитал трудовому коллективу лекцию про грядущие перемены. Лектор сказал, что страна нуждается в притоке новых людей на руководящие посты. Так дядя Гена стал директором. Надо сказать, что в старые времена он на такую высокую должность не попал бы, в начальники цеха – да, но и то вряд ли. Опыта работы на руководящих должностях у него не было никакого. Молодой, улыбчивый, говорливый – вот и все его достоинства.

Пашин папа, назовём его Василием Петровичем, был старше Сашиного лет на десять. Он прошёл все ступени – слесарем был, мастером, начальником цеха, замом. Потом назначили главным. Василий Петрович не любил дядю Гену. Они пересекались по работе, возможно даже, один для другого был смежником или подрядчиком. Сашин папа напоминал Пашиному самого Горбачёва. Если Сашин папа вызывал усмешку и пренебрежение, то Горбачёв (а позже Ельцин) – ненависть. Для масс всё было ещё совсем не очевидно, а Пашин папа многое понимал уже тогда. Он был красным, прежним, коммунистическим.

Я с Сашей познакомился на два года раньше, чем с Пашей. Мы с Сашей вместе учились в старших классах школы. Саша был похож на отца – такой же добрый и говорливый. А ещё щедрый, по-барски широкий. Саша был душой компании. Помню, как мы всем мужским коллективом класса ходили к нему после школы смотреть видик. Видиков тогда не было ни у кого. У него был. Это было чем-то диковинным. И видеосалонов тогда ещё не было. Для меня перестройка началась именно с просмотров этих фильмов: с Брюсом Ли, молодым Джеки Чаном, со Шварценеггером: «Помнишь, я обещал убить тебя последним? Я тебя обманул». Ещё была порнуха. Сейчас понятно, что в десять пацанских рыл смотреть порно – это, конечно, дичь и долбанное извращение. Но это была одна из множества граней нового мышления. А новое мышление тогда не могло иметь негативных оттенков. Плохим, реакционным, отжившим считалось старое. Новое было хорошим.

Саша в институте учился кое-как. Да он вообще не учился, потому что был редкостным разгильдяем и лоботрясом. Два с половиной курса его тянул родной дядька, доцент с нашей выпускной кафедры «машин и аппаратов». У дядьки и прозвище было Доцент. Продолжать учебу Саше не помогли бы никакие высшие силы – Саша не хотел напрягаться. После отчисления Саша подался в плотники и лет за пять сделался настоящим профи. Он, к своему удивлению, открыл, что любит работать руками. Ребята рассказывали, да я и сам от Саши слышал, что он всех, кто не в состоянии был своими руками сделать табурет, называл рукожопыми. Он и вправду был хорошим мастером. Его все знакомые и знакомые знакомых звали на халтурку. И наливали. Он не отказывался, он это дело полюбил ещё до плотничества. До пятидесяти он не дожил два года. Цирроз. Захочешь его вспомнить неулыбающимся – не получится. У него всегда выражение лица было беззаботно весёлым. А вспомнишь его мину, самому хочется улыбнуться. Он умел заражать своей ребячьей радостностью.

А когда дядя Гена умер, уже и не помню. Очень давно. Директором он был недолго. Он не справился. Я полгода проработал на его заводе в середине 90-х. Директор уже к тому времени сменился. Завод трепыхался, шесть цехов и административное здание – всё было на месте. Потом цеха начали отваливаться от завода. Под крышей одного в начале 2000-х размещался ночной клуб – неоновые огни, а по сути свирепейший наркоманский гадюшник. Несколько лет всего бегали разноцветные огонёчки. На месте клуба теперь какой-то склад. Административное здание нынче превращено в банкетный зал, в биллиардную и пристанище для любителей боулинга. Там, где были наши кабинеты – инженеров и итээров, сегодня катают шары. Но завод ещё жив. Строит машины, даёт горожанам работу.

С Сашей-то мы теснее общались, чем с Пашей. Мы же с Сашей из одного города, из одной школы. Поступило в институт нас четверо одноклассников. Досидев последнюю пару, мы всегда выходили из старого корпуса вчетвером и шли по скверу улицы Комсомольской мимо машины-«Катюши» на гусеничном ходу, установленной около городского музея, мимо здания суда, кинотеатра «Восход» к стойлу вонючих оранжевых «Икарусов». Нас даже окружающие воспринимали как единое целое, как четвёрку из Донского. Мы и были почти как мушкетёры – один за всех. А сейчас уже не то. Какие мы теперь мушкетёры – раз в год в соцсети друг другу изображение сияющей иномарки посылаем и даже двумя-тремя человеческими словами не удостаиваем. И Саши нет с нами. Всё не так…

Паша учился основательно. Если ему не давалась, скажем, высшая математика, он со скрипом и со скрежетом в честном сражении одолевал её. В таких случаях он злился, но вряд ли на предмет или преподавателя, скорее на себя. Злился, упирался и делал. На старших курсах по таким поводам ему почти не приходилось злиться: детали, машины – это его стихия, он её ещё в школе начал постигать.

После института Паша год работал инженером-конструктором на заводе своего отца. Потом мы с ним на итээровских должностях пересеклись сослуживцами ещё на одном, совсем другом машиностроительном заводе. Паша рассказывал, что с отцом сработаться ему было тяжело. Иной раз Паша делает весь день чертёж, отец в конце дня зайдёт в каморку сына, посмотрит на чертёж, подчеркнёт шариковой ручкой ошибки и уйдёт. Паша в ярости срывает ватман с кульмана и рвёт его на клочки, а завтра начинает заново работу, в которой вчера допустил оплошность. Начальник отдела тоже драконил парня, да ещё и похлеще отца. Паша не вытерпел, ушёл. Толковый парень, такие всегда востребованы. У Паши железная фамилия, стальная. Он Кувалдин. Железом по железу можно вышибать искры. Крепкая фамилия, упёртая. Он и сам весь такой – крепкий, тяжелый, как закалённый стальной вал. Его отца не видел ни разу, но и он мне представляется таким же. Я смотрел в источниках, их фамилию в допетровские времена носили посадские люди Рязанского края. Наверняка это были мастеровые. Новомосковск и Рязань – города-соседи. Довоенный Сталиногорск (так назывался Новомосковск до 1961 года) притянул к себе и рязанских, и тульских, и московских, и орловских, и калужских, и тамбовских, и воронежских мастеровых. На социалистическую стройку на берегу Шатского водохранилища съезжались со всех близлежащих областей.

Нам с Пашей сейчас по полтиннику. Он за тридцать лет успел набраться и инженерского опыта, и руководящего, и руками научился работать. Есть у него дело, но не бизнес. Бизнес – это «товар – деньги – товар» и норма прибыли. А это неинтересно. Интересно машинам жизни продлевать, тем, которым ещё рано в металлолом.

У Паши есть загородный дом где-то за Епифанью. Нет, не коттедж, обычная деревенская изба. Там отдыхать хорошо. И близко – всего тридцать километров. В Епифани стоят два старинных храма: ХVII века пятиглавая с колокольней церковь Успения Богородицы высоко над Доном и в самом центре посёлка ХIХ века в духе классицизма собор Николая Чудотворца. Церкви в Епифани ухоженные и отреставрированные. Заходил в них несколько раз. При выходе из храмов, было дело, касался ладонью белых церковных стен и старался задержаться, замереть хоть на полминуты. Это осознанно – рукопожатие с каменотесом. Питаю слабость к подобным штукам. Захар Прилепин, вслед за Леонидом Леоновым, называет цепочку рукопожатий теплопожатием. Можно и спрямить. Я люблю напрямки. Но ХVII век – не самая древняя епифанская древность. Для меня кондовые названия окруживших Епифань деревень – домонгольская музыка: Журишки, Лупишки, Кондуки, Бутырки, Кулижки, Бучалки, Татинки, Чебыши, Рогозинки. Здесь же – Монастырщино, Куликово поле. То самое, где Пересвет бился с Челубеем, где наши люди опрокинули Мамаеву рать. Профессора Гоняный, Александровский и Гласко написали в одной своей книге, что где-то здесь был уездный центр домонгольского Черниговского княжества. А ещё они сообщили, что в этих краях имеются следы поселений балтов и скифов первого тысячелетия нашей эры – первого тысячелетия до нашей эры. С балтами и скифами делиться теплопожатиями можно только через черную землю и глыбы известняка, оголившиеся по берегам рек. Вот там Паша набирается сил, растворяется в пейзаже с преобладающими цветами: зелёным, синим, салатовым, голубым, в конце лета солнечно-желтым, осенью ярко-красным, насыщенно-черным, зимой ослепляющим белым.

Три с лишним года назад на производство, где работает Паша, была доставлена военных времён полуторка, вернее то, что от неё осталось. Её обнаружили члены поискового отряда на дне Шатского водохранилища почти на десятиметровой глубине. Группа умельцев, четыре-пять человек, два года машину восстанавливали. Пока восстанавливали, современные умельцы неисчислимое множество раз обменивались рукопожатиями с теми, кто до войны машину произвёл, и с теми бойцами, кто воевал на ней. Это был необычный ремонт, это было как причастие. Та победа одержана без них, без нас. Но у Паши с компанией получилось сделать общее дело с удивительными людьми, которые отдали жизни и приблизили победу.

Нынешние мастера-энтузиасты выискивали недостающие раритетные детали, шаманили, подгоняли, какую-то мелочёвку своими руками вытачивали. Фары из Америки пришлось заказывать. И машину сделали. Заводится, ездит. На парад бы её, да в пандемийном 21-м году не получилось. Полуторка хорошо бы смотрелась рядом с «Катюшей» на гусеничном ходу, которую нашли там же, на дне Шатского водохранилища. Подле музея для двух раритетных машин нет места – тесно, но рядом они хорошо бы смотрелись.

В окрестностях Сталиногорска в ноябре 1941 года держал оборону от превосходящих сил фашистов 813-й стрелковый полк 239-й стрелковой дивизии. Дивизия обороняла Узловую, Донской и Сталиногорск. Это 813-го стрелкового полка полуторка. 24 ноября, за день до полной оккупации города, эта машина, осуществлявшая снабжение полков дивизии, попала под обстрел прямо на льду Шатского водохранилища. Два красноармейца, лейтенант и рядовой, погибли на месте. Тому нашлись свидетели. Через 17 дней мы вернули себе Сталиногорск и больше уже не отдавали. У «Катюши» на гусеничном ходу была очень похожая судьба. В те дни она рядом воевала и тогда же получила вражеское попадание. Известны ли имена красноармейцев, подвозивших к передовой боеприпасы на этой полуторке? К железу я ровно дышу, а к памяти об ушедших людях – неровно. Считаю, что давно ушедший человек жив настолько, сколько о нём информации удалось обнаружить и обнародовать. Некоторые красноармейцы живы на пять коротких слов: родился, учился, женился, комсомолец, погиб. О некоторых людях сохранились тома – либо их мыслей, либо написанное о них. Оживить бы этих красноармейцев из полуторки хотя бы на полстраницы текста.

Пашино железо живо без всяких метафор, по-настоящему. Он и его товарищи (младший брат Паши тоже входил в эту компанию) смогли реанимировать то, что, казалось бы, восстановлению не подлежало. Машинка блестит, сияет, как молодая. Главное – едет.

Пашин отец Василий Петрович здравствует. Говорят, он колюч и железен, даже стал железней прежнего. Когда он в силу возраста отходил от дел, в людское сознание начали возвращаться старые идеи. А он всё знал ещё тогда. У Василия Петровича, чьи пращуры были мастеровыми, есть внуки, даст Бог, будут и правнуки.

И после Саши остались дети. У него, у нашего жизнерадостного Сани, у Александра Геннадьевича, моего одноклассника и однокурсника, который умер пару лет назад от цирроза печени, есть дети – девочка и мальчик, Ксюшка и Илюха. Ксюша старше. Они теперь – девушка и юноша. Они – круглые сироты. Так получилось. И их пращуры были мастеровыми. Такая вот генеалогия.

Автор Илья Рыльщиков

 



Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
АКТУАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ