Oxxxymiron закрыл гештальт: что будет дальше?

Трудно писать о человеке, который за последние пару месяцев устроил прилюдно исповедь и отповедь («Кто убил Марка?»), раздал долги (выпустив «MiXXXtape III: Смутное Время») и, наконец, «вернулся в игру» с новым альбомом. Продуманная и отлично реализованная pr-кампания подогрела интерес преданных фанатов и простых слушателей. Да и сам альбом по уровню звука, текстов, фитов, читки получился гипнотически притягательным. Его хочется слушать и слушать, и слушать. Фееричное возвращение – что и говорить?

Однако когда вы походите день-другой с «Красотой и уродством» в наушниках, первые эмоции отхлынут и останутся серьезные вопросы. Их-то и попробую задать.

Еще трудно писать потому, что Oxxxymiron сам накидал рецензию в девятнадцатом треке:

Рассказываем, как настолько долгожданный релиз

Оказался главным разочарованием жанра:

Пауза на пользу не пошла,

Автор пытается так явно потакать фанам,

Что начисто растратил актуальность…

Завышенные ожидания,

Некогда яркий новатор безнадежно застрял в 2010-х…

Уловка только в том, что «Рецензия» на себя – часть правды и к тому же самая безобидная. А большей частью – самооговор и попытка скрыть ровно противоположные суждения. Пора показать, почему «Красота и уродство» заставляет не разочароваться в рэпере, а спокойно пожать плечами и пойти слушать других музыкантов.

Мирон Фёдоров строит свой миф. Он парень образованный и понимает, что без творимой легенды можно захлебнуться на одной из волн истории. Поэтому прикрывает свое молчание завесой тайны и немного стебется над этим (сегодня без юмора и постиронии невозможно: целевая аудитория не поймет). Поэтому калькирует западные образцы бытования рэп-музыканта, но это не становится карго-культом, в отличие от опыта многих и многих других рэперов, во многом потому, что Мирон Янович четко понимает и разграничивает, где заканчивается он сам и где начинается Oxxxymiron.

Мирон Фёдоров занимается продвижением, ходит на оппозиционные митинги, высказывается в защиту сирых и убогих и входит в круг «людей с прекрасными лицами». Oxxxymiron же пишет тексты, исполняет их и участвует в рэп-баттлах. Они иногда пересекаются друг с другом в песнях, но сама поэтика не дает возможности точно сказать, насколько схожи Мирон Фёдоров и Oxxxymiron.

Игорь Караулов, поэт и публицист, во «Взгляде» об этом высказался так:

«Суть образа современного «умного рэпера с хорошими текстами» – это дельфийская пифия, изрекающая загадочные и подчас не связанные друг с другом фразы, открытые для разнообразного толкования. Все умственные силы слушателя/читателя уходят на распутывание этого неструктурированного, ненаправленного, ризоматического текста».

Все так, все так. Но это же целая традиция – отчасти европейская (Марсель Пруст, Джеймс Джойс и т. п.), отчасти американская (битники), отчасти наша (смогисты, Саша Соколов) – и представляет она собой поток сознания (или, как еще говорят, бессознания). Он может быть структурированным, а может таким не быть. Яркие образы перемежаются меж собой. Скрепляют их только неплохая оксимироновская рифма, читка и музыка. Он отчего-то называет это «сторителлингом на ходу», но скорей всего это просто нисхождение до языка пубертатных слушателей.

В треке «Намешано» Oxxxymiron, собственно, показывает, из чего на самом деле растут его песни, изведав стыд:

Из поэтики газетных столбцов,

Эклектики кассетных ларьков,

Эстетики дворов и замедленных осенних облаков,

Что выдыхал в небо цементный завод…

А рядом с этим цементным заводом тусовался вечный жид и русский кокни, поживший в Лондоне, получивший европейское образование, но возжелавший войти в русский рэп и одним своим присутствием переформатировать его. Вот он – миф. Но беда в том, что все это уже было и в «Вечном жиде», и в «Горгороде». В треке «Мы все умрем» Фёдоров пытается шутить:

Ваша проблема не в том, что рэп стал попсой,

Но что ваша мифологема неконкурентоспособна…

Его-то – вполне конкурентоспособна, но поднадоела.

Еврейство как часть личной мифологии Oxxxymiron`а настолько выглядит неприличным, что начинает резать слух: «Читающий еврей, но не Матисьяху» («Хоп-механика»), «… здесь эмси Биробиджан» («Иностранный агент»), «Маленький еврей в черном жанре – Боб Дилан» («Мы все умрем»), «По Бабелю я полтора жида» («Окно в Париж»), «Да-да, сынок, ма-мазел тов» («Празднуй»), «»Вечный Жид – 2″ десять лет спустя» («Намешано»), хасид и раввин («Пантеллерия») и т. п.

И ты попросту перестаешь верить в это. А на чем тогда должен держаться миф, если не на вере?

Потом еще доходит и до откровенных самоповторов. «Нон-Фикшн» – наброс фейковых новостей сразу на два вентилятора – на либеральный и патриотический. Получается весело и с подколами:

В экс-СССР депутат-гомофоб – любовник качков,

В кошмаре к нему с бомбой ползет полковник Квачков.

Микрочипы зашивают в девичьи угги.

В посольстве США живет Александр Гельевич Дугин.

Но чем это принципиально отличается от «Детектора лжи» (2012), где лирический герой песни точно так же плещется на волнах дискурса, в котором кругом постправда и разобраться в окружающей действительности затруднительно?

Владею тайнами оккультными и карманной катапультой,

Я писал это под пальмой в Акапулько.

Тебя снова обманут все.

Кеннинг Таун? Мюнхгаузен! Я живу у дяди в пентхаусе.

Рукотворный миф начинает разрушаться на еще одном направлении, когда Oxxxymiron усаживается на трон русского рэпа, не замечая оппонентов, как, например, в треке «Грязь»:

Рэп вернулся к уровню «падик-демо» двухтысячных –

Вот цена, когда надолго затих.

Шмотки с Dazed и iD не заменят стих, как и цацки из ЦУМ`а.

Отключи автотюн, текст покажи –

Так я и думал!..

И это Мирон Фёдоров читает на голубом глазу, когда не молчат, а пишут новые альбомы Хаски и «25/17» («Лед 9», «Апельсиний Жмых»), Horus («Луперкаль») и Рич, Bollywood FM и Drummatix, Саграда и Заточка. Понятно, что сам по себе жанр рэп-высказывания требует скорой расправы над оппонентами и раздутого эго. Но все это, право, очень смешно слушается.

На кого могут подействовать такие пасы? На мужа Екатерины Шульман? На феминисток? На мало читающих подростков? На Михаила Козырева? Так тот такой впечатлительный, что давно сошел с ума и предлагает рассматривать Oxxxymiron`а в одном ряду с поэтами: «У предков был Блок, Хармс и Маяковский. У родителей был Высоцкий и Вознесенский. У нас есть Oxxxymiron». И старую акулу шоу-бизнеса не смущает в этих сравнениях ничего.

Тексты Oxxxymiron`а – не стихи. И к поэзии не имеют ни малейшего отношения. Как бы этого ни хотелось некоторым дутым селебрити.

Я третьесортный поэт, но зато первосортный MC –

именно так аттестовал себя Мирон Фёдоров в баттле с ST. Но и это завышено: третьесортные поэты у нас получают премии «Поэзия», «Лицей» и пр. А тут просто рэпер, умело рифмующий строчки.

Общее ощущение от альбома остается таким же: тебя, мягко говоря, обманули. Под модной обложкой от самого Бориса Гребенщикова да под драйвом от потрясающих совместных треков с Дельфином, Монеточкой и прочими приглашенными звездами – остается все тот же слушанный-переслушанный материал.

Но неужели ничего действительно важного и хорошего «Красота и уродство» не раскрывает? Раскрывает. Точнее – закрывает. Мирон Фёдоров закрывает гештальт: надо было выпустить новый альбом – он выпустил. Да, проходной (неплохой, что очень важно, вполне хороший, но не лучше предыдущих; все ждали эволюционного скачка, а вышел все тот же старый добрый Oxxxymiron), это не так уж и важно. Исполнитель ведь в последнее время решает свои психологические проблемы. Пусть решает.

Любопытно, что будет дальше? Собственный миф худо-бедно сотворен. Игра пару раз перевернулась, а после накрыла собою Oxxxymiron`а: теперь он часть шоу-бизнеса. Чем он принципиально отличается от Little Big и «Ленинграда»? Те же музыканты, монетизирующие свою бывшую андеграундность.

Но верится, что Фёдоров выше этого. Хочется от него чего-то совсем неожиданного: четко артикулированной политической позиции («за все хорошее и против всего плохого» – это конъюнктура, а не позиция), регулярной смены жанра, большой любовной истории (это же тоже идет против «официального» рэп-дискурса), может быть, написания книги – прозаический, поэтический, публицистической? – словом, чего-то взрослого и серьезного.

Потому что Мирон Фёдоров уже перерос русский рэп. Он и сам понимает, что некомильфо возиться в этой детской песочнице, но в силу биографической инерции продолжает это делать. И это становится похожим на ситуацию, в которой оказываются герои античной драмы: есть предначертанная судьба, с которой надо бороться, но не у каждого хватает на это сил. Судьба Фёдорова – как у его тезки-первопечатника – сделать революцию. Но чем потом занялся Иван Фёдоров? Печатал, то есть штамповал. Мне кажется, Мирон Янович способен на большее. Может, пора распрощаться с образом Oxxxymiron`а?