Вынь да положь русский кантри-рэп!

Не секрет, что работа в одном жанре – дело и гиблое, и скверное. Если человек искусства не может выйти за очерченные рамки, возникает вопрос о его профпригодности.

Пару лет назад в моём плейлисте поселился кавер кантри-рэп-группы «Заточка» на песню «В городе, где нет метро» легендарных «25/17». А это событие само по себе из ряда вон выходящее. Обычно как бывает? Ты воспринимаешь одного музыканта и не готов слушать перепетые кем-то ещё песни, тем более кем-то, кого видишь и слышишь впервые. Но в данном случае произошло чудо: Илья Погребняк перебирает струны гитары или банджо, Юрий Симонов начитывает текст, но не Андрея Позднухова и Антона Завьялова, а собственный:

Туземцы крайне опасны,

туземцы пьют залихватски,

в каждой арке два-три типа́ злых

жадно смотрят на твои цацки.

 

Туземец туп и упрям

(самец до сорока пацан),

туземцы шлют посылки в лагеря,

каждый внутренне готов побывать там сам –

и это совпадение брутального голоса, ностальгического текста о девяностых (именно так!) и американского инструмента даёт неожиданный эффект. И такая же картина в песнях самой «Заточки».

Наверное, это точное попадание в постсоветский психотип. Вспомните сами: разруха девяностых годов, нищета, улицы наполнены криминалитетом, а в свободной продаже VHS с голливудскими боевиками, инопланетянами и ковбоями. И последние – безбожно пьющие виски, разъезжающие по своему ранчо на длинноногих мустангах под дребезжащий перебор струн банджо и стреляющиеся друг с другом на дуэлях – вызывали особую приязнь. Оттого и произошло наложение нашей действительности на американские кинофильмы, которые вкупе с кантри-рэпом «Заточки» вызывают острые чувства о безвозвратно ушедшем времени.

У группы уже было два альбома – «Грязное дельце» (2018) и «Как в американском фильме» (2019). И из каждого можно выбрать по паре-тройке бронебойных хитов: «На стрелу», «Новый шериф», «Мистер полисмен», «Белый» (о противостоянии героя американских комиксов Флеша и Саши Белого из «Бригады»), «Сам девчонка», «Санта», «Человечек». В них если художественный мир и уходит в чисто американскую эстетику, всё равно остаётся русское звучание. За счёт чего? Может быть, виной тому русская речь?

Не только ведь бытие определяет сознание, но и язык, на котором ты мыслишь. И самое главное оружие наше – великий и могучий гуттаперчевый русский язык. Судите сами: вот, например, в песне «Мистер полисмен» (можно глянуть и забавный клип) типичная ситуация, когда полицейский спрашивает документы у правонарушителя, а тот выдаёт тираду, где среди стилизации под американщину в речи героя возникают и чисто русские обороты, построенные на созвучии:

Да, в коробке китайский чай – я другу несу,

Но я не знаю ни рецидивистов, ни воров,

Это кухонный нож – я им режу колбасу,

Я кричал «гей-носорог», а не «бей мусоров».

На днях разбирал с одиннадцатиклассниками лирику Александра Блока и его поэму «Двенадцать». Среди прочего говорил о влиянии на поэзию Серебряного века протошансона, и в частности песен Михаила Савоярова. При обсуждении стихотворения «В голубой далёкой спаленке» вспомнил строчки из композиции «Ой» группы «25/17»: «Станет спаленкой далёкой лесной овраг, / Ты скажешь мне: “Освенцим”, а я скажу: “ГУЛАГ”».

И прямо во время урока меня осенило: русский рэп – но не тот, что делает бездумную кальку с американского, а настоящий, из спальных районов, из депрессивных моногородов, с рабочих окраин – тесно переплетён с уголовной культурой и шансоном. Это мелькало где-то на подсознании, понималось и только сейчас – вербализовалось. Потому, наверное, у настоящего русского рэпа надо искать корни не в условном Wu-Tang Clan, а в Аркадии Северном; и надо спокойно относиться, что к нему приходят люди пожившие, а молодое поколение, не отягощённое суровым опытом, выбирает условных Фейса и Моргенштерна.

Но дети подрастут, окультурятся и окуклятся – и поймут, что к чему.

Новый альбом «Заточки» – «Вынь да положь» (2021). В самом названии – нарушение всех правил русской грамматики. Ну и что? «Заточке» можно. Двенадцать треков повышенной маскулинности – да с ещё более проработанными текстами.

«Провинциал» – чисто «нашенская» история о восприятии жителями столицы приезжих; понятно, что речь не о коренных москвичах, а о тех, кто «понаехал» несколькими годами ранее: «Все эти люди из-за МКАДа, ну чё им тут надо? Они ж не отличают трюфели от авокадо. Сидели б у себя, пили спирт, верили в СПИД, а то щас из-за них всё Третье кольцо стоит».

«Держи в курсе» – весёлый кантри-рэп не только с банджо, но и со скрипкой – об общении в соцсетях. «Буллинг» – олдскульная панк-история об отношениях в школе и о том, как они воспринимаются во взрослом возрасте. «Шапочка из фольги» – как вы уже поняли, о русском прищуре, сквозь который сквозит презрение напополам с подозрением: «Молодежь в соцсетях несёт белиберду – / Им там Дудь надудел в либеральную дуду, / Дурит ребят взамен иностранных пособий / (Куда ни кинь, все ж сидят, а его не посодют)».

В отличие от предыдущих альбомов «Вынь до положь» выгодно отличается совместными песнями с Noize MC («Демка»), Артуром Беркутом из когда-то обновлённой, но вновь слитой (сейчас там поёт Михаил Житняков) «Арии» («В тюрьму нельзя») и группой «Аффинаж» («Спой мне»). Каждый трек приобретает новое, «незаточное», но зачётное звучание, и это при том, что голосовые партии Юрия Симонова – основные, а приглашённых музыкантов – где-то на периферии

Артура Беркута ещё надо постараться расслышать, зато, когда придёт понимание, какую роль он играет в этом треке, только и останется, что сдерживать улыбку. Михаил Калинин из «Аффинажа» в разговоре с условным молодым музыкантом, который поёт то про биполярное расстройство, то про передозировку, – надрывается в своём неистовстве. А Иван Алексеев напополам с Юрием Симоновым рассказывает нехитрый русский рецепт успеха: умри молодым – и тогда все заговорят о тебе.

Но самая невероятная композиция на альбоме – «Этажи». Она не может не трогать. История об отце (кстати, недавно прошел только что организованный Владимиром Путиным День отца), о том, каким он запомнился лирическому герою:

Суровый был мужик, на любой фотопленке

Он стоит со злым лицом, хладнокровный, как камень:

Будто секунду назад пнул в морду котёнка

Или панду удушил голыми руками…

Отец весь из себя непреступный, суровый, холодный и даже страшный. Не таким, кажется, должен он запоминаться ребёнку. Но второй куплет всё расставляет на свои места:

Вот батя, что ни Новый год, мне снится молодым –

Таким, знаешь, без усов и с голосом повыше,

Чё-то кричит, будто из-под воды,

Ага, как будто я слышу…

И понятно, что речь идёт о давно умершем отце. И такие воспоминания – которых кот наплакал и от которых душевного тепла и равновесия не так много, как хотелось бы, – всё равно заставляют и лирического героя, и слушателя песни расчувствоваться. И сильно расчувствоваться. Помогает в этом и припев, что поётся в первый раз – и воспринимается просто как желание окунуться в детство, а во второй раз – как удушающая слезами тоска:

Тихо тлеет сигарета.

Скрипнет дверная ручка.

На улице ждёт лето,

На заводе ждёт получка.

И не важно, где и с кем

Строить свои этажи,

Ведь впереди ещё весь день –

Впереди целая жизнь…

А раз впереди целая жизнь, можно послушать по тридцать третьему кругу новый альбом «Заточки». Может показаться, что трёх альбомов в таком мультижанровом исполнении давно хватает и слушатель наелся, но поверьте: эта эстетика не надоедает. Вы только начните – и сами не заметите, как песни встанут на репит, ибо в них – кантри-рэп, ностальгия и беспримесный русско-американский драйв!