Об информационной блокаде как форме избавления от боли

Есть медицинский термин «инъекционная блокада». Это когда в очаг боли или воспаления вводят лекарство моментального действия – и боль тут же проходит. При этом, видимо, за то время, пока не больно, воспаление своими путями тоже излечивается, и к моменту прекращения действия обезболивающего препарата сама причина боли исчезает.

Часто в последние месяцы знакомые, зная мою ранимость, с осторожностью спрашивают, как я отношусь к перемыванию моих костей в «Фейсбуке», к страшным проклятьям и оскорблениям в мой адрес: и за то, что ездила с марафоном «ZаРоссию» по Уралу, и за стихи и очерки. Вчера, видимо, был еще один прорыв дамбы, судя по тому, что впервые одна моя подруга позвонила и пригласила отойти от всего этого душой на ее даче. Все это удивительно, потому что я ни о чем таком не знаю, не читаю и, следовательно, эмоционально не задействована. Не страдаю, стало быть. Дело в том, что я не пытаюсь проникнуть в «Фейсбук»*. Могла бы, конечно. Даже поначалу ставила VPN, но он не заработал, а «Мета»* тут сама постаралась, фактически призвав аудиторию не отказывать себе в удовольствии убить русского. Потом «Фейсбук» запретили. И вот по этим двум причинам я туда не хожу. Платформа преступная и запрещенная. И наши оттуда ушли, как с острова Змеиного, может, и временно, но главное, чтобы нервы (жизни) не тратить впустую.

Это была очень массовая социальная сеть с быстрыми механизмами передачи информации и реализации творчества. Все-таки семь тысяч подписчиков, думала я, потерянные в один присест, это как потерянная жизнь. Кто и как меня найдет в соцсети «ВКонтакте»? А «Телеграм» я вообще не открывала в силу, как говорит герой «Лавра», ленивости и нелюбопытства.

Помню, как была ошарашена, когда один или два раза перепощенное там Верой Полозковой мое стихотворение набрало более тысячи лайков. «О! какой успех!» – думала я и удивлялась странностям пиара. К слову, на то стихотворение я по прошествии времени уже смотреть не могу – весьма оно проходное. Интересно другое.

Сейчас я перескочу несколько этапов развития истории и сообщу читателю, что чужие (и мои в том числе) стихи, которые переносит в свой блог в «Телеграме» Захар Прилепин, набирают более ста тысяч просмотров за мгновение. Шок и благодарность. Как же так получается, что в «Фейсбуке» моя (и авторов патриотического лагеря) страница никогда не выходила на такую аудиторию, а сейчас мы обрели друг друга в ликующем танце в короткие сроки?

И ведь не популярности я радуюсь, а количеству нас, наших, моих лично единомышленников. Вот Захар недавно в заметке писал, что у него и его дружественных каналов медленно прибавляется количество подписчиков. Но для нас, поэтов, прозаиков, музыкантов, только вылезающих из образного подвала на свет, в освобожденную литературу, для нас тысячи просмотров – это важный факт биографии, это тот самый коралловый риф забвения, перепрыгнуть который можно только на большой волне. Я сейчас говорю не о личном забвении, конечно, а о забвении поэтов, которые «поют свое Отечество». И разумеется, речь идет не о приспособленчестве, а о тактике и стратегии победы на культурном фронте, где не только царил либерализм, и охаять свою страну, выставить в розовом свете антигероев, совмещать борьбу за права полов и «бесполья» с борьбой с режимом было путевкой в жизнь. Одновременно размывались критерии в искусстве и множились те структуры, которые придумывали свои критерии. Сколько премий, фестивалей, писательских организаций создано в качестве «прачечных» для размыва этих критериев, а то и отмывки денег. А воз и ныне там: общество не знает своих поэтов, талантливых музыкальных исполнителей, режиссеров и т. д. и не культивирует их достижения. 

В поэзии эта малоизвестность создавалась много лет искусственно, когда поэзия в принципе уничтожалась как род литературы, гражданская лирика считалась моветоном, а поэт, обращенный к собственному народу, к традиции, к поискам правды, автоматически вписывался в ряды графоманов.

Это делалось продуманно и намеренно. Обществу, которое было еще читающим, внушили (то есть сделали модными, креативными определенные постулаты) несколько знаковых вещей. Например:

– аудитория читателей мала, интеллигенция никогда ничего не значила для народа, никого за собой не вела и не ее это дело, сидите тихо;

– нет никакой сакраментальности русской литературы и роли личности писателя в русском обществе, а если есть – мы вам сообщим имена дополнительно;

– настоящее искусство элитарно – это предмет интереса элитной группы, которая только и понимает его значение и ценность, остальных не надо отвлекать от станка и земледелия. Отсюда, кстати, и тысячи мини-издательств с тиражами книг в 100 штук – это просто пощечина русской литературе;

– исходя из предыдущего пункта, искусства и как продукта, и как поляны для выпаса достаточно в малых дозах, в малых объемах: внутри элиты сами разберутся, выстроят иерархию, вознесут на пьедестал и низвергнут в небытие;

– исходя из предыдущего пункта, под такое искусство легче взять бюджетные деньги, особенно если внушить грантодателю, что он тоже ничего не понимает в тонкостях и продукт не чудовищен, а уникален;

– особенно интересен фокус с развращением молодых авторов и деятелей искусства. Грантовая и премиальная системы поддержки творческой молодежи пагубны – нельзя давать миллионные премии начинающим авторам за небольшие подборки или книжечки, это ни о чем. Это не стимул к творчеству, не продвижение, не адекватная оценка творческих опытов начального этапа, не гарантия написания шедевра; 

– еще один излюбленный либеральный тезис: поэзия – это форма развития языка, читай эксперимента, и больше ничего, все, точка. И неважно, что народ не поймет ни слова в этом «поиске», неважно, что из искусства вообще, а из поэзии в частности выхолащивается смысл, духовная составляющая и остается только застывшая пемза с дырками, цель и была – отучить человека чувствовать. 

Эти рассуждения можно продолжать, но зачем, если у них не получилось. Общество не опростилось, не абортировало из себя способность к патриотизму, к подвигу, к созиданию, к правильному пониманию добра и зла. Из этого как раз можно вывести доказательство божественной природы нравственности. Как ни уродуй душу человека, десятилетиями взращивая его на холодных экзаменационных тестах, марвеловских мордобоях и компьютерных игрищах, шкала ценностей у наших мальчиков на Донбассе в порядке и прицел не сбит.

Это прорастает в человеке и не исчезает даже в вакууме культуры, просто потому что существует исторический культурный фон, культурный код закладывается в первые минуты деления яйцеклетки. Оттого и существует диссонанс между тем, что чувствует большинство людей, и тем, что проповедует либеральное современное искусство, взламывающее этот культурный код, рушащее классику, подменяющее истину фантиком от истины, а содержание – формой. Именно так планировалось разлучить национальную культуру и народ: объявляя шедеврами мелочь всякую, давая за бюджетные деньги площадки и эфиры Д. Кузьминым, В. Богомоловым, Д. Быковым, увешанному елочными игрушками шоу-бизнесу. И, в принципе, мы все понимаем, кто давал. 

Алексей Венедиктов. Фото: kpfu.ru

И вот они, мои вчерашние привечатели, оставшиеся в фейсбучном анклаве, судачат, негодуют, выводят на чистую воду, обещают разобраться, когда они придут обратно. В основном, конечно, они уже или по-прежнему не в стране, потому что доморощенным «борцам с системой» все труднее входить в свой пустой фейсбучный дом, шариться по блогам в поисках: кого бы еще придать анафеме. 

Они все у меня «болели» раньше. Я знала их близко, переживала за их судьбы, конфликты, болезни, творчество, детей, радовалась успехам. И мне было бы больно и дальше, не установи я сама себе эту информационную блокаду прямо в очаг боли. И мне не больно теперь, я даже не вспоминаю об этом «очаге». Вот бы и этим «манкуртам» от русской культуры воспользоваться подобным чудодейственным способом: ну чего вы ходите, выискиваете, кто что сказал или сделал в пользу отечества? Если вам наша деятельность приносит боль, блокируйте нас, исключите из поля зрения. Отойдите – мы не с вами говорим, а с народом. И оставайтесь в своих сырых, страдающих эхом прошлого и привидениями фейсбучных замках. 

А у нас есть дела поважнее: перевалить за коралловые рифы забвения к настоящему живому читателю на большой волне отечественного патриотизма ради сохранения и продолжения высоких патриотических традиций русской культуры. 

*Экстремистские организации, запрещенные в РФ