Мария Ватутина: Палата намбер 6. Разговор с другом из Польши

1.

Когда мне написал друг из Польши, я, не упоминая его имени, рассказала в Telegram суть его письма. Мы в тот день переписывались долго, но он попросил из публичного поля даже упоминание о его письме убрать. Он боится преследования. Пишет, что польские органы безопасности могут его вычислить.

Это коренной поляк, мой ровесник, живет в каком-то польском городке. Больше ничего о нем здесь не скажу. Надеюсь, это слишком общая информация, чтобы его могли вычислить.

Но из нашей переписки можно составить роман – роман о последних пяти месяцах в Европе.

В середине марта, увидев меня на канале «Культура», он поздравил с этим и, сокрушаясь о том, что теперь мы долго не увидимся, дописал: «Этот мир теперь очень сложный».

Вот мой ответ: «Времена нам достались лихие. Надеюсь, ты имеешь иммунитет к информационной войне и не позволяешь втянуть себя в нее. Теперь, как мы видим, человек то, что он смотрит по TV. Надеюсь, военные действия закончатся месяца за два, если Европа и НАТО не вступят. Наши помогают несчастным людям Донбасса всем, чем могут».

Пан К. – назовем его так – ответил, что он надеется справиться с информационным потоком фейков, а дальше добавил, что вокруг него вскипает ярая ненависть и уже не из-за пропаганды. Он еле-еле выдерживает дикую русофобию, но думает, что Запад не решится на войну с Россией: будут накачивать оружием и пропагандой.

Тогда, в марте, по его словам, еще не все доверяли пропаганде, у кого-то еще сохранялся этот самый иммунитет, но в лучшем случае такие люди молчали. Состояние пана К. было тогда печальное, потому что он переживал и за русских, и за украинцев.

Чем дальше я читала, тем больше меня удивляло глубокое понимание со стороны европейца того, что война была неизбежна: для того чтобы множеству людей принести свободу и мир.

Пан К. всегда был пацифистом. Он ездил на симпозиумы, был веселым и компанейским человеком. У него осталось много друзей в России. А еще он слушал правильную информацию и читал русскую классику. Тут прямая связь, а также главная причина и главная цель отмены русской культуры в странах Запада: отменив нас и поставив заслон российской информации, они закупоривают уши и души своих граждан. У моего знакомого, видимо, природный антивирус в крови. Точнее, этот антивирус, эта инъекция были получены им в том числе от русской культуры, когда организм не принимает огульную фальшь и требует объективного и объемного видения мира.

«Я знаю, – писал он в марте, – что не было бы войны, если раньше не было бы несправедливости».

Тогда его жизнь внешне не менялась, он продолжал работать, заниматься любимым делом, хотя на уровне министерства было отменено все сотрудничество с российскими коллегами, и впереди для него была неизвестность и приближающаяся депрессия. Он писал, что этническая принадлежность для него никогда не имела отрицательного значения, только познавательное. Но он уже понял, что фашизм есть и в его стране и он выходит на дневной свет. «Фашистов ненавижу и боюсь, как носителей опасной болезни, – писал теряющий надежду пан К., – я хватаюсь за остатки этой надежды, кроме этого только пропасть».

Я написала тогда, что там, в Европе, сейчас нужно всем советовать искать и смотреть правдивую информацию. Это будет наш общий ответ информационным спекулянтам.

Что я могла сказать человеку, находящемуся на маленькой отмели посередине бурлящего акулами океана.

2.

Пан К. написал несколько дней назад, снова увидев меня по русскому каналу – у него есть возможность смотреть из-за близости к российской территории.

«Рад, что у тебя такие взгляды и такое влияние», – написал пан К., чем сильно меня насмешил – это я про «влияние».

Дальше письмо было не таким светлым. Я вдруг поняла, что, по сравнению с мартом, пан К. сильно удручен. Та самая депрессия, которой он боялся, накрыла его с головой.

Пан К. все глубже уходит в нее, потому что, как он пишет, вокруг он видит людей, которые уже давно лишились рассудка и не хотят видеть никакой правды, как и того факта, что ими манипулируют. «Неслучайно, – пишет он, – ситуация здесь напоминает мне роман Достоевского. То, что у нас происходит – это польская версия “Бесов”. Если это описать, был бы хороший роман».

Человек, который мне пишет, тонко чувствует психологию толпы. Толпа понимает, в чем причина войны и кто виноват в ее начале, но при этом все хорошо себя чувствуют. Он проводит аналогию: в Германии в начале 30-х годов прошлого века происходил тот же процесс.

В Польше с начала спецоперации – тотальная блокировка российских ресурсов. Доступна только одна версия – русофобская. Именно поэтому сложно найти людей, которые были бы свободны от этого зомбирования. Пан К. видит, что блокада российских информационных каналов ведет к разрушению изнутри славянского мира. Эта война идет с древних времен. А сам европейский менталитет свелся к империализму и колониализму.

Что сделали с людьми Азии, Африки, Америки? Только Россия и Китай не сдаются и именно поэтому стали врагами США. Это пишет мне человек из стремительно сатанеющей страны, и именно это в его понимании сегодняшнего мира удивительно. Иммунитет моего товарища показывает, что противостояние дезинформации вообще возможно. Но в основной массе мозги людей впитывают то, чем их «кормят». Даже беженцы из Львова возвращаются домой, уверенные в том, что Украина побеждает и скоро начнется контрнаступление. В Польше царит суматоха и беспредел. Даже социалисты, по словам моего собеседника, собирают деньги и покупают «Байрактары» для Украины.

Думающие европейцы понимают: в связи с тем, что Россия ближе к Западной Европе, ей достается по полной, и так называемые «свободные государства» уверены, что Россия не имеет права жить. Им, особенно старшему поколению, не надо доказывать, что работа по убийству нашей страны спланирована еще в 1990-х годах. С тех времен, по его словам, трудно найти американский фильм, где бы не было плохого русского – гангстера, шпиона, олигарха. А теперь огромное поле для подобной идеологической работы – рассказывать о зверствах русских солдат, изнасиловании младенцев. «Правда им не нужна, – повторяет он, – это настолько примитивный механизм, что, я боюсь, поляков готовят на войну».

У пана К. есть свобода обсуждения ситуации – очевидно, в кругу семьи, с супругой, хотя, в сущности, они в вакууме, потеряли многих близких. Кто еще здоровается – просто не знают взглядов этой пары. Но семья в широком смысле уже разбита. Вот звонит одноклассник, знающий, что пан К. сотрудничал по работе с российскими коллегами и часто бывал в России, и говорит про русских «Они не имеют права существовать».

«Я чувствую запах серы, знаю, что сатана уже близко», – пишет мой друг. Психология толпы проста: объединяет ненависть к русским, а если нет вокруг русских, то ненависть направляют на тех, кто не занимает антироссийской позиции.

Можно понять горечь, которую испытывает нормальный человек в окружении зомби, бывших его близкими. «Мне это физически больно», – пишет мне пан К. То, что происходит с польским обществом – это личная трагедия для него, да и для многих других поляков.

Вот встретились два брата в новом городке, один из них замечает: тут, мол, был памятник Братства по оружию.

– Его снесли еще в 90-х, – отвечает брат и добавляет, – и хорошо сделали.

– Памятник снесли, а церковь оставили, – замечает пан К.

– Ну это же правильная церковь, – говорит брат, – греко-католическая, нет связи с православием кремлевско-кагэбэшного Кирилла.

– Как тебе не стыдно, – вздыхает пан К., – это оскорбление придумано украинской пропагандой.

А родной брат отвечает:

– Ты лучше молчи. Если бы ты не был моим братом, я бы настучал на тебя давно какой-нибудь контрразведке.

«Я люблю своего брата, – выводит на экране пан К., – но у меня сердце обливается кровью. Прошел месяц с той встречи, а я не знаю, как жить дальше».

Пан К., конечно, простит своего брата, он не позволит родиться ненависти между ними. Но он констатирует: ненависть может взорваться в стране в любой момент, и тогда будет резня. Чтобы ненависть ушла сама собой – нужно много времени и определенные условия.

Пан К. пишет, что верит в то, что придет время, когда все увидят, с какой сволотой надо было разбираться.

Свои слова я могу привести полностью: «… ты настоящий друг России. Есть определенная смелость в твоих письмах, но главное – настоящая дружба. Тебе кланяется много людей, мы помним наши объятия и твою светлую улыбку. Это все вернется, потому что в жизни всегда все меняется – мы обязательно снова с тобой встретимся, и будет мир».

Сегодня польские СМИ уже без особого стеснения заявляют, что действующее украинское руководство готово отдать не только западные области, но другие районы страны под протекторат Польши. В магазинах ценники – в злотых и на польском, и это только цветочки. Помимо предоставления польским гражданам равных прав с украинцами, киевская власть готовит референдумы о присоединении отдельных областей Украины к Польше, так пишут СМИ. В перспективе новый рейх, создаваемый для похода на русские города и села. И, судя по всему, здесь речь не о том, как этому объединению помешать, а как подготовиться к новой войне.