«Кремлевский волшебник»: роман, который читает вся Франция. И при чем тут Путин

Лидером продаж во Франции стал «Кремлевский волшебник» – первый роман швейцарского журналиста Джулиано да Эмполи, которому приходилось также выступать в качестве политолога. Надо сказать, что успех автора отмечается во франкоязычной прессе с некоторым беспокойством. 

Джулиано да Эмполи

Книга получила несколько премий, в том числе гран-при Французской академии в области романа, но вовсе не это нервирует общественность, а то, что среди героев выведены Путин и его окружение, в том числе Игорь Сечин и Евгений Пригожин. Прототипом главного героя, политтехнолога Вадима Баранова, выступил, как утверждается, Владислав Сурков.

Джулиано да Эмполи родился во Франции, жил и работал в Италии и Швейцарии, а как писатель сочиняет и на французском, и на итальянском языках. Книга начинается с того, что рассказчик – альтер эго автора, человек образованный и любознательный, влюбляется в роман Замятина «Мы» и, выбив грант под исследование о нем, отправляется в Россию.

В «Твиттере» рассказчик пересекается с Вадимом Барановым, который тоже оказывается фанатом Замятина. Рассказчик обменивается с ним парой твитов и тотчас оказывается у него в гостях, после чего Баранов принимается изливать ему душу. Вплоть до предпоследней главы повествование идет от лица Вадима.

К сожалению, приходится констатировать, что собственно литературного таланта Эмполи не имеет, подменяя его общей начитанностью – а начитан он чрезвычайно – и стилистически гладкой вязью фраз. Те, кого он представляет в виде героев, – просто фигуры, снабженные ярлыками имен. То, как он пытается конструировать последовательность событий, выдает полную беспомощность, и это проявляется не только в сцене, в которой отставной кремлевский политтехнолог не пойми отчего должен пустить в свое личное пространство не пойми кого только потому, что тот что-то там написал в «Твиттере». 

Сам по себе текст является имитацией романа, представляя из себя смесь беллетризированных статей из общедоступных источников. Для нас он, однако, любопытен как зеркало, в котором отражается видение России – такой, которую ее предпочитает видеть западный мир. Причем если говорить об изначальной враждебности, то можно считать, что Эмполи ее почти не питает по западным меркам. 

Текст Эмполи очень подходит для цитирования: фразы звучат лучше обычных трюизмов, но не настолько, чтобы шокировать оригинальностью или игрой ума. Все гладко, прилично и по существу верно.

«Большинство людей, наделенных властью, производят впечатление благодаря месту, которое они занимают. Как только они его теряют – это все равно что у них отобрали приз. Они сдуваются, как те фигуры, которые можно видеть на входе в парки аттракционов».

«Какой бы увлекательной ни была наша эпоха, это все равно лишь энная версия комедии, чьи бесчисленные вариации разыгрываются из века в век».

«Для иных клевета – единственная доступная им форма воображения».

«Партийные бюрократы делятся на две категории – ни на что не способные и на все готовые».

Фото: Марат Абулхатин / фотослужба Госдумы РФ

Эмполи попытался описать жизнь героя, Вадима Баранова, с рождения и даже раньше, обрисовав два поколения его предков, но попутно совершил массу ошибок из-за незнания реалий советской жизни. Автор не понимает, например, что такое была «Волга» при Брежневе, и полагает, что это была обычная машина. Забавно также его убеждение, что русские раз в неделю обедают с матерями и приносят им цветы и коробку конфет, и что в советских школах не изучали иностранные языки. 

Есть и более крупные промахи. Вадим Баранов поначалу лелеял мысль стать драматургом и присматривался к театру. Видно, что автор ничего не знает о советском и постсоветском театре и даже не удосужился изучить эту область, иначе он знал бы, сколько интересного было в театре 90-х годов.

Но театр нужен автору только как очередной ярлык для читателя. В отрочестве Вадим дружит с неким Мишей (потом выясняется, что это Михаил Ходорковский*), оба они влюблены в одну и ту же девушку Ксению, Ксения уходит от Вадима. Вдруг Вадим оказывается на телевидении у Березовского, который затем привозит его в здание ФСБ и знакомит с Путиным, из которого решили сделать нового правителя, обеспечив ему медийную поддержку. Ибо Ельцин – «старый медведь», при котором «Березовский стал хозяином России», – дышит на ладан и вообще уже ни на что не годен.

Борис Николаевич Ельцин. Фото: GlobalLookPress

Само собой, что Путин, как того велит логика романа (сильно далекая от реальности), говорит, что не понимает, почему он должен стать главой страны, зато Баранов, пообщавшись с ним ровно два раза, проявляет чудеса проницательности:

Я понял, что Березовский совершил крупнейшую ошибку. Человек, с которым я сидел за столом, никогда не позволит, чтобы им руководили. Можно было идти с ним в одном направлении, как я и собирался поступить, но не приказывать ему.

По ходу дела автору приходится рассуждать о русской истории, и можно, например, видеть такие пассажи:

Невозможно избежать своей судьбы, а судьба русских – быть под управлением потомков Ивана Грозного. Изобретать можно все что угодно – пролетарскую революцию, оголтелый либерализм, результат всегда одинаков: на вершине будут опричники, верные псы царя.

«Возвышение олигархов состоялось во время феодального антракта, который следовал за крушением советского режима».

Предприниматель Михаил Ходорковский. Фото: Associated Press

«Они (советские люди) росли на Родине, которая вдруг превратилась в супермаркет».

Коль скоро в тексте появляются такие фигуры, как Березовский и Ходорковский, можно было воспользоваться случаем и описать их объемно – но автор с этой задачей не справляется, и они до конца так и остаются ярлыками. Причем первого, как потерпевшего в итоге поражение, Эмполи в типично западной манере слегка презирает:

Борис был очень умен. Но ум не спасает ни от чего, даже от глупости. …Годы удач и безграничной власти сделали его жирным, как тельца, готового для заклания.

По ходу действия – когда автор от беллетристической обработки одного источника переходит к обработке другого источника – в романе появляются Гарри Каспаров*, Александр Залдостанов и даже Эдуард Лимонов, которого Эмполи – хоть и с оговорками – называет крупнейшим писателем. Ему герой приписывает слова:

Я сейчас создаю свою армию. Главное – найти не солдат… а народных комиссаров, способных заняться пропагандой и обращаться к массам.

«Запад хочет видеть нас на коленях. Он обожал Горбачева и Ельцина. Вадя, они притворяются, что обожают вас тоже, пока вы держитесь, как слуги. За это время они успеют ободрать Россию, как липку».

Фото: AFP 2022 / Don Emmert

И в самом деле, как отмечает Баранов, «Клинтон… считал, что отныне российские президенты будут кем-то вроде портье при отеле, хранители самых крупных запасов газа на планете в интересах американских международных корпораций».

Впрочем, интереснее фразы, которые автор вкладывает в уста Путина – который в романе чаще всего именуется просто Царем. «Нас считают дикой Россией – кем-то вроде спившегося бомжа, который топчется под дверью. Может, они и правы – нам не следовало вести себя как нищие, с угодливой улыбкой протягивая шапку для милостыни». «Русские требуют от власти порядка в государстве и величия за его пределами». «Сила всегда была сердцевиной российской власти». «Мы должны создать новую элиту патриотов, готовых на все, чтобы защищать независимость России».

Как политолог Эмполи не может удержаться от того, чтобы не вставить в текст свои размышления о причинах распада СССР:

«У старых советских властителей были свои достоинства, но они выбирали всегда стабильность, а не неизвестность. Им нравилось, когда все организовано и предсказуемо. Именно поэтому их в конце концов сожрали американцы. Потому что в этой игре Запад сильнее… он понял, что хаос – его единственный друг и, по правде говоря, его единственный шанс».

Дональд Трамп

По Эмполи, происходящее в Донбассе также является попыткой создания управляемого хаоса (стоит отметить, что роман писался еще до начала нынешней фазы конфликта). Впрочем, все, на что хватает его героя, гениального – будто бы – политтехнолога Баранова – фразы вроде следующих:

Мудрее всего ставить на то, что люди глупы.

«Нашими первыми пропагандистами становятся те, кто в Европе и США обвиняют нас в том, что мы строим заговоры против демократии. Это они создают миф о нашем всесилии».

Китч – единственный язык, на котором возможно говорить с массами.

В общем, Баранов работает (вместо описания его работы следуют журналистские описания событий вроде гибели «Курска», знаменитой фразы «мочить в сортире» и т. д.). Потом Баранов снова встречает Ксению, Ходорковского отпускают – по его просьбе, Ксения разводится и она тут же – на шестом десятке, судя по всему, – беременна от Вадима. Дело не в том, что человек не может снова влюбиться в любовь своей юности, а в том, что все это подано из рук вон плохо, читателю просто предлагается поверить, что все так и было. Заканчивается книга описанием того, как Баранов уволился и живет частной жизнью, в то время как Путин одинок (это повторяется несколько раз) и, что еще хуже, «Царь живет в мире, в котором даже лучшие друзья превращаются либо в придворных, либо в несговорчивых врагов, по большей части сочетая оба эти призвания».

Владимир Путин. Фото: Oleg Nikishin/Getty Images

Последняя фраза – «снаружи падал снег» – более чем логично замыкает этот гладкий текст, являющийся симулякром романа. Кто только не цитируется на его страницах – от маркиза де Кюстина и Лабрюйера до Рильке и Булгакова, и это было бы даже достоинством, если бы, к примеру, персонажи Путина и Сечина не объяснялись между собой как два альтер эго рассказчика (и автора), приводя в беседе типично западные реалии и общаясь в типично западном стиле. 

Это, кстати, одна из причин, вызывающая раздражение западных критиков, которые считают, что выведенные в романе персонажи вызывают – так или иначе – симпатию читателей.

Но рядовому читателю понравилось намерение автора показать «механизмы власти» (как пишет один из критиков) – даже при том, что намерение так намерением и осталось. Самая симпатичная сторона текста – неподдельная любовь автора к книгам, и можно только пожелать, чтобы в следующий раз он нашел для нее более удачную форму, а не писал роман-симулякр, набитый сведениями, почерпнутыми из журналистских статей.

*Иноагент в РФ