Конец западной демократии

Гераклит учил: «Всё течет, всё меняется». И действительно, с данной формулой существования сложно спорить: неизменных вещей, категорий, вопросов (недавно учёные мужи даже разрешили оный касательно того, что было раньше: яйцо или курица, – отдав предпочтение первому, правда, в сугубо конкретных рамках, тем самым лишив вопрос его метафизической глубины) и проч. ни в природе, ни в культуре (понимаемой как совокупность различных мифов, под которыми стоит иметь в виду те универсальные либо с претензией на последние мыслительные конструкции, служащие прослойкой меж субъектом эпистемологии и ее объектом, обусловленных человеческой деятельностью и обуславливающих ее же) не найти при всем желании (строго говоря, на неизменное претендуют только те человеческие мифы, которым заказан переход в факты: например, концепции бога, добра и зла и так далее).

Румыния. Бухарест. Бывший независимый кандидат в президенты Румынии Кэлин Джорджеску выходит из здания Генеральной прокуратуры, куда его доставляли для допроса. EPA

Однако нельзя не обратить внимание на слишком общий характер гераклитовской формулы: если брать сугубо культурные производные, то в ряде случаев точнее было бы говорить не столько об изменениях как таковых, сколько о переходе неких явлений в свои противоположности. Что, в частности, и произошло с таким феноменом, как либерализм, с течением времени трансформировавшимся в нечто антагонистичное своему первичному смыслу: превратившись из власти большинства во власть меньшинства, точнее, меньшинств (по различным признакам, но прежде всего – половому и гендерному). Что на самом термине отразилось в прирастании приставки «нео».

Но что в этой связи довольно любопытно, так это то, что вторая часть этого двухчастного концепта – либерально-демократический, а точнее неолиберально-демократический, – которым и определяется политический строй Запада, долгое время оставалась неизменной, даже вопреки здравому смыслу (при изменении одного слагаемого второе просто не может оставаться в прежних рамках уже вследствие взаимоинтегрированности: при таком раскладе если нечто вызвало трансформацию одной части системы, то наверняка можно говорить, что изменения произошли и во второй), как бы подчёркивая незыблемый характер западных ценностей (свобода и конкуренция – во главу угла). Но недавние президентские выборы в Румынии со всей очевидностью продемонстрировали, что от прежней лелеемой и культивируемой демократии как свободного народного волеизъявления мало что осталось (хотя уже явные намеки были и по итогам президентских выборов в Молдавии, когда победу Санду, лояльной Брюсселю, вытянула молдавская диаспора на Западе, тем самым девальвировав национальную волю, то есть волю непосредственно граждан страны, проживающих на территории Молдавии, а после – уже во Франции суд над самым влиятельным оппозиционным политиком Марин Ле Пен): а как ещё иначе определить отмену результатов первого тура, согласно которым во второй тур наряду с «проевропейским» кандидатом Эленой Ласкони вышел условно (поскольку правильнее все же было бы определить его как национал-консерватора, а не чистого симпатизанта РФ и лично Владимира Путина), как его окрестили в западных СМИ (из-за позиции по Украине прежде всего), «пророссийский» Кэлин Джорджеску.

Несложно догадаться, что формальной причиной, послужившей основанием для аннулирования итогов первого тура, стало обвинение в иностранном вмешательстве: мол, кампанию Джорджеску в TikTok профинансировала российская сторона. Таковы были данные, предоставленные румынской разведкой. Однако вскоре, как пишет HotNews, румынская налоговая служба ANAF в ходе своего расследования пришла к выводу, что Россия к кампании Джорджеску не имела никакого отношения, а последняя была проспонсирована Национал-либеральной партией, которая таким образом хотела оттянуть часть голосов от другого консервативного кандидата Джордже Симиона, чтобы дать возможность своему – Николаю Чукэ – пройти во второй тур. Но ситуация стала развиваться не по плану: во второй тур вышел «спойлер» Симиона, оставив далеко позади как его самого, так и кандидата от НЛП. Но что интересно: на суд данная информация не произвела ровно никакого эффекта.

Отмена не была аннулирована, а самого Джорджеску так и не допустили до новых выборов. То есть, по сути, Джорджеску, имевший очень большие шансы на победу во втором туре, был выведен из игры – даже формально! – без законных на то оснований, но оснований сугубо идеологических: ради спасения европейской демократии, то есть приверженности европейскому курсу, выраженному в поддержке Украины и продвижении неолиберальных ценностей. Что, в свою очередь, дало основание уже Ласкони заявить, что «это тот момент, когда румынское государство растоптало демократию народа». «Разрушить экономику, уничтожить демократию, привести страну к анархии. Нам следовало продолжить голосование, чтобы уважать пожелания румынского народа», – цитирует «проевропейского» кандидата Digi24.

Однако и это не конец истории. На новых выборах победу во втором туре одержал мэр Бухареста Никушор Дан, чуть-чуть обогнав Симиона (по всей видимости, если румынские СМИ не врут, то за счёт голосов румын из Молдавии, по существу применив тот же приём, что вытянул победу Санду), который, надо отдать должное, признал свое поражение. Но тут нежданно-негаданно всплыли новые подробности: основатель Telegram Павел Дуров заявил, что «западноевропейское правительство (угадайте какое?🥖 ) обратилось к Telegram с просьбой заставить замолчать консервативные голоса в Румынии перед сегодняшними президентскими выборами». Уточнив, что от данного предложения он отказался, пояснив (причем справедливо и по делу) свою позицию тем, что «нельзя «защищать демократию», разрушая демократию. Нельзя «бороться с вмешательством в выборы», вмешиваясь в выборы. Либо у вас есть свобода слова и честные выборы, либо их нет. И румынский народ заслуживает и того, и другого». Позже он немного конкретизировал (видимо, для тех, кому французская булка не прояснила ситуацию): «Французская внешняя разведка подтвердила, что они встречались со мной – для борьбы с терроризмом и детской порнографией. На самом деле детская порнография даже не упоминалась. Они хотели IP подозреваемых в терроризме во Франции, но их основной целью всегда была геополитика: Румыния, Молдова, Украина».

На основании данного признания Симион обратился в Конституционный суд с просьбой отменить майские президентские выборы «по тем же причинам, по которым декабрьские выборы были отменены: внешнее вмешательство со стороны государственных и негосударственных субъектов». Причем Дуров, перепостив это заявление в Х, написал: «Я готов приехать и дать показания, если это поможет румынской демократии» (понятно, что основатель Telegram пошел на такой шаг не ради борьбы за правду и справедливость, как это выглядит со стороны, но, по всей видимости, чтобы насолить французам, которые, как пишет Politico, не разрешили ему (а он все ещё находится под арестом, не будем забывать) поехать в США для «переговоров с инвестиционными фондами», обосновав свой отказ тем (это официальная формулировка французской прокуратуры), «что такая поездка за границу не представляется настоятельной или оправданной»). Но в данном случае Конституционный суд, как можно догадаться, не посчитал наличие доказательств попытки вмешательства (из чего можно сделать вывод, что были и ещё, и кто может дать гарантии, что небезуспешные?) достаточной причиной для аннулирования итогов выборов. То есть опять же: «европейская демократия» была сохранена, но совершенно недемократическими и более того – незаконными методами (сколько в США было шума с избранием Трампа, чему якобы способствовала Россия!). Причем дважды: как в случае с Джорджеску, так и с Симионом. Что ставит вопрос: какая же после этого она, «европейская демократия» то есть, демократия?

Ответ очевиден: если и вести речь о демократии как таковой, то к оной, как и в случае с либерализмом, стоит прибавить приставку «нео»: это та демократия, которая защищает европейские ценности, включая как будто бы демократические, то есть защищает не по существу, но по содержанию, по соотносимости с наличествующими социальными и политическими трендами. То есть она уже не может претендовать на тот статус, что у нее был: это уже не демократия как таковая, но демократия, дошедшая до своего антагонизма, то есть до автократии, если вообще не до тоталитаризма, которая по-прежнему зовётся демократией. И почему – тоже понятно: несмотря на то, что аксиологические установки претерпели значительные изменения, их с несгибаемым упорством продолжают выдавать за те, что когда-то были раньше, точно ничего не изменилось (и вправду, если особенно не присматриваться, можно легко попасться на эту уловку: ведь в центре тех и этих ценностей стоит свобода, завоеванная на парижских баррикадах; только раньше это была свобода политического волеизъявления, свобода слова и т. п., а теперь это навязанная, как бы даже в чём-то едва ли не принудительная свобода по смене пола, навешиванию на себя гендерных ярлыков и проч., но все равно – свобода, и именно это и может сбить с толку, хотя разница колоссальная). А коли ничего не изменилось, то есть снова же: как-будто бы не изменилось, то и, как несколько десятков лет назад, демократия нуждается в защите, даже если оная состоит в движении к авторитаризму.

И в самом деле: зачем расходовать силы на то, чтобы демократическими методами отстоять свое превосходство, если все можно решить силовым путем (как, кстати, делало большинство европейских стран во время пандемии коронавируса, буквально воскрешая практики нацистской Германии) – что куда проще и быстрее? Тем более что и доказать превосходство демократии, как и либерализма, переросшего в нео-, весьма и весьма проблематично, поскольку никакой демократии уже нет: на ее смену пришла неодемократия, превосходство которой даже над автократиями – вопрос очень спорный. Хотя бы потому, что сама она мало чем от них отличается, как показал случай сначала с Джорджеску, а после – с попыткой Симиона апеллировать к закону. Кстати, буквально на днях Джорджеску заявил о своем уходе из политики, что и можно в символическом плане считать свидетельством того, что точка невозврата – к прошлому –уже пройдена. И одновременно триумфом неодемократии. С перспективой более масштабных чисток: например, исключением или как минимум лишением права голоса Венгрии и Словакии. Благо Румынию удалось спасти. Пока. Но призрак реакции, как некогда коммунизма, уже двинулся по Европе (в Италии власть взяла фашистская коалиция, в Германии, согласно последним опросам, лидирует «Альтернатива для Германии», во Франции главу правых Марин Ле Пен упекли за решетку, чтобы только не допустить до президентских выборов, и так далее). И чтобы понять, что же будет дальше, достаточно открыть учебник истории: все уже есть с поправкой на траекторию маятника и время, которое с точки зрения Истории закручивается спиралью, а с точки зрения субъекта последней – уходит в штопор.