Из истории образованного слоя

Как мы пришли к такому состоянию образованного слоя, которое наблюдаем сегодня? И в отношении к себе, и во взгляде на окружающий мир. Эту историю важно представлять. 

Один интеллектуал писал в «Независимой газете»: «Чеpез западные гpаницы пpишло в Россию все, что и по сей день является основанием могущества и национальной гоpдости России… – все виды тpанспоpта, одежды, большинства пpодуктов питания и сельскохозяйственного пpоизводства. Можно ли сегодня пpедставить Россию лишенной этого?» [Фpидбеpг И. Дpаматуpгия истоpии: опасность всегда исходила только с Востока. «Независимая газета», 10 сент. 1992 г.] Действительно, невозможно себе пpедставить Россию вдpуг лишенной всех видов одежды, но ведь раньше невозможно было и пpедставить себе взpослого человека, всеpьез озабоченного такой пеpспективой для России.

Владимир Максимов с горечью писал: «Мне непонятна та радикальная мстительность, которую проявляют сегодня иные нынешние прогрессисты, еще вчера осыпанные всеми мыслимыми милостями и наградами времен застоя. С какой это стати любимец всех современных ему вождей Евгений Евтушенко… превращается сегодня в этакого отечественного Маккарти и устраивает охоту за ведьмами в Союзе писателей? С какой это стати другой писатель, которого я очень высоко ценю как прозаика, проживший одну из самых благополучнейших жизней в советской литературе, вдруг призывает народ выращивать пеньку, чтобы вить из нее веревки для коммунистов?» [Максимов В. Возвращение бумеранга (1991) // Растление великой империи. М.: Эксмо. 2010]. 

В 90-е годы в государственных еще издательствах возник жанр литературы, оправдывающей предательство. Власовцы были изменниками — но ведь они боролись со сталинизмом. Чингиз Айтматов в своей книге «Тавро Кассандры» (1994) уже не считает войну Отечественной. Это «эпоха Сталингитлера или же, наоборот, Гитлерсталина», и это «их междоусобная война». В ней «сцепились в противоборстве не на жизнь, а на смерть две головы физиологически единого чудовища» [«Знамя» (1994, № 12, с. 9–110]. 

Совершенно некритически, как будто потеряв способность к простейшим логическим операциям, стала интеллигенция заглатывать странные, абсурдные утверждения идеологов – причем бессвязность мышления и его отрыв от реальности одинаково проявлялись и у ораторов, и у их слушателей. Возьмем самые простые. 

Вот похвалы А. Н. Яковлева в адрес Гайдара и Чубайса: «Мне ясно, что благодаря «шоковой терапии» Гайдара наши люди узнали, что такое деньги. Благодаря Чубайсу и его приватизации у нас узнали, что такое собственность. Это великое дело» [Яковлев А. О перестройке, демократии и «стабильности» // «Независимая газета». 2.12.2003].

Борис Ельцин и Егор Гайдар. Фото: yeltsin.ru

Или выступает писатель и депутат А. Адамович в 1989 г. в МГУ: «Запад благодарен Горбачеву еще и за то, что он «изнутри» остановил процесс разрушения демократии в странах третьего мира» [Адамович А. Мы – шестидесятники. Статьи // М. «Советский писатель». М. «Советский писатель». 1991, с. 348]. 

И ни один профессор, доцент, студент не удивился. Вдумайтесь в его утверждение. Что Запад благодарен Горбачеву, понятно, но, оказывается, он еще и защитил демократию в третьем мире! Были там у власти «демократы» – известные диктаторы Мобуту и Сомоса, Стресснер и Сухарто, но в 1980-е годы стал СССР эту «демократию» разрушать. То одного прогонят, то другого. Но Горбачев «изнутри» этот процесс остановил. Вот, значит, Генеральный секретарь ЦК КПСС помог Пиночету защитить демократию – и за это Запад благодарен Горбачеву. 

Все выступление А. Адамовича в МГУ (!) было наполнено подобными рассуждениями. Вот еще пример: «Один американский фермер как-то сказал Юрию Черниченко: «Мы и вас готовы прокормить, только не воюйте». Ведь мы и сами-то до конца не осознавали, как Запад опасается нашей военной мощи, не сдержанной никакими демократическими институтами». 

Говорили о производстве лишних тракторов, А. Адамович пошел еще дальше, увеличил «избыток тракторов» уже до десяти раз. Он так проклинал промышленность: «Абсурдный процесс производства ради производства. Когда все больше стали выплавляется машины для строительства машин по выплавке стали, а народу и умыться нечем. В десять, что ли, раз больше, Юрию Черниченко это лучше знать, выпускается тракторов, комбайнов, а сельскохозяйственную продукцию покупаем». («Мы – шестидесятники», с. 341)

Все эти рассуждения противоречили здравому смыслу. Никого американские фермеры бесплатно не кормят, да нам и не нужна была бесплатная кормежка – мы покупали кое-что за свои деньги; РФ с США не воевала, но американские фермеры нас кормить не собирались; Запад не опасался нашей военной мощи, у обеих сторон имелись средства сдерживания – это известно из документов военного ведомства США и т. д. Но эти несуразицы А. Адамовича благосклонно выслушивала огромная аудитория студентов и преподавателей МГУ. 

МГУ. Фото: wikiwand.com

Выступления идеологов, особенно из ученых, потрясали не просто каким-то абсолютным отрицанием накопленного человечеством и научного, и обыденного знания. В этих выступлениях обнаруживалась чуть ли не мистическая тяга сказать нечто прямо противоположное знанию и опыту – причем сказать в связи с очень важным положением, на котором они и выстраивали всю свою идеологию. 

Писатель В. О. Богомолов, участник Великой Отечественной войны, пишет в 1995 г: «Очернение с целью «изничтожения проклятого тоталитарного прошлого» Отечественной войны и десятков миллионов ее живых и мертвых участников как явление отчетливо обозначилось еще в 1992 году. Люди, пришедшие перед тем к власти, … стали открыто инициировать, спонсировать и финансировать фальсификацию событий и очернение не только сталинского режима, системы и ее руководящих функционеров, но и рядовых участников войны – солдат, сержантов и офицеров». 

«Как это ни печально констатировать, – пишет академик О. Т. Богомолов, – но реформы в России сопровождались пагубным расстройством не только экономики, но всей системы общественных отношений» [Богомолов О. Т. Нуждается ли рынок в нравственности? Взаимодействие экономики, политики, культуры и морали в переходных обществах / Модели системной трансформации и социальная цена реформ (опыт России, СНГ и стран ЦВЕ) М., 2006]. 

В 1950-е гг. на философском факультете МГУ вместе учились М. Мамардашвили, А. Зиновьев, Б. Грушин, Г. Щедровицкий, Ю. Левада. Об этой когорте теперь пишут: «Общим для талантливых молодых философов была смелая цель – вернуться к подлинному Марксу». Они были элитой, близкой к власти – вместо изучения реального общества своей страны с целью его укрепления вернулись к Марксу, в Англию ХIХ века.

Все они были очень яркими людьми, в сфере гуманитарной интеллигенции были известны, с ними многие были лично знакомы. Вокруг них возникали кружки студентов с разных факультетов, они читали Маркса и обсуждали его тексты. 

Карл Маркс

До 1955 г. практически все население СССР еще и не подозревало, что в лоне мыслителей-марксистов возник кружок диссидентов. Только недавно людям сообщили важную и четкую формулировку этого факта, на который в разных формах указывали многие авторы: крах СССР был «предуготовлен движением «шестидесятников»». 

Часть «шестидесятников» почти сразу сдвинулась к открытому инакомыслию, критическому по отношению к политической системе СССР – они стали диссидентами. 

Поэтому в 1992 г. сразу ликвидировали колхозы и совхозы. А. Н. Яковлев, академик, ведущий ученый-экономист, член Политбюро КПСС – и его риторика: «В деревне все еще колхозом воняет. Не дотации колхозам надо давать, а кредиты фермерам. … Деревенская общественность, неизменно голосующая за возвращение к «строительству коммунизма», редко бывает трезвой, но, протрезвев, люто ненавидит «оккупационный режим» демократов, поскольку нет денег на опохмелку» [Яковлев А. Н. Сумерки. М., 2005, с. 628-629]. 

А. Н. Яковлев: «Без того, чтобы иностранному капиталу дать гарантии свободных действий, ничего не получится. И надо, чтобы на рынок были немедленно брошены капиталы, земля, средства производства, жилье». 

Новый режим пока что не создал ничего, что мог бы «бросить на рынок». Как заметила та же «Независимая газета», «поскольку в стране почти ничего не производится и совсем ничего не строится, предметом вожделения победителей становится то, что было создано при ненавистном тоталитарном режиме». 

Скажу об одном случае, который подкрепил мои установки и показал настоящее рациональное суждение. В 1965 г. послали меня на семинар секретарей комсомольских организаций московских НИИ, на турбазу. Я был членом бюро института, а ехать на неделю никто не хотел, и послали меня. Много было интересного – водка, откровенные споры по ночам, я впервые попал в молодую «политическую элиту» и слушал все с удивлением. Меня поразила именно непонятная и уже довольно развитая, зрелая злоба по отношению к большим советским программам, включая космическую. Были рассказы о неудачах и авариях, о которых не сообщалось в газетах, – говорилось с каким-то странным злорадством. Чувствовалось, что в нашей большой компании возник невысказанный раскол. Большинство как-то замкнулось и слушало такие разговоры с каменными лицами.

Особенно запомнился один разговор, который мне, химику, помог в навыке рассуждений. Группа ребят из АН СССР завела разговор о глупости Хрущева, который принял нелепое решение о строительстве Братской ГЭС – совершенно ненужной в глухой тайге, да еще велел тянуть от нее ЛЭП какого-то сверхвысокого напряжения. Говорили они веско, с большим апломбом, да и ругать Хрущева было тогда в кругах интеллигенции признаком хорошего тона. И вдруг какой-то парень, долго молча слушавший, сел на койке и сказал: «Вы говорите, как знатоки, а ведь не знаете элементарных вещей. А может, не понимаете. Братская ГЭС дала большое количество энергии с очень дешевой себестоимостью [он назвал точные данные]. Без нее мы бы не смогли обеспечить себя алюминием. Построив ЛЭП от Братска, мы получили единую энергосистему. В стране, растянутой по долготе, это дает огромную выгоду. Братская ГЭС распределяет энергию по часовым поясам, снимая пиковые нагрузки по всей стране, особенно в Центре. Над проектом ГЭС и всей системы работала сотня НИИ, так что Хрущев здесь ни при чем». 

Никита Сергеевич Хрущёв

Он сказал это коротко, спокойно, с цифрами – и снова лег. И всех поразило, что группа уверенных в себе критиков Братской ГЭС не ответила на это ни слова. Замолчали, и видно было, что им нечего сказать. Вот это многих проняло, на лицах было написано. Как же так! Почему вы не спорите? Выходит, вы публично выносите приговор огромной, общенародного масштаба программе – и не задумались о простых вещах? А мы вас слушаем, хлопаем ушами. 

Тот парень был энергетик, из отраслевого НИИ. Но дело не в этом, а в том, что он не постеснялся выступить против господствующего мнения. Видно было, что ему плевать на это их мнение. Как не хватало таких людей в годы перестройки!

«Навязывание представления» – важное явление, его мы насмотрелись в ходе перестройки. Для того состояния умов, в котором советский народ принял перестройку, имелась причина, «наведенная» официальным образованием. Она в том, что в головы нескольких поколений внедряли способ, искажавший понимание общества в его развитии. Таким образом, политическое действие невозможно, если ему не предшествует соответствующее изменение в сознании людей – и элиты, и массы.  

Так на горизонте стали собираться тучи и слышаться далекие громы.  

Построенная на невежестве концепция привела к краху всей программы реформ, каждый конкретный провал приходилось компенсировать, обычно с большими издержками и для государства, и для людей. Так, обеднение и немыслимое расслоение населения привело к непримиримому ценностному конфликту, массовой насильственной преступности, глубокой аномии практически всего населения, дезинтеграции общества и нации.

Доктрина реформ противоречила знанию, накопленному даже в рамках либерализма! Как инструмент быстрого и необратимого разрушения советской экономики и единого народного хозяйства СССР была избрана т. н. «программа структурной стабилизации» МВФ. Ее применение готовилось группой экономистов в тесном контакте с американскими консультантами. 

В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию 2004 г. сказано: «С начала 90-х годов Россия в своем развитии прошла условно несколько этапов. Первый этап был связан с демонтажем прежней экономической системы… Второй этап был временем расчистки завалов, образовавшихся от разрушения «старого здания»… Напомню, за время длительного экономического кризиса Россия потеряла почти половину своего экономического потенциала».

Реформа 1990-х годов верхушкой обществоведов представлялась обществу как модернизация отечественной экономики – а оказывается, что это был ее демонтаж, причем исключительно грубый, в виде разрушения «старого здания». Таков был приступ невежества. Мы же не можем поверить, что элитарные ученые были вредителями! 

Я был человек посторонний, неизвестно зачем приглашенный в этот узкий элитарный круг. Высказать я смог лишь очень краткие тезисы – почти только подзаголовки. Но стоило послушать и посмотреть. В нашей жизни возникла важная фигура – эксперт, который готовит для политиков варианты решений и убеждает общество в благотворности или опасности того или иного решения. В советской системе для обсуждения проблем привлекали специалистов в конкретных сферах знаний. Они были ответственны за свои данные и доводы. Принятие решений возлагались на коллегиальные государственные или партийные органы, исходя из всей совокупности доводов специалистов, реальных условий и возможных рисков и угроз.  

Но уже в перестройку на наших глазах происходила ликвидация государственного института специалистов и его замена на группы экспертов, которые готовили решения политиков, исходя из интересов «клики» с учетом соотношения сил конкурентов. Хотя многие ученые и сами входили в такие группировки и участвовали в переговорах, но в «непрозрачных» переговорах они исходили уже не из объективных данных и фактов, а из критериев «клик». Часто конфликт интересов могущественных сил, за которыми стояли финансовые и промышленные воротилы, выходил и в публичную политику, если до этого они не приходили к тайному сговору. Именно тогда обывателей и депутатов развлекали спектаклем «научных» дебатов между экспертами. Демократией тут и не пахло – мнения «непросвещенной массы» отметались как иррациональные. Это «отодвигало» среднего человека от политики, указывало его место как зрителя в политическом театре.

В такой системе политики и их эксперты заменяли проблему выбора, которая касается всех граждан, проблемой принятия технических решений, которые есть внутреннее дело политиков и экспертов. При таком подходе вообще исчезали вопросы типа «Хорошо ли приватизировать землю?», они заменялись вопросами «Как лучше приватизировать землю?» Учреждение самого института экспертов и придание ему столь высокого статуса означало принципиальный отход от демократии (даже элитарной) и сдвиг к технократическому государству принятия решений. Теперь расплодилось целое сообщество экспертов, которые должны объяснить людям, в чем заключаются их интересы и почему этим интересам соответствует, например, ликвидация бесплатного здравоохранения.

Старые люди помнят, а молодым полезно узнать. В 1945 г. Россия вышла из войны израненной, жилье и хозяйство до Волги было разгромлено, одного скота в Германию угнали 17 млн голов – столько же, сколько сегодня осталось коров в Российской Федерации. Было полностью сожжено 70 тысяч сел и деревень. Тысяч! Нас называли на Западе «нация вдов и инвалидов». В моем классе было 40 мальчиков, только у четырех из них были живы отцы. Если на улице встречался мужчина с ногами и руками, на него оглядывались с удивлением, в нем было что-то неестественное. И даже здоровые с виду мужчины и на работе, и в метро иногда вдруг бледнели или даже начинали кричать – это у них шевелились в теле осколки.

Кадр из фильма «Разгром немецких войск под Москвой» (1942). Фото: cinema1909.ru

Гуманитарная культура передавалась из поколения в поколение через механизмы, генетической матрицей которых был университет. Он давал целостное представление об универсуме – Вселенной – независимо от того, в каком объеме и на каком уровне давались эти знания. Скелетом такой культуры были дисциплины (от латинского слова, которое означает и ученье, и розги). Напротив, мозаичная культура воспринимается человеком в виде кусочков, выхватываемых из омывающего человека потока сообщений. В своем кратком изложении сущности мозаичной культуры известный специалист по СМИ А. Моль объясняет, что в этой культуре «знания складываются из разрозненных обрывков, связанных простыми, чисто случайными отношениями близости по времени усвоения, по созвучию или ассоциации идей. Эти обрывки не образуют структуры, но они обладают силой сцепления, которая не хуже старых логических связей придает «экрану знаний» определенную плотность, компактность, не меньшую, чем у «тканеобразного» экрана гуманитарного образования».

Мозаичная культура и сконструированная для ее воспроизводства новая школа («фабрика субъектов») произвели нового человека – «человека массы». Это полуобразованный человек, наполненный сведениями, нужными для выполнения контpолиpуемых опеpаций. Человек самодовольный, считающий себя обpазованным, но обpазованным именно, чтобы быть винтиком [Моль А. Социодинамика культуры. М.: Прогресс. 1974]. 

Вирус евроцентризма, внедренный в сознание культурного слоя России, можем уподобить латентному вирусу – он всегда в организме, но в особых условиях активизируется и вызывает страшные эпидемии. К какому расщеплению сознания приводит его действие, видно уже на трагической судьбе Чаадаева, «первого русского философа», патриота России, в то же время отрицавшего весь ее исторический путь и тем самым разрушавшего ее «национальную субстанцию» – «ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной почве нашей родины». 

А. Блок написал в статье «Народ и интеллигенция»: «Народ и интеллигенция – это два разных стана, между которыми есть некая черта. И как тонка эта черта между станами, враждебными тайно. Люди, выходящие из народа и являющие глубины народного духа, становятся немедленно враждебны нам; враждебны потому, что в чем-то самом сокровенном непонятны». От многих немцев (в том числе из «войск противника») я слышал, что их как раз удивляло отсутствие у русских этнической ненависти к немцам. 

Кстати, французские социологи сообщают такие данные об обpазовательном уpовне: согласно пеpеписи 1968 г., 86,6% фpанцузов в возpасте 15 лет и стаpше имели максимум спpавку о начальном обpазовании. 3,75% не имели никакого свидетельства об обpазовании, лишь 6% – уpовень сpедней школы и выше. Сpеди пpизывников 18 лет 66,63% имели уpовень начальной школы или ниже. В Советской Армии 1968 года практически все солдаты имели среднее образование.

Я как-то спросил деятеля ТВ на круглом столе о Югославии: «Вы «сатанизировали» в глазах Европы сербов; почему же вы, демократы, за все годы не дали «экрана» какому-нибудь умеренному сербскому ученому или писателю? Пусть бы он объяснил, как они видят дело». На меня посмотрели, как на инопланетянина – кто же пустит серба на ТВ? А ведь по экранному времени Югославия на Западе – тема номер один.

Есть ли нa Западе классовая солидарность с третью отверженных? Я бы сказал, что классовой нет (или есть нa ypовнe лозунгов). Родственная – пока да, родные не дают опуститься. Но если не удержался — попадаешь в совсем иной мир. Двойное общество! Еще четче это видно в «третьем мире». Вот Бразилия, общество «двух половин». В 1980-90 гг. здесь 47% населения относились к категории «нищего», в 1992 г. их число составило 72,4 миллиона (Из «Отчета по человеческому развитию. 1994». OOH, Оксфорд Юниверсити Пресс. — Цит. в «Общество и экономика», 1996, № 3-4). Такое общество уже приходится контролировать террором, и в трущобах (фавелах) регулярно устраивают акции устрашения, пускают кровь в больших количествах. Повод всегда найдется. 

А рабочие живут пусть по европейским меркам бедно, но с известными гарантиями. Можно ли сказать о рабочем классе и на Западе, и в Бразилии, что «им нечего терять, кроме своих цепей»? Считаю, что нельзя. И в постоянной войне с фавелами они, скорее‚ союзники буржуазии, чем отверженных. Россия становится для мира одной огромной фавелой.

Рынок отвергает более или менее значительную часть рук и голов, так он и поддерживает равновесие. «Резервная армия труда» велика даже на самом Западе. Это такая колоссальная потеря, что нам трудно себе представить. Не говоря о том, что значительная часть усилий Запада уже направлена на «обслуживание» безработных (службы социальной помощи и занятости, психиатры и полиция). 

Минфин США. Фото: AP/TASS

Вторая «черная дыра» – охрана. Сторожа у каждого шкафа ставить не надо. На Западе первое, что потрясало советского человека, когда он туда попадал, – невероятное число охраны. В любом магазине –здоровые парни в форме, да еще в отдельном помещении сидят неотступно двое у телевизоров (во всех углах торгового зала тебя озирает телеглаз, крутится туда-сюда). 

Новаторская практика фашизма сыграла очень большую роль в привлечении зрительных образов к манипуляции сознанием. Перешагнув через рационализм Нового времени, фашизм «вернулся» к древнему искусству соединять людей в экстазе через огромное шаманское действо — но уже со всей мощью современной технологии. При соединении слов со зрительными образами возник язык, с помощью которого большой и рассудительный народ был превращен на время в огромную толпу визионеров, как в раннем Средневековье. 

А в СССР примерно с 1987 г. чиновники, ученые общественных наук, партийные работники и т. д. монополизировали прессу и телевидение под крышей ЦК КПСС. Так можно было внедрить в массовое сознание новые идеологические образы, смыслы, сообщения и, главное, невежество. Получив культурную травму, население не могло защищаться и спорить. Вероятно, и многие элитарные работники были захвачены потоком невежества. Кто-то из них после нескольких лет понял свою деятельность и публично «покаялся», кто-то молча ушел из рядов реформаторов, большинство продолжало порученное им дело. Но это уже неважно. Наша задача: понять, насколько действует невежество, которое было внедрено во время 1985 и 1990 гг. и также узнать, возникает ли в разных общностях рефлексия относительно потерявшего силу невежества. Это ценный опыт – возможно, новые волны невежества будут иными и более сложными. Ведь нас втянули в Запад. 

Надо только предупредить, что для представления процесса погружения в невежество надо увидеть взаимодействия двух общностей (грубо). Первая группа организована как партия, имеющая политические цели, средства, поддержку многих групп. А вторая (население) – не была организована, не имела поддержки власти и СМИ и постепенно приняла большую дозу невежества. Здесь мы показываем типы невежества и мировоззрение их акторов (или агентов), но мы не представляем конфликт людей, не получивших благ от иллюзий, – против «армии» акторов. То время ушло, а всем нам надо не спорить, а разобраться в катастрофе 90-х годов и научиться разглядеть на горизонте новые тучи невежества – они, скорее всего, будут разрушительнее, чем первые. 

Дальше рассмотрим некоторые структуры таких провалов и процессов возникновения и развития невежества, в основном на нашей почве. Кстати и себя почистим от этих сгустков. За 2017–2022 гг., наконец трезво изучая взаимодействие двух русских революций, многие рассмотрели картины мира частей расколотого народа. Вероятно, для всех наших общностей это будет полезно. Мне было странно видеть раскол именно в университете. Одни верили в мудрость Сталина (хотя и помалкивали), а другие верили в то, что он злодей и параноик. Вот и поговори с ними. 

Вспоминаю период, когда Хрущев затеял какие-то реформы в сельском хозяйстве, колхозы много критиковали в прессе. И у нас в МГУ на двух-трех курсах возникло целое движение, какая-то «инициатива». Что-то изучали, собирались, спорили. Потом, в зимние каникулы на втором курсе, пошли на лыжах по колхозам – искать недостатки. Вместо агитации эти наши активисты устроили что-то вроде инспекции. Наверное, какую-нибудь бумагу вроде мандата раздобыли, иначе это вообще черт знает что. Вернулись гордые собой – целый ворох недостатков нашли. Там председатель колхоза пьет, надо его снять, а в другой деревне они к председателю пришли, а он с перепугу почему-то в окно вылез и ушел – его немедленно снять! Куда-то писать стали, какие-то семинары. Я говорю им: вы что, спятили? Что вы воду мутите, да еще у людей выспрашиваете разные порочащие сведения? Прошли на лыжах, всех взбаламутили – и обратно в мраморный химфак МГУ скрылись. Снять председателя предлагаешь? Поезжай в колхоз и работай там, брось свой МГУ. Разозлились, глаза выпучили. Ты, говорят, комсомолу враг, надо ставить вопрос о твоем исключении. На это можно было только расхохотаться – дети, хотя уже кое-кто с усами. Но это повторяется…

Сейчас образ Запада выпадает из русской традиции – как западников, так и славянофилов. Достоевский бы ахнул, почитав наши газеты. В нашем хаосе перестройки мы забыли, что Запад – трагическая цивилизация. Да, Запад ставит на себе «эксперименты со злом» и часто доходит в этом до края.

Но потом некоторые общности осмысливают зло, анатомируют его и дают другим спасительное знание. Этот устой их цивилизация начинала с античности, и он сопряжен с такими страданиями, которые нам неведомы. Мы боялись реальных опасностей, но не было у нас «страха бытия». Запад же, начиная с раннего Средневековья, жил в нарастающем коллективном страхе. Сначала перед адом, потом чистилищем, потом перед чумой, так что в искусстве центральное место заняла смерть – с «Плясками смерти» в каждом доме. Так и шел западный страх от эпохи к эпохе – «страх Лютера» перед соблазнами, перед Природой, страх перед своим «другим Я» (Фрейд), страх перед СССР в ядерной войной. И каждый раз страх порождал глубокие раздумья и сдвиги в культуре. 

Вспомним пpошлые войны. Один из источников силы России был в том, что она не измельчалась до цивилизационной ненависти к Западу. Русские били фpанцузов, но Фpанцию не возненавидели и не стали бы, как Наполеон, отбивать нос у сфинкса и взpывать Кpемль. О немцах Сталин специально сказал: гитлеpы пpиходят и уходят, а немецкий народ остается – и это была сила, а не слабость. Вьетнамцы, которые многому у нас научились, пpовели войну и с фpанцузами, и с американцами, не допуская антизападнических настpоений. 

Россия, имея многие корни в Азии, все же строила себя, «опираясь» на Запад – нельзя это забывать. Когда мы устраиваем что-то в своей жизни, мы спрашиваем, «а как это у немца?» – и делаем так же или наоборот. 

Знамя Победы на здании Рейхстага, 1945 год

В. Г. Белинский писал: «Чужое, извне взятое содержание никогда не может заменить ни в литературе, ни в жизни отсутствия своего собственного, национального содержания. … Мы, наконец, поняли, что у России была своя история, нисколько не похожая на историю ни одного европейского государства, и что ее должно изучать и о ней должно судить на основании ее же самой, а не на основании историй ничего не имеющих с нею общего европейских народов» [Белинский В. Г. Избранные философские сочинения. В 2 т. Т. 2. М.: ОГИЗ, Гос. изд-во полит. лит., 1948. С. 281-282]. При этом опыт колониальной политики Европы продемонстрировал, что «французы, немцы, англичане, голландцы (буры) обнаружили одинаковую свирепость, и это явление – одно из самых тревожных предсказаний для ХХ века» [Меньшиков М. О. Кончина века // http://www.russdom.ru/oldsayte/mom/m1/m101.html ]. 

Сейчас Россия пытается вновь найти свое достойное место в многообразном мире, опираясь на свой опыт взаимодействия и с Западом, и с Востоком.