Россия. Молодость. Атака!

Россия бунтует, но власть боится прослыть бунтовщиком. Еще бы. После передела общенародной было внушено, что любой бунт, а особенно революция – зло, зло. Лимит исчерпан. Зло изобличено. Расходимся. Впереди бесконечное блаженство в эдемских капиталистических кущах.

Борис Ельцин и Билл Клинтон, 1994 год. Фото: Александр Сенцов, Александр Чумичев/ИТАР-ТАСС

И даже не революция это, а переворот, путч. А кто хочет стать путчистом? Дрожащие руки и трусливая невнятица навсегда отпечатались в памяти. Все усугубило присоединение к революции эпитета «оранжевая». Будто не окрасили, а приватизировали ее. Потому любая революционность, протест и даже несогласие – под подозрением. Не происки ли это заклятого?.. Лучше подальше от греха.

Поэтому никакой революции, в ней – непредсказуемость. Многим надежней не мытьем, так катаньем. Эта стратегия полностью девальвировала себя в важном временном промежутке исторического шанса между 2014–2022 годами. 

Ничего само собой не приключилось. Украина, как нам вещал телевизор, не развалилась и не превратилась в труху, а, наоборот, ощетинилась. Такое ощущение, что Россия все эти годы лишь наблюдала за падением струйки песочных часов. Если не в пассиве, то полупассиве – это когда ни рыба ни мясо. А потом… Что потом? Нас обманули. Растудыт твое коромысло!.. Или мы сами обманываться рады?

Фото: ИА Regnum

Этакая политика поиска обмана, от одних наперсточников к другим. Сейчас выискиваем новых. Кто бы обманул, ау?! Нам нужно время сладостной грезы того самого обмана. Чтобы потом самооправдаться. Впрочем, так поступают жертвы. Что получается? Пугливая консервативная туша: кабы чего не вышло. Остерегающаяся, постоянно оглядывающаяся на «золотой век», когда сливались в экстазе с Западом, когда «все же хорошо было».

Вот и озираемся в относительно недавнюю благодать. Анализируем, что же мы упустили, когда свернули не туда, отчего порушили намечающуюся идиллию и проект единого общеевропейского дома. Отчего агнцами не приютились со львами.

Вот так и движемся: бунтует Россия, а мы – озираемся, пытаемся спрятаться в уютную нору и чтобы как в недавнюю старину – нам улыбались и снисходительно хлопали по плечу. Но проблема, что Россия – огромная. Она – цивилизация. Таких за всю мировую историю по пальцам руки можно пересчитать. А мы, пришибленные десятилетиями пропаганды о неполноценности, маленькие и прячемся в маленькое. Ее – огромную – хотим либо в исторический утиль сдать, либо в мешок запихать и на чужую ярмарку отнести. Вдруг банку баварского дадут.

Пора бы соответствовать. Но как это возможно, если не поднимаем планку, а только опускаем, чтобы головокружения не было?

Боимся революционности, пугаемся красного. А ведь этот страх – главное препятствие для нашей победы. Этот страх не дает нам заявиться в лидеры свободного и бунтующего против тирании мира. Якобы так окончательно растеряем остатки своей респектабельности, которую очень ценили и думали, что все как у господ. Как у настоящих, как у взрослых и самых белых. Они же нам все тянули обувную щетку.

«Фаренгейт 9/11» (2004, М. Мур). «Быть президентом – это большой труд», – шутит режиссер за кадром, где Буш играет в гольф.

Ну хорошо: после передела собственности и появления класса высокоэффективного собственника, спасшего страну и ее экономику (такова идеологическая модель), революционное воспринимается в качестве внутренней опасности и потенциальной причины раскола.

Но как спасти наши консервативные и традиционные ценности? Институт семьи, наших детей, в конце концов? Только обороняясь? Но ведь наступающая ржавчина рано или поздно разъест, как в свое время ментальные, психологические, идеологические атаки обрушили советскую крепость.

Как спасти наши традиционные религии. Ислам демонизирован, православие расчленяемо и гонимо. Религиозные основы нашей цивилизации действительно важны или нам достаточно быть наблюдательными фаталистами? Или пойти на унию с принявшим стандарты современной конъюнктуры католицизмом? И таких вопросов масса, включая сохранение отечественной географии в ситуации, когда слишком много и у многих есть заманчивые схемы разделки.

Нужна атака. Революционная. Наше «Нате!» Она пробудит страну и мир. Особенно когда драка неизбежна. Мы знали об этом всегда. Но надеялись на авось. Не пронесло.

Способность к атаке не иссякла. Отчего и стала возможной у нас весна. Крымская. Ее затем пугливо подморозили на несколько лет, превратив проблему окончательно в злокачественную опухоль. Оказалось, что без революционного озарения мы не такие уж и грозные. Сейчас мы ждем украинского наступления, как ждали восемь лет до этого, что все само собой. Ждем. Ждуны?

Джо Байден. Фото: AP/TASS

А там либо пан, либо пропал? И кто-то говорит про риски революционного? Россия бунтует, но все отчетливей проявляется сила, пытающаяся заглушить этот бунт. Усыпить, перевести в старческое чавканье, уткнуться в подушку, обратить все в имитации. В «как будто ничего не происходит и не было». В параллельную реальность. Настоящая идеология Россия – консерватизм и революционность. Где первое – основа, второе – возможность и желание защитить и способность к атаке. В этом сочетании проявляются молодость и энергия, которые ведут за собой.

У политолога Сергея Маркова прочел, что Россия сейчас выступает как жертва.

Глава ВТБ Андрей Костин поставил вопрос: «Где взять деньги?», на который сам же ответил утверждением, что «деньги в стране есть». Чтобы их взять, надо что-то продать, поэтому призвал к новой приватизации. Крупный бизнес не желает быть со страной в сложные времена. Просто так быть патриотом – тоскливо. Правильный патриот – прагматичный и с лихвой монетизирующий свой патриотизм. Ратующий за приватизацию, с тоской вспоминая 96-й год и залоговые аукционы.

Это другая грань. Другая наша альтернатива, если нынешний русский бунт трусливо купируют. Слишком многие берутся за вилки и ножи в предвкушении.