Георгий Зотов: ВОДКА ТАНКИСТАМ, КОНЬЯК ЛЁТЧИКАМ, ПОРТВЕЙН КАВКАЗЦАМ                                  

Первое предложение, что я получил на войне, – это выпить. Будучи в 1992 году в Молдавии, я литрами поглощал домашнее вино и коньяк и в Приднестровье, и в Кишинёве. Сейчас тот давний конфликт для многих выглядит лёгкой экзотикой, а тогда так не казалось – сожжённая техника, тела убитых на улицах, гром артиллерии, авиаудары. Шутка про фронтовые «сто граммов» звучала по обе стороны фронта, и именно тогда я задумался насчёт алкоголя во время боевых действий.

Собственно, выдача бойцам водки началась в январе 1940 года, во время «Зимней войны» СССР с Финляндией – нарком обороны Ворошилов обратился к Сталину с предложением включить в армейское довольствие 100 граммов водки и 50 граммов сала ежедневно… То бишь и выпивку, и закуску. Причиной было не увеличение уровня храбрости – а… тяжёлые морозы, в районе –40. Короче говоря, «для сугреву». Сколько просуществовала эта мера, в чём была разница между пехотными батальонами, лётчиками и танкистами насчёт «ста грамм», отчего вермахту официально не выдавали водку, но предоставляли наркотики? Об этом вы сейчас узнаете.

 В Красной Армии идею Ворошилова встретили с восторгом. Причём танкистам ежедневно полагалось аж 200 граммов «беленькой» (в танке тяжелее находиться на морозе), лётчикам же и командирам высшего звена выдавали не водку, а настоящий коньяк, подчёркивая их элитарность. Лишь с января по март 1940 года в РККА, согласно официальному отчёту, вкусили 10 тонн водки и 8,8 тонн коньяку.

Выдача алкоголя снова возобновилась во время Великой Отечественной войны, но не сразу – новый приказ о «наркомовских ста граммах» Сталин подписал 22 августа 1941 года. Пшеничную обязаны были наливать только бойцам и командирам, находящимся непосредственно на передовой («тыловикам» её не полагалось). Конечно, в прежних объёмах возобновилась выдача коньяка лётчикам, выполняющим боевые задачи. Вскорости выяснили, что фабричного качества водку в нужных количествах заводы СССР не производят. Поэтому на фронт направили медицинский спирт: его разбавляли до сорока градусов и развозили по подразделениям в бидонах. Весной 1942 норма алкоголя для красноармейцев была резко увеличена – до 200 граммов в день. Но строго обговаривалось: этот «паёк» получают лишь солдаты, ведущие наступление. В случае позиционных боёв норма оставалась прежней. Находящимся в тылу бойцам наркомовские полагались строго по праздникам. 

Советские солдаты в Борнхольме. Фотограф: В. Хансен

С 12 ноября 1942 года полковым резервам, строительным батальонам, работающим «на линии огня», и раненым (если не возражали доктора) повелели наливать 50 граммов водки в день. Интересно, что не везде булькали одним и тем же. На Закавказском фронте вместо «беленькой» разрешили выдавать 200 граммов портвейна либо 300 граммов сухого вина в день. Неизвестно, были ли красноармейцы рады такой трансформации: с бокалом сухенького сидеть в траншее как-то негламурно. С 3 мая 1943 года водка стала полагаться снова лишь тем военным, кто участвует в наступлении – классические 100 граммов. В августе 43-го в подразделения, коим доставляли алкоголь, включили НКВД и железнодорожные войска. Сразу после капитуляции Германии выдачу водки в РККА завершили – даже дивизиям, участвовавшим в августе-сентябре в войне с Японией, она уже не выдавалась. И вот тут возникает вопрос – а какая польза от алкоголя на войне?

Скажу по своим ощущениям – становится менее страшно. Или вообще пофиг. Но это как раз серьёзный минус – у тебя притупляется инстинкт самосохранения. Реакция тоже работает не слишком хорошо – вовремя не нагнёшься во время обстрела, тебе в лоб прилетит. Посему есть множество мнений, что с точки зрения военной тактики «наркомовские» скорее мешали, нежели помогали. У ветеранов воспоминания здесь по больше части негативные. Как рассказывал режиссёр Григорий Чухрай, один раз в его взводе крепко выпили, и потом в бою погибло много людей. С тех пор Чухрай отдавал свою «пайку» друзьям: «Мне не нужно было пить, я и без этого понимал, что наше дело правое». Его коллега Пётр Тодоровский, также фронтовик, указывал: «Наливали перед наступлением… молодые и необстрелянные пили… те, кто постарше и поопытнее, отказывались». Так что да, тут, конечно, сложно. На войне никакие нервы не выдерживают, и оставаться постоянно трезвым тяжело – можно с ума сойти. Но факт, что алкоголь –  дело неоднозначное. Пьяным со ста граммов не будешь, зато рефлекс теряется.

А что же насчёт немцев? Официально «истинным арийцам» алкоголь на фронт не привозили: фюрер же трезвенник и вегетарианец, посему норм выдачи «крепкого» в рейхе не существовало. Но в реальности офицерский состав вермахта смотрел сквозь пальцы на частое употребление солдатами «горячительного». Недаром внутри фляг убитых немецких военнослужащих красноармейцы находили отнюдь не минералку – там были и разбавленный спирт, и шнапс. В письмах вермахта с Восточного фронта упоминается: им выдают шнапс по приказу конкретных командиров части и его количество везде разнится. Один солдат в июле 1941 называет ёмкость 0,5 на трёх сослуживцев, другой, весной 1942-го – уже бутылку на шесть человек. Многие отмечали, что водку в вермахте, фельджандармерии и СС обязательно даровали по воскресеньям и на праздники – Пасху, Рождество. И тут тоже свидетели говорят: шнапс перед боем пили неопытные солдаты; те, кто уже «обстрелян», от употребления старались воздерживаться. В окружении в Сталинграде, согласно мемуарам выживших, какие-то нацистские подразделения скатывались в повальное пьянство, и это было запрещено лично Паулюсом. У немцев жёстко не хватало продовольствия, они голодали и потому пьянели от шнапса значительно быстрее – «приняв» всего сто граммов, солдат не мог поднять винтовку.

А вот другой факт менее известен, но с 1938 года немцам на фронте выдавали «Первитин», выпускаемый фармацевтической компанией «Кнолл». Это откровенный наркотик, разновидность метамфетамина. Только перед вторжением во Францию вермахту предоставили 35 миллионов пилюль первитина. Препарат подавлял депрессию, чувство голода, ликвидировал сонливость, фактически являлся смесью энергетика и антидепрессанта. По сути, он превращал солдат в роботов, готовых идти в атаку в любое время и способных не спать сутки напролёт. Правда, как мы видим по результату, Третьему рейху это не особенно помогло. Согласно мнению некоторых (но не всех) историков-исследователей, даже Гитлер последний год своей жизни сидел на первитине и уже не мог без него обходиться. Таблетки полностью разрушили его личность и превратили в инвалида: этим и объясняется безумное поведение фюрера во время штурма РККА Берлина как постоянные приказы уже несуществующими армиям. 

Так что, пить на фронте, или не пить?

Я бы лично не пил.

Но, естественно, к осознанию этого факта я пришёл не сразу.