Александр Проханов: «Под гром наших колоколов вышли офицеры НАТО, которые наблюдают в свои бинокли туманные окрестности Пскова»

Недавно писатель Александр Проханов совершил настоящее паломничество – в Крым. Там, в Севастополе, прошел форум движения «Русская мечта». Мероприятие было инициировано «Изборским клубом» и стало завершающей точкой в турне «изборцев», которое стартовало десятью днями ранее во Пскове под звон колоколов и напутствие Тихона Шевкунова. «Ваши Новости» узнали из первых уст, как прошла поездка. 

Александр Проханов. Фото: fotokto.ru

«ВН»: – Александр Андреевич, какие остались впечатления от поездки в Крым? Узнали ли вы нашего «блудного сына»? Или же это была наша «похищенная Европа»? 

– Эта поездка была очень экстравагантная. Она была, с одной стороны, политическая. С другой стороны, она была связана с проповедью, которую мы несли с собой. Она начиналась из фронтового города Пскова и завершалась во фронтовом городе Севастополе. Смысл этой поездки был в том, что мы двигались по русским городам и весям, выступая среди публики, среди молодых, среди администраций с губернаторами, и провозглашали начало нашего движения – движения «Русская мечта». 

Движение «Русская мечта» – это целое мировоззрение, которое созревало в недрах «Изборского клуба», копилось, вынашивалось и, наконец, сложилось в систему мировоззренческих, метафизических представлений, может быть, даже религиозно-мистических, которые мы изложили в своих скрижалях. 

Идеология «Русской мечты» связана с извечным русским стремлением к благому бытию, к справедливому царству, к восхитительному русскому сообществу, к тому сообществу, которое изображается на церковных фресках в виде царствия небесного. Это бытие, которое на разных этапах русской истории излагалось разными провозвестниками, лучшими людьми того времени. Это были в свое время волхвы, это были православные мистики, это были русские космисты, вся русская словесность, это были красные большевики.

Владимир Серов. Ленин провозглашает советскую власть, 1947

Эта формула русской мечты как изначального двигающего народ порыва. От возникновения этого народа, которое теряется в самых глубинах нашей древности, до его восхождений, которые совершаются после страшных падений и разрушений. Это движение к идеальному бытию и нарекается «Русской мечтой». 

Эта идеология, это заручение побуждали нас найти паству, найти людей, которые могли бы служить подтверждением нашей философии. Это философия, которую мы не собирались навязывать людям, а пытались ее отыскать в сегодняшнем нашем социуме, измученном, дробном, несовершенном. И возникла идея создать вот это движение своеобразного нового типа. Движение, состоящее из людей, которых не нужно встраивать в потоки, не нужно побуждать их к действию, не нужно побуждать их к творчеству, а людей, которые уже заняты этим движением, творчеством. Людей, у которых есть свое малое дело – дело, побуждающее их жить, дышать, творить, любить, мечтать. 

Этих дел в сегодняшней России множество. Масса людей – в деревеньках, в городах, в огромных мегаполисах. Они заняты сотворением – сотворением каждый своего. Один сотворяет крохотный кукольный театр, другой – строит квантовый компьютер, которого еще нет в мире. Третий – до́ма, в сарае, восстанавливает самолет, кукурузник 30-х годов, который летит над деревней. Четвертый – создает проповедническую школу, которая проповедует русские смыслы на огромных пространствах. 

Этих людей множество. И мы решили этих людей собрать, отыскать по всей России. И на их основе создать вот это движение, движение русской мечты, где каждый двигается в своем направлении, со своим вектором, и потом осознает, что это движение складывается в единое интегральное народное русское движение. И мы нашли носителей этих проектов и мечтаний. Примерно в шестидесяти или даже семидесяти губерниях нашей Родины. И мы решили, что пора наше строительство обнародовать. И отправились в странствие. Мы пошли с благой вестью по Руси. 

Нас в Пскове провожал в наше странствие один из первосоздателей «Изборского клуба» владыка Тихон Шевкунов. Он принял нас в своей обители. Мы вели с ним беседу. Он провожал нас в странствие колокольными звонами – ударами великолепных древних псковских колоколов. Окутывал нас крестами, словами и лобзаниями. И мы вышли из города, в котором слышны рокоты натовских моторов, находящихся в семи километрах от этой обители. Под гром наших колоколов вышли офицеры НАТО, которые наблюдают в свои бинокли туманные окрестности Пскова. 

Мы выехали в Петербург, чтобы там продолжать нашу проповедь. Мы попали на чудесный, могучий Балтийский завод – гордость нашего судостроения, гордость Петербурга. И нас повели на строящийся грандиозный ледокол, самый большой в мире. Он стоял у пирса, в него уже были загружены реакторы, и даже в реакторах находилось еще не активированное топливо.

Весь этот ледокол своей огромной стальной громадой полыхал вспышками сварки, пахнул окалиной, лаками, красками. Мы поднимались с этажа на этаж – их было чуть ли не одиннадцать этажей от трюмов и машинного отделения до командирской рубки. И он был для нас ледоколом русской мечты, потому что очень скоро он должен уйти в арктические льды и там колоть своими гигантскими стальными бортами эти огромные льдины русского небытия, русской непроглядности. Чтобы пробивать в них проходы, океанские дороги к русской мечте, к Полярной звезде. И это было наше первое воплощение. 

Потом мы отправились в Тверь – город, откуда начинались великие странствия, откуда шел Афанасий Никитин в свои дальние запредельные пространства, в таинственную Индию. Это город великих мечтателей.

Из Твери шло движение на Восток, на Урал и дальше, в Сибирь. И там в Твери мы проповедовали русскую мечту перед студентами, перед администрацией, перед губернаторами. Все относились по-разному. Одни внимательно слушали, пытались уяснить ее смысл, это не сразу удавалось. Другие относились к ней скептически – иронизировали. «Какая мечта, когда идет военная операция на Украине?» Многие отторгали эту мечту, некоторые даже с неприязнью, с раздражением. Иных она вообще не задевала, и они уходили с пустыми глазами, такими же как приходили. Но многие откликались, вливались в наши ряды, становились нашей опорой, нашим оплотом в Твери. 

После этого мы отправились в Рязань. Рязань – это такой оплот нашей русской мистической словесности. Это место, где родился Есенин, это село Константиново. Мало того, из Рязани на Украину шли и продолжают идти десантные подразделения, которые сразу же из Рязани вступают в сражения и воюют сегодня на Донбассе, неся потери, пробивая эти чудовищные опорные пункты украинцев. Мы попали в дивное Константиново, где Ока, у которой стоит село, делает таинственный, загадочный изгиб, петлю, меняет движение с севера на юг. Причем делает она это без видимых ландшафтных причин – там нет ни гор, ни особых рытвин. 

Такое ощущение, что там на реку действуют таинственные силы, меняющие ее русло и направление движения. Мы смотрели с высокого берега на пойму, залитую светом и водами, с летящими птичьими стаями и пасущимися табунами. За спиной у нас стояла есенинская изба. И мы фантазировали, что, может быть, этот изгиб Ока совершила потому, что здесь родился Есенин и его могучая, мистическая русская сила буквально имела космический смысл и могла менять ландшафты Земли. 

Сегодня на Россию обрушился этот чудовищный вал русофобии, носящей характер тотального истребления. Это огромный каток, который хочет снести с лица Земли само глубинное зерно, из которого каждый раз после всех разгромов поднималось русское государство. И сегодня Есенин, нынешний, находящийся среди нас, сражается за эту таинственную русскую сущность, за этот великий сокровенный русский смысл. Когда мы стояли там, на берегу Оки, нам казалось, что вокруг нас от земли к небесам поднимается столп света. И быть может, это был невидимый, незримый Есенин, пришедший сюда, на наш совет, на наш собор. 

После этого мы отправились в город по имени Новочеркасск, древнейшую казачью столицу, город, посреди которого гигантский собор, который собирал и собирает в себя тысячу людей. Мы присутствовали при выпуске казачьего кадетского училища. Прекрасные стройные молодые выпускники и совсем еще маленькие, крохотные, трогательные и даже смешные казачата стояли в одном ряду, а потом маршировали.

И на плечах самого высокого и крепкого выпускника сидела маленькая девочка с колокольчиком. И она била последний звонок, провожая выпускников в жизнь, в военное училище, куда они потом поступают. И в ответ на этот крохотный девичий колокольчик грохотал колокол огромного собора, где нас обнимал и приветствовал батюшка. И казачья песня сопровождала нас в поход. 

Потом мы попали в Ростов. Это область, которая граничит с Украиной – с теми территориями, которые мы отбили у украинцев, с территорией сражающегося Донбасса. Из Ростова туда идут эшелоны с военной техникой, с танками, конвои гуманитарные, войска, люди. Обратно – идут беженцы. И мы находились на стыке этих двух встречных потоков. 

Мы приехали на ростовский завод «Ростсельмаш», который выпускал в свое время самоходные русские комбайны. Когда-то я наблюдал их на целине, когда они начинали жатву, красные, нарядные, алые. Мы их провожали в их поход. Жены, женщины, дети, пионеры – пели песни, повязывали на эти комбайны ленты. И эти комбайны, как корабли, уходили в это плавание, в это огромное золотое море, и двигались там по этим волнам в течение дней, недель, месяцев. Пока не выпадут снега.

И они всё шли и шли под этими снегами. И комбайнеры – прежде такие нарядные, такие свежие, в белых рубахах сидевшие за штурвалами – превращались в черных, обледенелых, с запавшими глазами, со впалыми щеками. А комбайны – исхлестаны снегами, ветрами и колосьями. Казалось, они были похожи на какие-то танки, пробитые гранатометами. 

И мы смотрели на этом заводе на новую великолепную серию современных комбайнов, созданных усилиями заводчан, среди которых удивительный энтузиаст и мечтатель – Бабкин, создавший вот эту грозную машину, не давший этому заводу упасть, пропасть. Создающий сегодня самые совершенные в мире комбайны, которые по своей стоимости и эффективности являются самыми доступными для сегодняшних российских пашен.

Оттуда мы отправились в град Симферополь. Это крымская мечта. Это крымское воссоединение. Это крымские университеты, где собрались крымские философы, политологи, политики, журналисты. Они с жадностью слушали нас, это была самая благодатная для нас аудитория, потому что они все находились в этой мечте. Они понимают, что Крым – это реализованная русская мечта, русское чудо, русское деяние. 

В каждом городе у нас было три, а то и четыре выступления. И мы, очень изнуренные уже этим странствием, отправились из Симферополя в Севастополь – в конечный город нашего путешествия. По дороге нас встретил наш друг, наш верный товарищ Хирург со своими грохочущими мотоциклами. Эти байкеры окружили наш автобус, создали великолепный эскорт. Одна часть мчалась впереди, другая замыкала нас. Развивались знамена – российские триколоры, красное победное знамя, знамя их клуба, Андреевский стяг, имперское знамя. 

И этот парад знамен с грохочущими мотоциклистами сопровождал нас до самого Севастополя, где нас принял божественный город неповторимой архитектуры, сталинского ампира, который был возведен сразу после разгрома немцев, освобождения Севастополя. И там, среди севастопольцев, под небом, в котором рокотали уходящие на задание штурмовики, среди моряков, мы провели свое завершающее собрание, свою завершающую встречу, где собралось, наверное, несколько сотен наших поклонников. Они приехали туда со всех регионов России. И там мы провозгласили наше движение, нашу мечту, сформулировали наши идеалы.