Война близко: почему Джорджа Мелони не права, полагая за преувеличение то, что что «Европа стоит на пороге расширения войны»

Последние несколько дней были богаты на грозные заявления со стороны Запада. И в данном случае «грозные заявления» – это не фигура речи, не устоявшееся словосочетание в ироническом ключе. Заявления были сделаны действительно серьезные и грозные. Даже если дела разойдутся со словами, то есть до конкретных действий не дойдет, в любом случае – артикуляция подобных планов (а то, что они в наличие в некоторых головах, в этом сомневаться не приходится) уже говорит о многом.

Американские военнослужащие на международных военных учениях НАТО. Фото: VALDA KALNINA \ EPA \ TASS

Но – обо всем по порядку.

И начнем с Эмманюэля Макрона, который президент Франции. Точнее, даже не с него, а с его допущения трёхмесячной давности (после он не раз это повторял) о вводе французских регулярных войск на территорию Украины. Правда, Минобороны Франции тогда подправило президента, уточнив, что речь идёт не о вводе регулярных войск (хотя Макрон подчеркивал, что ничего исключать нельзя), но об отправке тренировочных миссий. И, похоже, этот вариант недалек от своего воплощения. Так, буквально вчера глава генштаба ВСУ Александр Сырский заявил, что Франция отправит на Украину своих инструкторов, уточнив по итогам разговора с главой французского оборонного ведомства Себастьяном Лекорню, что им, Сырским, «уже подписаны документы, которые позволят первым французским инструкторам посетить наши учебные центры и ознакомиться с их инфраструктурой и персоналом». Потом, впрочем, выяснилось, что Сырский несколько поспешил с обнародованием данной информации: как сообщили в украинском Минобороны, «на сегодняшний день у нас до сих пор продолжаются дискуссии с Францией и другими странами по этому вопросу».

Но вне зависимости от того, к чему они приведут, уже само их наличие весьма и весьма примечательно, так как отправка тренировочных миссий, хоть это и не было озвучено, предполагает установление бесполетной зоны над местом дислокации французских инструкторов (не будет же пятая республика напрасно рисковать жизнями своих военных). Хотя на этот счёт есть и более радикальное предложение: закрыть небо над Незалежной в принципе. Как пишет Bild со ссылкой на источники, с такой инициативой выступила Польша, к которой присоединились Франция, Великобритания, Канада, Эстония и Литва. Причем та же Польша в коалиции с Прибалтикой пошли ещё дальше: как пишет Der Spiegel, «если россияне добьются стратегического прорыва на востоке Украины, потому что Запад помогает без особого энтузиазма, то ситуация может резко ухудшиться. В таком случае страны Балтии и Польша не будут ждать, пока российские войска дойдут до их границ, предупредили прибалтийские политики – они сами введут войска в Украину. И это значит, что НАТО станет участником войны. Это именно то, чего по праву боятся канцлер и президент США» (перспектива, конечно, сомнительная, но списывать со счетов накал риторики тоже не стоит).

Однако, по всей видимости, украинское небо так и останется открытым, поскольку США и Германия против такого шага. Эту позицию, надо полагать, и озвучил генсек Североатлантического альянса Йенс Столтенберг, подчеркнувший на сессии Парламентской ассамблеи НАТО, что «если у нас силы НАТО будут напрямую вовлечены в конфликт, если они будут атаковать российские объекты, в небе или на земле в Украине, то мы будем в ситуации, в которой будет очень сложно удержать НАТО вне конфликта. У нас не должно быть войск НАТО на земле или техники в небе Украины».

Его установка совершенно ясна и понятна: главное – не допустить прямого военного конфликта с Россией, ибо последнее чревато не просто началом третьей мировой войны, но ядерной (вероятность того, что Кремль в этом случае прибегнет к ядерному оружию, что предусматривается российской ядерной доктриной, очень и очень высока; и в этом случае никакой товарищ Си Запад не спасет от катастрофы). И даже если все останется так, как есть, то такая ситуация не является гарантией того, что третья мировая (а то и ядерная) не разразится.

Однако к деэскалации конфликта Столтенберг явно не готов: отвергнув идею с закрытием неба (что Запад сделал для Израиля, когда в его сторону полетели иранские ракеты и беспилотники), он выступил с другой – не менее радикальной. Разрешить Украине наносить удары по территории РФ (а не только по Крыму и Донбассу, которые Запад относит к Украине) тем оружием, что поставляют союзники (как пишет Bild со ссылкой на источники, ВСУ один раз ударили из ПВО Patriot, поставленной ФРГ, по российской территории, что вызвало «гневные звонки из Берлина и Вашингтона и угрозы прекратить поставки зенитных ракет, если подобный инцидент повторится»): «Это агрессивная война России против Украины. Украина имеет право защищаться. И это включает в себя удары по целям на территории России», – заявил генсек Североатлантического альянса в интервью The Economist, отметив, что «пришло время союзникам подумать, следует ли им снять некоторые ограничения, которые они наложили на использование оружия, которое они предоставили Украине». И эта тема сейчас обсуждается уже на очень высоком уровне: глав МИД Евросоюза. По словам главы европейской дипломатии Жозепа Борреля, «это дебаты, которые сейчас набирают обороты». В частности, Чехия и Нидерланды уже выступили за.

Но США (и Германия, но это, понятно, куда меньшая проблема) снова же против, опасаясь прямого конфликта с Россией (и вот эти два момента являются опровержением мнения пулитцеровского лауреата Сеймура Херша, который в интервью YouTube-каналу Davidekyo заявил, что «Байден хочет вступить в войну <…> с Путиным», чтобы остаться в истории: Байден, может быть, и хочет остаться в истории, но определенно не хочет вступать в войну с Путиным; думается, в его планах просто максимально ослабить Россию, используя для этого Украину).

И против не только США с Германией. «Этот господин опасен, потому что разговоры о третьей мировой войне, о западном оружии, способном нанести удар и убивать внутри России, кажутся мне очень, очень опасными и безрассудными. Так пусть тот, кто может, его остановит», – так на предложение Столтенберга отреагировал итальянский вице-премьер Маттео Сальвини. В свою очередь, его начальник, точнее, начальница премьер-министр Джорджа Мелони, комментируя слова Столтенберга, определила его позицию как «контрпродуктивную», оспорив и его тезис (генсек, видимо, попал под влияние Макрона), что «Европа стоит на пороге расширения войны». По ее мнению, в этом присутствует крупное преувеличение.

А вот тут Мелони не права: Европа действительно «стоит на пороге расширения войны». Вопрос только в том, в реальности или воображении. Точнее, в мире воображения. И это не следует путать с фантазиями и пустыми мечтами, как говорится, лёжа на диване. Весь мировой порядок держится на воображении: прежде всего социальная структура укореняется в психической реальности и только после переходит в условно как бы физическую, точно призрак, приобретший плоть и кости и ставший ощущаемым. Со всеми отсюда вытекающими.

И, по всей видимости, расчет делается именно на это: на конструирование такой психической, социально-политической и культурной реальности, в которой фактор войны будет центральным (как бы задающим тон). Этим, кстати говоря, и объясняется разгон темы с чуть ли не неотвратимой войной стран НАТО с Россией через 3–5–10 лет (именно столько, по оценке западных экспертов, понадобится России, чтобы восстановить своей военный потенциал и подготовиться к конфликту со странами военного блока). В пользу этого свидетельствуют и такие инициативы, как намерение (при условии, если консерваторы победят на грядущих парламентских выборах) британского премьера Риши Сунака вернуть обязательную службу в армии (ранее всплывала информация, что подобную практику планируют реанимировать и в Германии), а также ставшая на Западе мейнстримом русофобия (массы должны ненавидеть общего врага пуще всего на свете и, соответственно, консолидироваться в борьбе с ним, как это было с экономией электроэнергии, то есть оставить свою субъектность в противостоянии внешней угрозе – и тут совершенно неважно, есть она или ее нет).

Для чего это делается? Ответ на самом деле прост: климатическая повестка в связи с изменившейся геополитической конъюнктурой стала неактуальной (но не переход на возобновляемые источники энергии – это по прежнему в тренде и приоритете, что видно не только по Европе, но и Китаю с Саудовской Аравией). Актуальной стала война – прежде всего как реакция на исчерпание возможностей дальнейшего развития той капиталистической модели, в рамках которой двигался Запад в последние столетия (где-то начиная от индустриальной революции). И не факт, что данная тенденция ограничится Украиной и сектором Газа. Точек напряжённости на карте хватает, и любая из них может привести к третьей мировой: это потенциальный конфликт на Корейском полуострове, а также между Китаем и Тайванем с переходом на войну между первым и США. И это – не считая более локальных конфликтов, таких как идущая война в Сирии, антиколониальные конфликты в Африке или все еще возможная война между Венесуэлой и Гайаной, и проч.

Война прочно входит в жизнь: какое уж тут повышение среднегодовой температуры условно на полградуса (вот даже неистовая Грета Тунберг отошла от климатической проблематики, встав на защиту палестинцев)? Да хоть на два: тема уже ушла. Однако с системой капиталистического уклада все равно надо что-то делать. Переход к новой идеологической парадигме так или иначе должен состояться (в противном случае мировую экономику ждёт коллапс, за которым придут хаос, анархия, голод и так далее, то есть разрушение цивилизации). Так почему тогда в качестве основы не использовать то, что есть в наличии, то, что пугает, посредством чего можно манипулировать, контролировать и направлять в нужное русло все социально-политические процессы?

Вот поэтому, чтоб подстегнуть это движение, укоренение нового вектора, Макрон постоянно и твердит об отправке войск на Украину, а премьер Польши Дональд Туск говорит о наступлении новой предвоенной эпохи. Все к этому. И поэтому Мелони не права. Если брать плоскость Воображаемого, то со Столтенбергом не поспоришь: «Европа стоит на пороге расширения войны». Причем в абсолютном смысле, то есть вне зависимости от того, будет ли это расширение в физической плоскости или нет. Куда важнее, что она ширится в головах, воображении, конвертируясь в реальность. И это в данном случае является определяющим моментом: не сама война как такова, но ее идея. Как базис нового мироустройства.