Как в случае с Навальным Кремль умудрился дважды выстрелить сам в себя

Похоже, Навального можно записывать в пророки: осенью прошлого года он, когда стало известно, что против него возбуждено уже четыре уголовных дела, рассчитал, что «выйдет на свободу не позже весны 2051 года» (просто потому, что, как уточнил политик, «максимальный срок по совокупности приговоров – не более 30 лет»). Тогда это еще могло сойти за фантастику – что эти дела дойдут до суда, но, как оказалась, последняя имеет склонность довольно быстро трансформироваться в реальность. Справедливости ради отмечу, что покамест до оного дошли не все четыре дела, а только два: мошенничество в особо крупном размере (ст. 159 УК РФ) и неуважение к суду (ст. 297 УК РФ) – по которым вчера, 15 ноября, и состоялось первое заседание.

Итак, что вменяют Навальному по делу о мошенничестве, возбужденному еще в конце позапрошлого года? То, что он потратил на личные цели более 356 млн рублей из 588 млн рублей, собранных в качестве пожертвований. Но непосредственно в деле фигурирует куда менее значительная сумма – всего лишь (в сравнении с заявленной изначально) в 2 693 503 рубля. Причем из всей массы тех, кого он, по мнению следствия, объегорил, рассматривается лишь четыре эпизода, два из которых, надо отдать должное, вызывают большие сомнения – хотя бы потому, что, как пишет «Дождь»*, при внесении единоразовых платежей «использовали номер счета ФБК**, хотя он не был указан на странице донатов». Причем суммы вносились «правильные»: так, один из этих двух жертвователей перечислил чуть больше миллиона, точно зная, что именно эта семизначная цифра является той чертой, за которой растрата квалифицируется уже как особо крупная, а другой внес чуть более 50 тысяч рублей, начиная с которых дело уже рассматривается не в мировом суде, а в районном. Впрочем, и касательно двух других жертвователей не все так прозрачно, как хотелось бы (в смысле справедливости и следования букве закона): то, что они являлись фигурантами уголовных дел, разумеется, еще не свидетельствует против них, однако подозрения (особенно учитывая недавний скандал со ФСИН и «пыточным конвейером») просыпаются помимо воли. А это, в свою очередь, говорит далеко не в пользу следствия и суда, при том что вполне можно допустить, что случаи, скажем так, «нецелевого расходования средств» в практике Алексея Анатольевича присутствовали, на что, в частности, указывает/намекает несоответствие его расходов (различные турпоездки, обучение дочери за рубежом и так далее) с доходами. Видимо, органам просто было лень копаться, а статью пришить нужно было позарез. Что уже свидетельствует о том, что дело, как ни крути, все-таки политическое.

В пользу этого говорит и обвинение по второй статье – «Неуважение к суду»: перечисленные в деле выражения (более 100) ну с очень большой натяжкой можно трактовать как «оскорбительные», особенно если вспомнить, как проходил сам процесс (в чем-то напоминающий дело Николая Платошкина, которому в вину ставились негативные высказывания в адрес «Единой России» и критика правительства и президента) по делу о клевете на ветерана, который, процесс то есть, и стал основой для нового дела. Именно на том процессе, по версии следствия, Навальный несколько раз оскорбил судью Веру Акимову. В частности, обвинил ее в нарушении закона, несколько раз призывал суд перестать «издеваться над дедом» и позволил себе такое изощренное ругательство, как слово «блин». Ну да, можно согласиться с тем, что Навальный вел себя не слишком корректно, но уголовное дело – это перебор. И снова возникает ощущение, что просто из высоких кабинетов пришла директива продлить пребывание Алексея Анатольевича на зоне, но опять же сработали так топорно, будто хотели, чтобы граждане РФ, из тех, кто решит ознакомиться с делом, прониклись симпатией к оппозиционеру и антипатией к власти.

Но, надо полагать, лишь этим решили не ограничиваться. Поэтому, кроме сомнительных статей, точнее, доказательной базы по оным, соответственно провели и первое заседание: суд был выездной (хотя примеров того, чтобы столичный суд выезжал в колонию другого региона, во ФСИН назвать не смогли), а сам обвиняемый был в тюремной робе (хотя, по идее, должен был быть в гражданской одежде, поскольку вина по этим двум делам еще не доказана). Смущает так же и то обстоятельство, что адвокатам запретили пользоваться техникой, а беря во внимание, что дело насчитывает 30 томов, ноутбук становится важной составляющей работы защиты. Кроме того, суд отказал в допуске на заседание второго адвоката Навального – Владимира Воронина, обосновав это тем, что он является защитником экс-координатора штаба Навального*** в Уфе Лилии Чанышевой, обвиненной в терроризме: по мнению суда, эти два дела (Навального и Чанышевой) связаны с друг с другом, несмотря на то, что экстремистская статья на этом процессе не фигурировала (но, напомню, само дело уже возбуждено).

В общем, складывается такое впечатление, что была поставлена задача всячески ущемить права Навального, выставить его в наиболее «черном» свете, сделать из него преступника, но вышло все наоборот: власть просто не могла придумать ничего лучше для того, чтобы Навальный как можно более убедительно сыграл роли «жертвы режима» и одновременно «борца с режимом». И да, он этой возможности не упустил. Его слова, что он «не боится ни этого суда, ни колонии, ни ФСБ, ни химического оружия, Путина и всех остальных», прозвучали очень свежо и даже ярко на фоне того положения со свободой слова, которое установилось в России в последнее время. И в этом плане власть уже на первом заседании, на котором только успели выступить прокурор и сам обвиняемый (не признавший вину ни по одному делу), проиграла оппозиционеру с разгромным счетом. Можно сказать, что Навальный одержал уверенную моральную победу.

Но такой расклад был ожидаем с самого начала (уже исходя из того, в чем его, Навального, обвиняют). Но главный вопрос тут – не как или что, а когда: почему суд решили провести именно сейчас – в разгар эскалации российско-украинского конфликта, а также обострения отношений по линии Россия – НАТО и США? И тут две версии. Первая: Навального решили посадить еще лет на десять, что называется, под шумок. Ну сами посудите, какой-такой Навальный, когда не сегодня-завтра Россия может начать войну с Украиной? А если еще провести суд прямо в колонии, чтоб не привлекать лишнего внимания в столице (там ведь могут и митинг устроить, и не пойми чем все это может закончиться, а устраивать из России вторую Белоруссию – это Кремлю сейчас меньше всего нужно) – так вообще никто и не заметит. Вторая: очередным показательным судом над Навальным Кремль в непростых условиях сигнализирует коллективному Западу, что полон решимости и ни на какие (по крайней мере, значимые) уступки не пойдет. И в этом смысле сомнительный характер обвинений как бы подтверждает силу воздействия: мол, мы ни перед чем не остановимся, даже не надейтесь.

Какая из этих версий более подходящая? Думается, что обе. Очень вероятно, что Кремль задумал одним выстрелом поразить сразу две мишени: и Навальному «пролонгировать полномочия заключенного», когда все внимание сконцентрировано на внешнеполитической повестке и, собственно, не до него, и НАТО с США еще раз показать, что мы настроены серьезно. Но проблема в том, что ни то ни другое у Кремля не получилось (метафорически выражаясь, пульнул, причем дважды сам в себя). Поскольку, с одной стороны, внешнеполитическая повестка несколько приелась (все-таки третий месяц уже пошел с того дня, как «ультиматум 17 декабря» полетел в Вашингтон и Брюссель), и взгляд, устав от дали, начинает возвращаться к тому, что рядом, с другой – для Запада Навальный, судя по тому, что никаких санкций за его предполагаемое отравление не последовало, уже «битая карта», ставку на него как на политика уже никто больше не делает, поэтому продление его тюремного срока (и почему-то нет сомнений, что он в итоге увеличится) не произведет того эффекта, на который, вероятно, рассчитывают в Кремле. Наоборот, очередной «кафкианский суд» со всей очевидностью продемонстрирует, что с Россией такие вещи, как дипломатия, демократия, здравый смысл и проч. – не работают совершенно. Что в перспективе, без сомнения, принесет свои плоды: имиджевые и репутационные потери – если брать Европу и Штаты – неизбежны. Что, как ни странно, дает Навальному еще один шанс «заиграть» в будущем, как «жертве/борцу (с) режима/ом», который, пройдя все испытания, всегда одерживал моральную победу над властью. И что для последней хуже всего – так это то, что когда это случится – никто даже не вспомнит, что это именно она, власть, приложила все свои силы для того, чтобы это стало возможным.

*Внесен Минюстом в реестр СМИ-иноагентов.

**Организация признана экстремистской и запрещена на территории РФ.

***Организация признана экстремистской и запрещена на территории РФ.