Алексей Колобродов. О кризисе в современной критике, рецензировании и толстых журналах

Говоря о проблемах в современной российской культуре, мы часто затрагиваем тему клановости в книгоиздании, потери интереса к чтению, гегемонии развлекательного жанра, но при этом совершенно забываем, что появление нового яркого автора происходит только на верхушке айсберга. Во все времена формированию зрелых писателей предшествовала колоссальная работа критиков, рецензентов, редакторов толстых журналов, отсеивающих самородки из тысяч страниц прозаической и стихотворной руды. Какова же сегодня ситуация в этих смежных, но принципиально важных отраслях книжного мира? 

Алексей Колобродов

Мы продолжим беседовать с критиком Алексеем Колобродовым о положении дел в мире современной литературы. 

«ВН»: – Алексей, институт рецензирования и литературная критика в стране – это сегодня проблема?

– Это самая глубокая проблема нашей литературы, может быть. Беда и боль. Потому что критику в России убили для нужд монополии. Возможно, никто не сидел где-то в своих масонских ложах за семью запорами и не формулировал: «А давайте в течение трех-пяти лет убьем всю литературную критику, чтоб следа ее не было». Но сама сложившаяся система подвела к этому. Как у Достоевского. «Вы и убили-с…»

Тут два момента. Первый – для монополии критика не нужна. Критика – это такое же оружие конкуренции, как независимые издательства или разбитый на какие-то страты опт, как не зависящая друг от друга розница. Этому всему способствует критика. Критика – это дискуссия, это обмен мнениями, это мягкая рекомендация.  

Алексей Колобродов с писателем Романом Богословским

Какой смысл держать критику при одном издательском оптово-розничном монстре. Никакого. Только если в качестве факультатива, как стоклеточные шашки в клубе пенсионеров. 

Второй момент – в своё и долгое время поколение литературных критиков, к которым я принадлежу (это и Андрей Рудалёв, Михаил Хлебников, допустим, и Вадим Левенталь), работало просто на чистом энтузиазме. На таком же энтузиазме мы издавали свои критические книжки. Каким-то образом мы всё же влияли на ситуацию. Но ресурс одного человеческого организма не безграничен. А критика – это занятие вредное, за него надо молоко выдавать. Это такой шахтерский труд, без всякой иронии. 

И ты уходишь, у тебя много других дел, связанных с литературой и не с литературой. А на замену приходить некому. Потому что эта услуга просто невостребована. А когда мы перестаем этим заниматься, то остается условная «Медуза»*. И, соответственно, мы понимаем, что этот издательский монстр заинтересован в «Медузе»*, потому что она готова так или иначе поддерживать его. Это просто делается: достаточно назначить критика, который работает за зарплату. 

Вадим Левенталь / Википедия

В свое время в 90-е годы это был покойный Андрей Немзер. Ничего плохого про него не могу сказать, но это была тоже такая монополизация критических услуг. Когда один человек получает зарплату и профессионально, ежедневно этим занимается. Потом это был совершенно замечательный Лев Данилкин в журнале «Афиша» в нулевые и отчасти десятые годы. Данилкин влиял на рыночную ситуацию, но он опять же был один и вне всякой конкуренции, так как ему платили зарплату. 

Дальше это была Галина Юзефович на всех тех же условиях. И мы понимаем, что один критик – это убийство всей институции. Потому что одним критик быть не может. Критика – это поле спора, поле дискуссии, поле выработки мнения из нескольких равных. Один человек, будь он хоть семи пядей во лбу, даже если не учитывать его политических взглядов, не в силах отследить всей ситуации. И в любом случае у него есть свои симпатии и антипатии. Будучи монополистом, он их будет навязывать в степени, превышающей здоровый уровень. 

Галина Юзефович с отцом Леонидом Юзефовичем в Российской государственной детской библиотеке, 2018 / Википедии

Сейчас же мы пришли к ситуации, когда и «Медузы»* уже нет. Никому от этого лучше не стало. Хуже тоже не стало, потому что хуже уже давно. В общем, мы потеряли ключевой институт и ярчайшую страницу национальной истории. Потому что вся русская общественная мысль начиналась с литературной критики – с Белинского, Добролюбова и их оппонентов в славянофильском лагере. 

«ВН»: – Если говорить о рецензировании, то этим всегда занимались толстые журналы. Перерабатывали огромный поток. Толстые журналы являлись важнейшей институцией для нашей литературы на протяжении более сотни лет. Что с ними сейчас? 

– О толстых журналах спорят. Я принадлежу к категории людей, которые считают, что далеко не вся литература – это толстые журналы. Наверное, русская литература обойдется без них, хотя это будет достаточно травматично. Но с другой стороны – зачем терять то, что наработано веками? Это то, что составляет интересную краску в истории русской литературы. Достаточно вспомнить хотя бы «Новый мир» Твардовского, «Октябрь» Кочетова в ту же эпоху. Или «Наш современник» 90-х годов, даже 70-х годов, когда он подхватил во многом знамя «Нового мира». Зачем это терять, если это для государства практически ничего не стоит?

Конечно, это опять ситуация некоего монополизма, такого тусовочного. Когда одна тусовка пытается рулить всем сегментом толстых журналов, если не в хозяйственном, то в идейном смысле. Доходит до того, что площадки, создаваемые в интернете под представительство всех журналов, начинают заниматься цензурой. Я имею в виду «Журнальный зал», в который не допускаются журналы серьёзнейшего профессионального уровня. Такие как «Сибирские огни». Это далеко не региональный журнал. Или журнал «Нижний Новгород» очень мощного уровня. 

Вообще забавно и нелепо, когда ряд частных лавочек заявляет о себе как о национальном достоянии. Сразу приходит мысль о преодолении этого когнитивного диссонанса — а не пора ли вас обратно национализировать?

Если говорить в общем, то журналы нужны. И более того, я бы чисто на символическом уровне возродил эту историю. Например, журнал «Октябрь» как-то незаметно перестал выходить, самоликвидировался. А в нем, между прочим, была первая публикация «Тихого Дона». Мы обсуждали в «Союзе 24 февраля», что хорошо бы это издание сохранить. 

В редакции журнала «Сибирские огни», ориентировочно 1920-1930-е гг. / Википедия

«ВН»: – Ты в курсе сегодняшней ситуации «Нашего современника»? 

– Это уже история семейного монополизма, к чему она может привести. Я пользовался их архивом, у них был не очень современный, но функциональный сайт. Ну и случилась вся эта трагифарсовая ситуация «Короля Лира», как Сегень совершенно справедливо в своей статье в «Литературной газете» выразился. С этим тоже надо бороться. Потому что мы только что потеряли «Октябрь», и на этом фоне потерять еще и «Наш современник» – уже совсем не хочется. А уже, мне кажется, в какой-то степени потеряли. 

Журналами, конечно, надо заниматься. Потому что без них мы в любом случае обеднеем. Они неразрывно связаны с нашей историей. 

Алексей Колобродов

«ВН»: – Если вспоминать Советский Союз, там было еще два важнейших направления. Первое из них – переводная литература. Достаточно вспомнить фильм «Осенний марафон». Какова здесь у нас сейчас ситуация?

– Тот перекос, который был в последние годы, совершенно недопустим. Понятно, о чем я говорю. Это прежде всего англосаксонская, больше американская литература. Причем не вся, а именно «повесточная». Весь этот каталог модных патологий и травм. 

Был также перекос скандинавской литературы, и тоже в силу «повесточного» направления. Французы, чуть-чуть японцы (в основном благодаря Мураками). 

Я думаю, мы придем еще к этому вопросу, потому что это история не сильно дорогая, но это дорога к взаимодействию с миром, способ привлечения лучшей, здоровой части мира на свою сторону. 

Похороны Джона Рида в Москве, 1920 год / Википедия

Здесь я бы обратил внимание на утраченное практически с советского времени взаимодействие с Латинской Америкой. А там наверняка что-то очень интересное происходит! Мы об этом просто не знаем. Это и Африка. Там ведь тоже безусловно что-то есть. Это и Китай, о котором мы что-то знаем, но только на уровне ликбеза. Это Турция, Иран, Индия. Этот мир нужно вернуть в литературу. И я бы на месте государства вложился именно и прежде всего в это. 

Если мы пропустим несколько лет с американцами и французами (а мы их все равно не пропустим, так как тут есть еще рыночная история), ничего страшного не случится. Но мы в угоду этой «повесточке» упустили практически весь остальной мир. 

Я смотрю на это с некоторой надеждой, потому что мы это на уровне Союза проговаривали. Как выработать какие-то механизмы вот этой институции – работы с зарубежными авторами. И здесь есть абсолютно понятные способы решения проблемы. 

Джон Рид, марка почты СССР, 1987 / Википедия

«ВН»: – И еще одно направление – взаимодействие журналистское. Многие великие писатели приезжали в СССР, писали про СССР как журналисты. И наши классики ездили за рубеж в качестве репортеров. У «Ваших Новостей» есть проект «Иностранные журналисты за Россию». Можно ли сегодня развивать этот опыт и преподносить себя другим странам через литературу?

– Это, разумеется, важно, но это сложнее. Экспорт всегда сложнее, чем импорт. Хотя и то и другое необходимо. Тут надо опираться на уже сложившиеся фигуры, существующую паству. Есть паства Бахтина. И с этим можно работать. Я думаю, что огромный потенциал у имени Лимонова. Это просто магнит огромной силы. 

Сам Эдуард при жизни был очень удивлен своей популярностью на Западе. То есть устойчивой ролью символа сродни Че Геваре.  

Эдуард Лимонов. Фото: ИТАР-ТАСС/ Зураб Джавахадзе

Когда вышла книга Эммануэля Каррера «Лимонов» (на мой взгляд, не очень удачная биография, но она сделана по всем западным канонам), у нее была небывалая история успеха. Она разошлась по всему миру – Европа, Штаты и так далее. 

Я недавно общался с Игорем Андреевым. Это друг Лимонова, художник, фигурирует во многих его текстах как «Рыжий». И он говорит: «Ребята, вы не представляете, какая у Эдика популярность на Западе. Никого так не знают». 

И вот тут можно зайти через Лимонова. Через Дугина опять же. Посмотреть, какие еще есть зоны притяжения. Может быть, это и Егор Летов – по большому счету наша единственная мирового уровня рок-звезда. Может быть, есть еще какие-то (локальные пока) культы. Это очень правильный заход – через фан-клубы. 

Михаил Бахтин

У «Ваших Новостей» очень интересный проект. Но это частный проект, делается энтузиастами. А у ресурсных людей ресурс тоже не бесконечен. Поэтому это задача государства – на таком уровне заниматься как бы пропагандой. 

Издание «Медуза»* – иностранный агент и нежелательная организация в РФ.