«ЗОЛОТО, СМИРНА, ЛАДАН И ВСЁ ТАКОЕ»

После 24 февраля 2022 года социокультурное пространство пришло в броуновское движение: обезумевшие либералы исходили пеной, проклинали Родину и улетали кто куда; простые русские люди уходили в добровольцы, начинали плести маскировочные сети, заниматься гуманитарной помощью и подвозить нашим парням всё, в чём они нуждались на линии боевого соприкосновения; табуны испуганных патриотов и соевых хипстеров на скейтбордах, самокатах и велосипедах штурмовали Верхний Ларс («А за ними раки на хромой собаке!»); и во всех сферах искусства выкристаллизовывалась новая культура.

Фото: личный архив Марии Ватутиной (Источник: Петербургский дневник)

Культура Z.

На самом деле, нового в ней ничего нет – это проявилась на очередном историческом витке русская традиция. Очистившись от морока либеральной повестки (ЛГБТ+, описывание собственных психологических травм, постколониализм, радикальный феминизм, вседозволенность, граничащая с сатанизмом, и пр.) и постмодернистского дискурса (уничтожающего всё, до чего может дотянуться), она вновь стала заметной. В первую очередь – для простых читателей, зрителей, слушателей.

Лучше всего это видно по нашей поэзии. Издаются целые антологии и расходятся фантастическими тиражами. Появляются и отдельные сборники наших поэтов – как в специализированных поэтических издательствах, так и в крупных, подразумевающих наличие десятков независимых друг от друга серий. С успехом проходят отдельные вечера и полномасштабные концерты, на которых яблоку негде упасть.

Вот на таком фоне в издательстве «СТиХИ» («Сибирский тракт и хорошие индивидуальности») в серии Thesingle вышла новая книга Марии Ватутиной – «Прощай, Украина!».

Книга новая, однако прочитав два десятка рецензий на прежние сборники, могу сказать, что мы сталкиваемся с довольно любопытным феноменом. В плане поэтики всё плюс-минус то же, что и было. Литературные критики и живые классики отечественной словесности, начиная с Дмитрия Бака и Владимира Гандельсмана и заканчивая Сергеем Баталовым и Максимом Алпатовым, говорят о трёх китах, на которых держатся тексты Марии Ватутиной – это женский голос (иные коллеги возводят его к Анне Ахматовой; что ж, зерно правды в этом есть), библейские аллюзии и сюжетность стихотворений.

При этом последнее более всего раздражает критиков: если с женским голосом в условиях насаждаемого феминизма можно и нужно работать, а от библейских аллюзий никуда в принципе не деться, то сюжетность объявлялась второсортной, китчевой, пригодной для простого слушателя и никак не для эстета. А самое главное – отмечая дарование поэта, критики отказывались видеть какие-либо перспективы роста.

Однако же – рост, очевидно, произошёл: из поэта камерной литературной Москвы Мария Ватутина превратилась в народного поэта. Эпоха СВО это выкристаллизовала.

Уверен, у каждого из нас есть своя звезда, а за кем-то просматривается и божественное провидение:

– Может быть, и звезда, – говорит потом. –

Может быть, и звезда, о которой знали.

Только звезда не указывает перстом

Место в пустыне, чтоб мы его отыскали.

Если и ты не знаешь, куда идти,

И вообще – идти или жить в покое,

Не оставляй пути. Не бросай в пути

Золото, смирну, ладан и всё такое…

Кажется, это божественное провидение можно разглядеть и за Марией Ватутиной. В этой статье попробую показать, какие золото, смирна, ладан и всё такое существуют в её творческой лаборатории.

Золото

Ватутина максимально традиционна. Её поэтика базируется на фольклорной закваске, классической литературе и серьёзной работе с большим русским нарративом.

Игорь Волгин в послесловии к книге «Перемена времён» отмечает, что её стихи – это «жестокое и честное свидетельство того, что с нами происходит». И ещё: «Мы имеем дело с очень современным поэтом, чья лирическая память отнюдь не свободна от наследственного груза истории и культуры. Именно они, история и культура, суть способ существования этого поэтического мира».

И всё это, на минуточку, – 2006 год. Спустя 17 лет не уберёшь ни слова. Всё очень точно и верно.

Не знаю и не очень хочу знать, каких взглядов мэтр на происходящее на Украине, но он разглядел в Ватутиной самое главное. А между тем сменилось несколько эпох: сытые нулевые с завершением контртеррористической операции в Чечне; оппозиционный рубеж нулевых и десятых; «русская весна», которую всеми силами старались не заметить; и, наконец, наше настоящее – страшное, но, как ни странно, обнадёживающее. Сменилось несколько эпох, а Ватутина – всё та же. Не изменяет себе и поэтическому слову.

Шёл солдат мимо шахт и пожарища,

На броне по лесочкам катил,

Восемь лет хоронил он товарищей,

Восемь лет у родни не гостил.

Его землю дырявили бедами,

Выжимали в чужой окоём.

Только мы, говорил он, отседова

Никуда никогда не уйдём.

Старики на груди его хлюпали,

И светлели поселки вдоль трасс.

Вот сажают цветы в Мариуполе

И завозят учебники в класс.

И чужая худющая матушка

Припадает на бронежилет:

– Вы теперь не уйдёте, ребятушки?

Не уйдёте? Не бросите, нет?

Отвечал, наклонившись, как к маленькой,

Обещая откинуть врага.

Восемь лет он не виделся с маменькой,

До которой уже два шага,

Две положенных в степь батареечки,

Чтоб светилась священная степь.

И товарищ с осколочным в темечке,

И встречающих пестрая цепь.

Это родина. Вот его родина –

До колонки всего дохромать.

Дом разрушен и мать похоронена.

Надо новую жизнь поднимать.

Литературный критик Максим Алпатов на этот счёт заметил: «Старомодно звучащие стихи могут быть настолько же содержательны, точны и безжалостны к сегодняшней жизни, как не может порой самый авангардный верлибр». И правда, так. В этом стихотворении лирические вожжи состоят из прямой аллюзии на знаменитую песню «Землянка» Алексея Суркова («До тебя мне дойти нелегко, а до смерти – четыре шага») и перекликаются с популярным стихотворением «Вдоль искорёженных дорог…» Александра Пелевина («До дома ехать полчаса, до дома ехать восемь лет…»).

Представить всё это в виде верлибра или в какой-либо авангардистской поэтике просто невозможно. Суровое время требует простых, но оригинальных решений. И Ватутина находит их.

Иные критики относят её к стану пост(пост)акмеистов, иные – к стану традиционалистов. И там, и там важную роль играет элегия. Однако для Ватутиной важна не элегия, но попытка зафиксировать исторический перелом. Прошлое останется в прошлом: надо фиксировать быт и бытие, осмыслять их и преображать. Вот оно – золотое сечение, только по-писательски.

Смирна

Надо признаться, что Мария Ватутина – редкий современный поэт, за которым видна личность. Не только на стилистическом уровне, но и на уровне откровения и исповедальности, которыми насыщены стихотворения.

Профессиональный читатель наверняка лично пересекался с поэтом, а простой читатель может прочесть, послушать или посмотреть её интервью: в детстве – неполная семья, дальше – одна воспитывала сына, добавьте к этому различные (и не самые радужные) особенности жизни творческого человека. Всё это бесконечная череда испытаний. Может быть, именно из этого корня прорастает три начала: женский голос (как заранее наиболее ущемлённый в правах), библейские аллюзии (дающие надежду) и сюжетность стихотворений (чтобы выговориться)?

При этом вечное испытание, испытание как таковое, испытание, переходящее в конфликт, – очень соприродно войне. А война как таковая –тоже одна из важных тем для Ватутиной. Начиная с осмысления Великой Отечественной, проходя через выяснения личных и очень личных отношений (где тоже имеются свои боевые действия) и заканчивая то сдержанно-проникновенным, то экзальтированным проговариванием событий на Украине, она постоянно находится линии лирического соприкосновения. Именно на такой позиции и получаются лучшие стихотворения:

Твердишь – у победы цена высока,

Чины не признали вину,

Не так, не туда, не такие войска…

Представь на мгновение издалека,

Что мы проиграли войну.

Ну ты же хотел: не тревожить солдат,

И на переправе коней

Менять, и блокадный отдать Ленинград,

Журить Холокост, но с ключами у врат

(Под немцем-то все посытней).

Представь, навсегда отошли за Урал.

Ушли потихоньку в тайгу.

А с башен кремлевских все звезды содрал

Рейхсканцлер, и свастикой небо попрал.

Представил? А я не могу.

Ты хочешь вернуться в такую страну:

Колбаски, баварский пивас?

Немецкие земли на Тихом Дону? 

Ты хочешь, чтоб мы проиграли войну?

Хотя бы сейчас?

И кто бы ты был, да и был бы вообще?

Когда штурмбаннфюрер в шуршащем плаще,

Не переставая курить,

Уже позаботился, прян и медов,

Чтоб ты не возник на этапе дедов.

О чем мне с тобой говорить?

То есть именно сейчас, как мне представляется, Ватутина зазвучала по-настоящему. Соразмерно эпохе. Всё, что до этого было, – тоже хорошо, мелодично и интересно, но было лишь разминкой.

Возвращаясь к той же Анне Ахматовой: вряд ли кто в здравом уме поставит её ранние стихотворные опыты вровень с «Поэмой без героя» или «Реквиемом»? Это просто немыслимо. И там, и там уровень. Однако олицетворением эпохи стали именно поздние тексты. В них и мастерство, и личность, и откровение, и исповедальность.

Так и у Ватутиной.

Ладан

Литературный критик Алексей Колобродов не раз говорил, мол, нынешняя z-поэзия – во многом женская история. И, развивая его провокационную мысль, скажу, что это происходит не потому, что мужчины пишут хуже или, как некоторым хочется, не из окопа; а потому, что у нас до сих не объявлена война и идёт специальная военная операция. То есть небольшой кусочек фронта, есть информационный шквал, и при желании ничего этого можно не замечать. И вот в таких условиях, когда на линии боевого соприкосновения одни мужики, в тылу за них переживают их оставленные матери, жёны и дети. Нет, простой мужик, конечно, тоже переживает, но его эмоциональный маятник не так расшатан.

Сопоставьте тексты Игоря Караулова, Вадима Степанцова или Влада Маленко с текстами Анны Ревякиной, Олеси Николаевой или Марии Ватутиной. С одной стороны будут крепко сделанные, витальные, даже немного игривые стихи; а с другой стороны – плач Ярославны, молитва, заклинание или даже так: молитва-заклинание.

И у каждой женщины появляется своё амплуа, своя ролевая модель, свой художественный аватар. Анна Ревякина – это шахтёрская дочь, выросшая на войне. Татьяна Коптелова – родная сестра, готовая подставить плечо, и сестра милосердия. Анна Долгарева – как поёт Михаил Елизаров, звезданутая Валькирия. Олеся Николаева – строгая мать-настоятельница Храма Поэзии, в котором врачуют души воинов. Елена Заславская – мать, получающая письма с фронта. Натурально.И, наконец, Мария Ватутина – матушка-заступница, сама Родина-мать, мать сыра земля.

Не взойдёт звезда – не настанет ночь,

Многогласна и холодна.

У меня не сын на войне, не дочь,

У меня на войне – страна.

Я её вчера ещё родила,

Я намучилась с ней одна.

Непутёвой она у меня росла.

А потом началась война.

И моя страна, голова дурна,

Безотцовщина, цирк на льду –

Говорит «война», говорит «должна»,

Говорит «всё равно пойду».

Я смотрю в небесную глубину,

Я несу на себе родство.

Помолись и ты за мою страну

В это женское Рождество.

Чтоб она жила, чтоб она – цела,

Чтобы цветом она цвела.

Чтоб себя продолжила в должный час,

Потому что звезда зажглась.

И не стоит пугаться такой эклектики. Не мы такие – жизнь такая, где в силу определенных исторических, культурных и религиозных обстоятельств совмещается славянское языческое начало и христианская правда. Имеем то, что имеем.

И всё такое

Напоследок надо коротко сказать о литературном быте.

Стиховед Юрий Орлицкий как-то сказал: «В Золотом веке было полтора-два десятка поэтов. В Серебряном веке – около сотни. Дальше – ещё больше. В наше время – число поэтов исчисляется тысячами». Это действительно так. Кто погружён в литературный процесс, должен это не только осознавать, но видеть и чувствовать.

И Мария Ватутина прекрасно отдаёт себе в этом отчёт.

Она выпускала книги в таких разных издательствах, как «Эксмо», «СТиХИ», «Русский Гулливер», «АртХаус Медиа», «Стеклограф»…Sapientisat. И везде находила живой отклик. Это смущает, но одновременно и радует. Литературный быт и всё такое не должны отвлекать от рефлексии бытия:

«Нас снова Змей разводит, как детей, разводит так, что мысли нет брататься. Чем родственней дружины, тем лютей – им до последней капли крови драться…»

P.S. Скоро в книжной серии «КПД» выйдет ещё один поэтический сборник Марии Ватутиной – «Генеральская фамилия». Предисловие к нему написал Захар Прилепин. А появится он благодаря издательству «Питер». Ждите анонсов.