Петербург и безумие

В Петербурге поздняя осень – с деревьев облетела листва, по каналам насквозь продувает холодный ветер, люди кругом болеют сезонной простудой. Локдаун кажется естественным, как осенний дождь. Питеру, в сущности, идет локдаун. Пустые улицы, никаких тебе туристов, тишина. Таким Петербургу и подобает быть – прозрачным и тихим, как привидение.

Я живу недалеко от Пряжки и когда хожу гулять, часто прохожу мимо знаменитой больницы. Не знаю, как там внутри, а при входе – всегда пусто, тихо и торжественно. Так и должно быть в Петербурге, потому что Петербург – город внесезонного безумия. Тут трудно нащупать саму грань между разумом и безумием. Трудно понять, где одно и где другое. Все считают разумными себя, а безумцами остальных.

Какие-то чиновники-ноунеймы постановили закрасить граффити с Хармсом на улице Маяковского. Кто в этой истории безумец?

Ну прежде всего, разумеется, Хармс, который и так-то совсем уж здоров не был, а к декабрю 41-го совсем сошел с ума и стал вслух говорить, что лучше бы город сдали немцам (а так говорить мог только идиот или сумасшедший; Хармс идиотом не был). Поэта поместили в психиатрический стационар, где он и умер в феврале 42-го от голода – в тот самый холодный месяц зимы в Ленинграде от голода умерло больше человек, чем в любой другой, умирали везде, ну и в психиатрическом стационаре, стало быть, тоже, откуда же взяться исключению.

Во-вторых, художники. Которые нарисовали граффити с Хармсом на улице Маяковского. Ну художники – безумцы по определению. Вместо того чтобы заниматься нормальными делами, как все – ходить на тренинги личностного роста, играть на бирже, смотреть Малахова, – они на стенах рисуют. Очевидно, что здоровые люди так не делают. Тем более в Петербурге, где граффити, даже хорошие, подолгу в центре не держатся. Всякую гопниками нарисованную ерунду по бокам от железной дороги не закрашивают годами, а в центре даже дорисовать не дадут. Как на углу Коломенской и Свечного, где работники ЖЭКа не дали художникам дорисовать сидящих в креслах и курящих Дали и Че Гевару – так они и прокурили, недорисованные, несколько лет, а теперь их нет, а вместо них унылый грязный брандмауэр.

Ну и как же без чиновников. Чиновников, которые настолько безумны, что думают, будто от них что-то зависит. И вместе с этим – боятся призраков. Кому мешает прекрасное граффити с любимым всем городом поэтом? Кто те идиоты, которым вдруг ни с того ни с сего помешал Хармс? Никогда не мешал, а тут вдруг… В какой психиатрической лечебнице объявили день открытых дверей? И ведь чиновники боятся этих сумасшедших, и думают – от греха подальше лучше закрасим, мало ли что, как бы чего не вышло.

Можно ли таким образом отменить Хармса, память о нем, любовь к нему? Не смешите мои тапочки.

Если и были у несчастного поэта грехи, вольные и невольные, перед своим городом, город их давно ему простил. Простил без оглядки – за «Ивана Топорыжкина» и за «44 веселых чижей», за «Старуху» и за «Вываливающихся старух», за «Что теперь продают в магазинах» и за «Оптический обман» – за все, за все. Хармс – один из самых влиятельных русских авторов XX века; современной русской литературы не могло бы быть без него. Хармса не вычеркнешь из истории русской литературы никак.

Чиновников, которые дали команду закрасить граффити, никто не знает уже сейчас. Как их фамилии? Да никому не интересно. Запомнят того чиновника, который возьмет на себя смелость противостоять агрессивным идиотам, а не того, который их боится и идет у них на поводу.

Пока, однако, идиоты едва ли не всесильны.

Нашелся идиот, разобидевшийся на картину в галерее «Свиное рыло».

На картину, Карл! В маргинальной полуподпольной галерее, организованной художниками, которые уже двадцать лет называют себя «КОЛХУИ», то есть «Колдовские художники». Про которых все знают, что их творческий метод – скоморошество, что никакой идеологической программы у них нет, а вместо этого они просто стебутся над всем подряд. Среди самых знаменитых работ – «Битва снеговиков с углевиками», картина «Родина», где, привалившись к березке, смотрит на реку слон с пустой бутылкой водки, бесконечные вариации на тему классических советских мультиков, карикатуры и тому подобное.

На картине живые люди несут портреты мертвецов. Никаких опознавательных знаков ни у кого нет, свобода интерпретации полная, но анонимный жалобщик увидел пародию на «Бессмертный полк».

«Товарищ прапорщик, о чем вы думаете, глядя на этот кирпич?» – «О бабах!» – «Почему?» – «Я всегда о них думаю!»

Ищущий на что бы обидеться идиот – это примета времени. Где-то идиоты стараются обидеться на ущемление прав черных и геев, у нас – на оскорбление ветеранов.

Поражает, что идиота не отправляют на Пряжку, а бережно поддерживают – вот, глава следственного комитета. Назначают проверку в галерее «Свиное рыло». Ищут виноватых среди «КОЛХУЕВ». И главе следственного комитета не западло быть игрушкой в руках у агрессивного сумасшедшего.

Работа скомороха – высмеивать князя. Но князь, который велит отрубить скомороху голову, – смешнее скомороха и бесконечно ниже его.

Впрочем, это Питер, детка. Тут все сошли с ума. И никакой локдаун никого не спасет.