Александр Введенский. Бог, смерть и тишина

Все слышали историю с уволившейся из-за Хармса и Введенского учительницей. Исчерпывающе об этом написал дорогой Вадим Левенталь, мне добавить нечего. Я о другом.

У этой дурацкой истории есть один неочевидный плюс – на какие-то сутки в топ новостей вышел не Шнуров, не Милонов, не бегловские сугробы и даже не Украина, а величайший русский поэт Александр Введенский. Знают его довольно мало, а теперь будут знать больше, спасибо, дорогая Серафима, хоть что-то полезное сделали своим хайпом. Может, кто-нибудь заинтересуется, загуглит и почитает стихи.

Честно говоря, тому, кто впервые в жизни ознакомится со стихами Введенского, я немного завидую.

Биографию Александра Введенского, обэриута, друга Хармса, абсурдиста, мистика и экспериментатора, погибшего в поезде Харьков – Казань, можно прочитать в «Википедии». Лучше поговорим о стихах.

Я впервые узнал о Введенском, когда был 14-летним говнарем и угорал по «Гражданской обороне». В общем-то, по ней я угораю и сейчас в не меньшей степени, но суть не в этом. Тогда мне в руки попался какой-то сборник интервью Егора Летова – кажется, «Я не верю в анархию», так он назывался. И в каком-то из интервью Летов нахваливал Введенского как своего любимого поэта.

Я немедленно заинтересовался. Начал искать книги. Не нашел.

Спустя пару лет у меня появился интернет, я нашел наконец стихи Введенского – и натуральнейше охренел. Я никогда такого не читал. Я был в шоке. Ходил и бормотал себе под нос: «Многим многим лучше, поверьте, частица дня единица ночи». Его стихи как-то магически пронзили мозг, заставили учить себя, повторять, вспоминать вдруг в самых неожиданных ситуациях.

Потом в 2010 году вышел сборник «Всё» – и я немедленно попросил свою жену, которая тогда была в Москве, сходить на презентацию и купить. Этот сборник сейчас стоит на столе рядом с ноутбуком.

Стихи Введенского действительно совершенно уникальны. Такого не делал никто. В отличие от других коллег-обэриутов, Введенский обращался в конечном итоге только к двум вещам – к смерти и к Богу. Это русский авангард, взросший на почве древних заговоров, погребальных песен. Каждое его стихотворение можно прочитать как поток сознания умирающего – в общем-то, это оно и есть. Стихи, в которых даже не так важны слова, из которых они состоят – они идут к чему-то свыше напрямую, минуя словесную составляющую.

Мне не нравится что я смертен,

мне жалко что я неточен.

Многим многим лучше, поверьте,

частица дня единица ночи.

«Что за бред? Как это понимать?» – спросят многие.

А стихи Введенского не надо понимать, их надо бормотать себе под нос, как заклинания.

Введенский – как раз тот случай, когда вроде обычные слова в стихотворении, казалось бы, совершенно бессвязные, сопрягаются в шаманский ритм, а поток сознания выводит сквозь тишину прямо к Богу. Не люблю говорить что-то вроде «это надо не просто читать, а прочувствовать», но с Введенским именно так это и работает. Каким-то чудом слова, минуя собственное лексическое наполнение, становятся чем-то совершенно другим.

Мне трудно что я с минутами,

они меня страшно запутали.

Мне страшно что я не трава трава,

мне страшно что я не свеча.

Мне страшно что я не свеча трава,

на это я отвечал,

и мигом качаются дерева.

А помните, может, невероятно страшный психоделический мультфильм «Потец»? Это тоже на стихи Введенского. И тоже о Боге и смерти.

Еще на его стихотворение «Гость на коне» есть замечательная песня Леонида Федорова.

Память о поэте, к сожалению, осталась довольно скудная – ему повезло намного меньше, чем тому же Хармсу. Никаких особо мемориальных досок, никаких памятников, никаких «дней памяти», никаких «Введенских чтений», да что там, даже место его захоронения неизвестно.

И очень жаль, потому что так, как он, не писал реально никто.

Он писал о Боге и смерти напрямую – чувствуя их материю, создавая саму ткань, которая соединяет наш мир с другим. Это самая настоящая алхимия, когда обычные слова вдруг становятся проводниками. Это тишина, воплощенная в тексте. Буквы теряют свои очертания и выводят в запредельное. Слова больше не слова, и это больше, чем слова. Может быть, они превращаются в то самое слово, которое было в начале.

Почитайте Александра Введенского. Пожалуйста, не бойтесь, что «ничего не поймете», тут не надо ничего понимать. Это надо просто читать.

Мне страшно что всё приходит в ветхость,

и я по сравнению с этим не редкость.

Мы сядем с тобою ветер

на этот камушек смерти.

Кругом как свеча возрастает трава,

и мигом качаются дерева.

Мне жалко что я семя,

мне страшно что я не тучность.

Червяк ползет за всеми,

он несет однозвучность.

Мне страшно что я неизвестность,

мне жалко что я не огонь.