Крымские татары: «Турции пора смириться с историческим выбором крымчан и возвращением Крыма в родную гавань»
Но Россия должна признать Турецкую Республику Северного Кипра
Все слышали историю с уволившейся из-за Хармса и Введенского учительницей. Исчерпывающе об этом написал дорогой Вадим Левенталь, мне добавить нечего. Я о другом.
У этой дурацкой истории есть один неочевидный плюс – на какие-то сутки в топ новостей вышел не Шнуров, не Милонов, не бегловские сугробы и даже не Украина, а величайший русский поэт Александр Введенский. Знают его довольно мало, а теперь будут знать больше, спасибо, дорогая Серафима, хоть что-то полезное сделали своим хайпом. Может, кто-нибудь заинтересуется, загуглит и почитает стихи.
Честно говоря, тому, кто впервые в жизни ознакомится со стихами Введенского, я немного завидую.
Биографию Александра Введенского, обэриута, друга Хармса, абсурдиста, мистика и экспериментатора, погибшего в поезде Харьков – Казань, можно прочитать в «Википедии». Лучше поговорим о стихах.
Я впервые узнал о Введенском, когда был 14-летним говнарем и угорал по «Гражданской обороне». В общем-то, по ней я угораю и сейчас в не меньшей степени, но суть не в этом. Тогда мне в руки попался какой-то сборник интервью Егора Летова – кажется, «Я не верю в анархию», так он назывался. И в каком-то из интервью Летов нахваливал Введенского как своего любимого поэта.
Я немедленно заинтересовался. Начал искать книги. Не нашел.
Спустя пару лет у меня появился интернет, я нашел наконец стихи Введенского – и натуральнейше охренел. Я никогда такого не читал. Я был в шоке. Ходил и бормотал себе под нос: «Многим многим лучше, поверьте, частица дня единица ночи». Его стихи как-то магически пронзили мозг, заставили учить себя, повторять, вспоминать вдруг в самых неожиданных ситуациях.
Потом в 2010 году вышел сборник «Всё» – и я немедленно попросил свою жену, которая тогда была в Москве, сходить на презентацию и купить. Этот сборник сейчас стоит на столе рядом с ноутбуком.
Стихи Введенского действительно совершенно уникальны. Такого не делал никто. В отличие от других коллег-обэриутов, Введенский обращался в конечном итоге только к двум вещам – к смерти и к Богу. Это русский авангард, взросший на почве древних заговоров, погребальных песен. Каждое его стихотворение можно прочитать как поток сознания умирающего – в общем-то, это оно и есть. Стихи, в которых даже не так важны слова, из которых они состоят – они идут к чему-то свыше напрямую, минуя словесную составляющую.
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я неточен.
Многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи.
«Что за бред? Как это понимать?» – спросят многие.
А стихи Введенского не надо понимать, их надо бормотать себе под нос, как заклинания.
Введенский – как раз тот случай, когда вроде обычные слова в стихотворении, казалось бы, совершенно бессвязные, сопрягаются в шаманский ритм, а поток сознания выводит сквозь тишину прямо к Богу. Не люблю говорить что-то вроде «это надо не просто читать, а прочувствовать», но с Введенским именно так это и работает. Каким-то чудом слова, минуя собственное лексическое наполнение, становятся чем-то совершенно другим.
Мне трудно что я с минутами,
они меня страшно запутали.
Мне страшно что я не трава трава,
мне страшно что я не свеча.
Мне страшно что я не свеча трава,
на это я отвечал,
и мигом качаются дерева.
А помните, может, невероятно страшный психоделический мультфильм «Потец»? Это тоже на стихи Введенского. И тоже о Боге и смерти.
Еще на его стихотворение «Гость на коне» есть замечательная песня Леонида Федорова.
Память о поэте, к сожалению, осталась довольно скудная – ему повезло намного меньше, чем тому же Хармсу. Никаких особо мемориальных досок, никаких памятников, никаких «дней памяти», никаких «Введенских чтений», да что там, даже место его захоронения неизвестно.
И очень жаль, потому что так, как он, не писал реально никто.
Он писал о Боге и смерти напрямую – чувствуя их материю, создавая саму ткань, которая соединяет наш мир с другим. Это самая настоящая алхимия, когда обычные слова вдруг становятся проводниками. Это тишина, воплощенная в тексте. Буквы теряют свои очертания и выводят в запредельное. Слова больше не слова, и это больше, чем слова. Может быть, они превращаются в то самое слово, которое было в начале.
Почитайте Александра Введенского. Пожалуйста, не бойтесь, что «ничего не поймете», тут не надо ничего понимать. Это надо просто читать.
Мне страшно что всё приходит в ветхость,
и я по сравнению с этим не редкость.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.
Мне жалко что я семя,
мне страшно что я не тучность.
Червяк ползет за всеми,
он несет однозвучность.
Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь.
«Узнавайте друг друга по любви к Введенскому». Борис Викторов, пасынок поэта, наши дни.