Александр Пелевин: «Если сейчас у нас ввести государственную цензуру, то под запрет попаду и я, и Захар Прилепин…»

После скандального интервью, которое дал бывший руководитель «Росмолодёжи» (2007–2012 гг.), основатель и бессменный лидер движений «Идущие вместе» и «Наши» (2000–2013 гг.) Василий Якеменко, многие патриотические ЛОМы остались просто обескуражены. Цинизм одного из главных «воспитателей» современной России рождает чувство безысходности и равнодушия. По телевизору с утра до ночи твердят о традиционных ценностях и правильном воспитании детей, а занимаются молодежью вот такие дельцы? 

Василий Якеменко. Фото: ИТАР-ТАСС/ Станислав Красильников

Где народу искать правды, когда официальные институции представлены Василиями Якеменко и прочими Чубайсами духа, мы поговорили с писателем и волонтером СВО Александром Пелевиным.

«ВН»: – Саша, мы раньше возмущались из-за Киркорова с его бриллиантовыми костюмами и перьями в телевизоре. А теперь вот очевидно, что у нас такая не только культура, но и многие из тех, кто управляет воспитанием, умами молодежи. Что же делать?

– Сейчас борьба за умы молодежи должна вестись через контркультуру. Потому что именно официальная культура, в том числе и наша официальная патриотическая культура, выглядит порой смешно. Вспомним того же Шамана несчастного. А культура неофициальная тем временем аккумулирует вокруг себя молодежь.

Александр Пелевин / тг автора

«ВН»: – Тут еще вопрос, чем движение «Наши» оказалось хуже того же «Сколково» или «Роснано». 

– Да. Василий Якеменко – это такой молодежный Чубайс получается. Там ведь была куча таких проходимцев во власти, которые по факту обманывали систему, состоящую из обманщиков. Но это, конечно, гениально. Потому что в этой системе, во-первых, выжить, во-вторых, заработать, в-третьих, не просрать заработанное, в-четвертых, не сесть в тюрьму– это нужен огромный талант.

Так что мы имеем дело с, на самом деле, поколением реально талантливых людей. Талант их, конечно, довольно специфический. Талант их Родине пользу не принёс, но он принёс пользу самим этим людям. Как мы можем их за это винить? Никак. 

«ВН»: – То есть они играли по общим правилам? Собственно, им предшествовало поколение, которое вообще просто свалило с деньгами из страны. 

– Это правда. 

Александр Пелевин / тг автора

«ВН»: – Поговорим о культуре и контркультуре. Многие реально заслуженные советские авторы жаловались на то, что советская цензура им крылья подрезала. Но в этих условиях создавались реально любимые народом шедевры кино, литературы, музыки. Как думаешь, почему нет у нас нового Гайдая сегодня?

– Будем рассуждать. В чём заключается работа цензора, если говорить о работе цензора в сферическом идеале в вакууме? Эта работа же не только в том, чтобы вычеркивать. Она в том, чтобы оттачивать карандаш мастера и при необходимости что-то править, менять, зачёркивать. Но это не только зачёркивать, это не только вырезать.

Правильный, хороший, годный цензор – это в первую очередь помощник мастера. Потому что это редактор, он оттачивает мастерство. Он должен видеть сначала хорошее, а потом уже те изъяны, которые нужно убрать. Это тоже очень большая серьезная работа. И я допускаю, что в советское время, особенно в сталинское, были люди, которые это понимали. Были люди, которые умели работать с авторами. 

Фото: ИТАР-ТАСС

Вот вспомним, буквально вчера вышли новые «Ключи Захара», программа с Захаром Прилепиным, Олегом Демидовым и Алексеем Колобродовым, где они обсуждали поэта Исаковского и прочих поэтов, которые в те времена наступили на горло собственной песне и стали писать стихи не о том, как в деревне всё на самом деле, а о том, как в деревне и колхозе всё должно быть. О светлом будущем, о великом счастье. И это внезапно начало работать. Народ стал петь эти песни. 

А когда народ поет эти песни о светлом будущем, о счастливой деревне, о том, что в человеке есть не только гниль, жадность и внутренний Василий Якеменко, то народ на самом деле может делать светлые, великие дела. Люди поют эту песню и подсознательно начинают стремиться к этому идеалу. И возможно, что благодаря именно этим стихам, этим песням о светлом будущем отчасти мы и смогли победить в Великой Отечественной войне. Потому что мы знали, за что воюем.

И вот это – пример нормальной работы с цензором. А что нам предлагается в качестве цензуры сейчас? Если прямо сейчас у нас ввести государственную цензуру, то, скорее всего, под запрет попаду и я, и Захар Прилепин, и уж я не говорю о Лимонове. Его вообще изымут из продаж. Потому что главным цензором станет условный Борис Якеменко. А то и не условный.

Борис Якеменко за работой

Или же условная Екатерина Мизулина будет сидеть и выискивать, кто-то там где-нибудь у себя в блоге что-нибудь плохое про Шамана написал. Это будет цензура как она есть, цензура по факту и в реальности. Поэтому, конечно, я целиком разделяю идею о том, что сейчас, в наше время и в нашей ситуации, культура должна расти диким деревом.

«ВН»: – То есть цензура не нужна?

– Конечно, сейчас никакая цензура недопустима. Кроме военной, разумеется. Хрюкающие за Украину авторы должны быть забыты и изгнаны с нашей земли.

«ВН»: – Культура диким деревом – это хорошая метафора. Но ведь еще есть такая вещь, как госзаказ. Надо же писать книги, петь песни и снимать кино не только ради того, чтобы авторское высказывание было. 

– Да, это, кстати, отлично понимал Владимир Владимирович Маяковский. В его книге «Как делать стихи?» прямым текстом написано, что поэт должен чувствовать некий общественный заказ на свои произведения. Вот если есть заказ на какую-то тему, которая живо в тебе откликается, то давай пиши, работай, не филонь. Это Маяковский понимал. 

Владимир Маяковский. Репродукция ТАСС

А так я считаю, что если бы у нас сейчас в культуре появился госзаказ, это было бы неплохо. Это было бы хорошо, это при должной реализации (подчеркиваю: при должной реализации на нормальном, профессиональном уровне) дало бы нам много крутых произведений. Но вопрос: кто будет этим заниматься? Если этим будут заниматься люди, о которых мы говорили в начале нашего интервью, что из этого выйдет? Да ничего из этого не выйдет. Плеваться будут люди.

«ВН»: – Но и контркультурные поэты и писатели этим заниматься вряд ли будут. А других, получается, мы отрицаем. И получается такая ситуация – у государства пропадают ровно все рычаги реально воздействовать напрямую на умы граждан.

– Наверное, да. Это правда, но государство само от этих рычагов отказалось. Хотя оно может эти рычаги себе совершенно спокойно вернуть.

Кадр из х/ф «Брат 2»

«ВН»: – У товарища Сталина на выбор была сотня авторов высочайшего уровня. И он кого-то поощрял, а кого-то мог уничтожить. Вот Булгаков, а вот Платонов, а вот Горький и так далее. А сейчас есть из кого выбирать? 

– Да, это правда, это правда. Но будем растить Горьких и Платоновых. Появятся обязательно, у нас талантливейшие люди. Всё появится.

«ВН»: – И еще, по сути, Лимонова и Прилепина для сегодняшнего режима растил не этот режим, а советский. А если бы было только то, что вырастил вот этот режим с Якеменко, то вообще бы никого не было.

– Это факт. Это безусловный факт. Конечно. Наша культура сейчас – прямая наследница девяностых. Как бы мы ни говорили о том, что мы преодолели девяностые и мы из них выросли. Нет, наша культура – это абсолютно прямое ответвление 90-х годов, которые как будто бы в нашей культуре и не прекращались. 

Певец Шаман / Обзор Евгения Баженова «В бой идут одни экстрасенсы»

В этом плане Шаман – это как группа «Белый орел», модная в 90-х. «И вальсы Шуберта, и хруст французской булки. Как упоительны в России вечера».