«Распределение ролей – 90 процентов успеха». Народный артист России Валентин Клементьев рассказывает о работе во МХАТе и делится планами постановок

3 года назад

В день очередной премьеры МХАТа им. Горького – драмы «На стриме», в которой публике продемонстрировали смелые новаторские приемы – народный артист России Валентин Клементьев дал большое интервью журналистке и писательнице Валерии Вербининой.

Валентин Валентинович работает во МХАТе с 1989 года, ставит пьесы как режиссер и играет во многих спектаклях текущего репертуара. В ГИТИСе он ведет курс, одна из задач которого – отыскать для МХАТа перспективных молодых артистов.

Мы поговорили о премьерах, о наследии, о планах – и, разумеется, о творческом пути Валентина Валентиновича.


– Перед началом сезона МХАТ анонсировал 20 премьер, но пандемия внесла свои коррективы. Что удалось сделать, а что пришлось все-таки перенести?

– Смотрите: мы с вами только что были на очередной премьере этого сезона («На стриме»). Что пришлось корректировать: мы не отказываемся от этой цифры – 20 новых спектаклей. Мы просто выполним все не к концу сезона, который у нас через 2 месяца закроется, а к концу года. Мы выдержим этот график, и в ближайших планах у нас премьера на большой сцене – «Чудесный грузин». Это пьеса о молодом Сталине, масштабнейшая, интереснейшая работа. Еще будет «Хлорофилия» по роману Рубанова, она сейчас репетируется. Рубанов, мне кажется, один из важнейших сегодняшних писателей, это серьезное имя в литературе современности.

– Если не секрет, уже известно, кто будет играть Сталина?

– Мы пригласили замечательного артиста – Георгия Иобадзе, он когда-то работал в нашем театре. Сейчас он репетирует эту роль, и я надеюсь, что это будет такое открытие – в плане актерском и вообще в осмыслении этого образа. Мы же привыкли, что Сталин с трубкой, уже в возрасте, а вот в таком качестве, как молодой еще человек, он не был показан. Будет сложная постановка с большим количеством артистов, с интересным визуальным решением. И еще это музыкальный спектакль, задействовано настоящее грузинское многоголосье – ведь эта аура очень важна.

– Насколько я помню, в планах театра не только пьеса о будущем правителе, но и драма о поэте, который жил в то же время.

– Да, о Есенине, по книге Захара Прилепина. Захар очень серьезно занимался Есениным, и книга, которую он написал, – это вообще уникальная вещь. Там по дням вся жизнь прослеживается. Я просто когда-то играл роль Есенина в этом театре, 30 лет назад, и прочитал все, что было издано на тему Есенина. То, что сделал Захар – это абсолютно потрясающая работа. Премьера спектакля намечена на осень этого года.

– В планах были не только новые постановки, речь также велась и о возобновлении классических пьес – например, «На дне» Горького…

– Конечно, «На дне» будет, пьесу ставит Кончаловский.

– А известен уже актерский состав, кто будет играть?

– Нет, пока, так сказать, есть общие контуры. Работа предварительная идет давно, а репетиции с Андреем Сергеевичем должны начаться осенью. Я не уверен, что премьера будет в 21 году, скорее, в начале 22 года. Еще в наших планах Достоевский, его «Братья Карамазовы». Это большой вызов, очень большой проект, если он осуществится. Уже в плане того, как делать инсценировку – там ведь много линий, и придется выбирать, что существенно, а что можно опустить.

– А что будете ставить вы?

– Я в основном работаю как реконструктор над теми спектаклями, которые были когда-то в репертуаре. В частности, я сейчас думаю о том, чтобы восстановить «Белую гвардию». Этот спектакль шел тут с 91 года в течение 30 лет, это был один из первых спектаклей после разделения Художественного театра. «Дни Турбиных», как вы знаете, это вариант, который театр заставил Булгакова сделать из-за цензурных и прочих обстоятельств, а мы работаем именно с первым вариантом, с полным текстом.

Плюс есть идея восстановить спектакль «Валентин и Валентина», премьере которого должно исполниться 50 лет. Дело в том, что на сегодняшний день в театрах не осталось ни одной постановки Олега Николаевича Ефремова. А между тем в 1972 году, когда состоялась премьера, это было такое мощнейшее высказывание, современная пьеса Рощина, с Киндиновым и Вертинской в главных ролях. Потом спектакль много лет шел здесь, я еще играл главную роль. И хотелось бы вернуть режиссуру Олега Николаевича Ефремова на эту сцену. Вот, собственно, то, что касается планов по реконструкции.

– Вы пришли в театр в 1989 году, когда им руководила Татьяна Доронина. Что, по-вашему, принципиально нового привнес сменивший ее Эдуард Бояков?

– Понятно, что это человек другого поколения, но если говорить об отношении – его личном отношении как художника к театру – оно очень сродни отношению Татьяны Васильевны Дорониной. Это два человека, одержимые театром, рыцари театра.

Конечно, он принес багаж, накопленный им как человеком другого поколения, как продюсером, как режиссером. Он знаком со всеми технологиями, абсолютно всеми, он посмотрел по всему миру все знаковые театральные постановки. И его уникальный опыт, помноженный на очень правильное и по сути консервативное отношение к театру, дает совершенно невероятное соединение. Его появление здесь совершенно не случайно. Я думаю, что только такой человек с таким багажом знаний о театре и традиционным отношением к театру как к кафедре, а не как к месту экспериментов ради экспериментов, может продолжить линию, которая идет от основателей, – линию, которая была потом подхвачена Олегом Николаевичем и сохранена Татьяной Васильевной.

– У МХАТа очень богатая история. У вас нет планов делать выставки эскизов в фойе, выставки костюмов – того, что сохранилось от старых спектаклей?

– Конечно, есть такие планы – например, выставка эскизов и картин Серебровского (главный художник МХАТа им. Горького на протяжении более 30 лет, в его декорациях в театре сейчас идет «Вишневый сад»). В том, что касается выставок – и интерактивных, и традиционных – планируется очень многое. К сожалению, пандемия нас сильно ограничила, но в ближайшее время все это будет. Запасники в театре огромные, все сохранялось на протяжении десятилетий, и это уникальные материалы, которые находились на консервации, без контакта со зрителем. И вот именно выставки дадут возможность такого контакта.

Вообще мы собираемся устроить свободный вход, чтобы любой москвич или гость столицы мог зайти в театр, посмотреть выставку, выпить кофе, пройти в наш книжный магазин, а вечером, если возникнет такое желание, посмотреть спектакль. У нас балкон есть замечательный, с него великолепный вид на Тверской бульвар, и мы планируем его тоже открыть для публики.

– У вас огромный актерский опыт, вы играли в пьесах Чехова, Булгакова, Островского, Рощина, Горького и других. Есть ли какой-то драматург, которого вы любите больше остальных? В пьесах которого вам комфортнее всего играть?

– Смотрите: есть же разные составляющие. Например, наиболее удобно для артиста – с точки зрения того, как он существует на сцене, – безусловно, писал Булгаков. То, как эпизоды распределены, как артист выходит, как рассчитаны паузы между выходами, и в то же время как не потерять какое-то важное ощущение – он очень точно понимал все эти моменты.

А Островский, например, которого мы тоже много играли, и я его очень люблю – он артиста загружает, совершенно не учитывая ничего, у него в расчете на каких-то великанов написано. И действительно, те корифеи Малого театра, которые играли Островского – люди мощнейшей энергетики. Взять хотя бы «Лес» – я там играл, он сейчас тоже идет у нас в новой версии – там роль Несчастливцева требует гигантской физической нагрузки, огромной энергии. Хотя «Лес» замечательная вещь, безусловно.

– А нет ли у вас планов поставить в театре те из пьес Булгакова, которые раньше тут не шли?

– Понимаете, мы в свое время ставили почти все, даже «Батум» (пьеса о Сталине, последняя, которую написал Булгаков). И «Зойкина квартира», например, сейчас идет, над которой я тоже работал. Остается «Бег», который мы не делали, но это очень серьезная постановка.

– Сейчас ведь известны все версии «Бега», и можно выбрать версию, где меньше всего сказалась цензура…

– Да, но это непростая работа, я не говорю о декорациях и прочем, тут нужно иметь минимум пять отличных артистов. Вообще распределение ролей – это 90 процентов успеха, и когда мы что-то обсуждаем, мы же начинаем с того, кто кого сможет сыграть. Вот, например, ставим «Вишневый сад» – мы думаем, есть ли у нас Раневская, и приглашаем из «Ленкома» Анну Большову. В основе всегда лежит соответствие актеров материалу, а на «Бег» нужно набрать очень серьезную команду. Я думаю, что рано или поздно мы его поставим, потому что Булгаков – абсолютно мхатовский автор.

– И последний вопрос. Если брать современный российский театр, какой, по-вашему, сейчас театр номер один?

– МХАТ имени Горького. Я вам совершенно серьезно говорю, что так оно и есть. При нашей локации, при том наборе компетенций, которым обладают люди, которые театром руководят, при наличии программы, которая есть у руководства (это очень важно), и при том, что есть понимание, как эта программа должна выполняться – я абсолютно уверен, что у нас имеется возможность для вертикального взлета, для того, чтобы действительно быть номером один.

Изображения: mskgazeta.ru, pluggedin.ru, labirint.ru, ТАСС, culturavrn.ru, orpheusradio.ru, mxat-teatr.ru



Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
АКТУАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ