Нас приучили пугаться всего революционного. Кабы чего не вышло. Хоть и хочется, но колется…

«Ничего революционного не озвучил (и слава Богу!)», – прочитал у знакомого в соцсети в комментарии по поводу президентского послания.

Послание Президента Федеральному Собранию. Фото: kremlin.ru

Нас приучили пугаться всего революционного. Кабы чего не вышло. Хоть и хочется, но колется. Всякий раз большие ожидания и надежды, кажется вот-вот…, но они не реализовались, вот и успокаиваем себя, что ничего революционного. Лишь бы не было хуже. Что-нибудь, да как-нибудь. Не мытьем, так катаньем и само собой. Авось…

Революции не случилось. И это уже речь не о послании Владимира Путина, которое, конечно же, не жанр революционной декларации. 

Сложно было от страны, победившей контрреволюции, ожидать революционного порыва. Но он, тем не менее, был год назад в словах президента Путина, бросившего вызов «империи лжи». 

Тогда Россия озвучила и стала реализовывать свой революционный манифест, который, безусловно, направлен не только во вне, на изменение увечного мирового порядка, но и на внутреннее преображение. И в этом был его главный драйв.

Ну а как же иначе, если время «рубежное», если определяющее для судьбы страны? Эпическое. Мы же оставляем все это на уровне риторики и вместе с тем делаем вид, будто на самом деле ничего не происходит. Но риторика – такая штука, которая повисая в безвоздушном пространстве, может обернуться и против нас.

Фото: пресс-служба компании «Конкорд»

Год назад революционный порыв был сильней, чем надежды на блицкриг. И, самое главное, он был реален. Но по прошествии времени от него остались только брутально-ругательные посты Дмитрия Медведева. Да Евгений Пригожин. Но «буйных», как известно, у нас не только мало, но стараются их традиционно куда подальше и с глаз долой, чтобы декорации стабильности не волновали.

Драйф дела правого сменился угрюмым тягостным ожиданием, топтанием в трясине, когда, по сути, ничего не происходит и маячит ожидание худшего, которое несколько раз реализовывалось за истекший год. Мы все пытаемся притормозить, усыпить, а то и отступить, когда необходимо вспомнить призыв: «время – вперед!», заразить энергией массы.

Россию обложили правилами, условностями, договоренностями, она и сама будто испугалась, что не только во внешнем мире, но и внутри ее будет все иначе. А как может быть иначе, если главной заповедью страны, победившей контрреволюции верхов, был постулат: не допустить возврата?

Фото: kremlin.ru

Можно было попадать в паутину всевозможных зависимостей, регламентирующих, если не колониальное, то подчиненное положение страны, но ни в коем случае нельзя было проводить ревизию завоеваний демократии, потому как они – безусловные истины и если попытаться что-то изменить в этом укладе, то все посыплется. Поэтому и история до спуска красного флага в декабре 1991 года рисовалась огромной пропастью и бесконечным кошмаром. Это была пустота магазинных витрин с банками березового сока на них и с заложенной бомбой под основание прилавка, а после пошли семь дней творения новой России с залом свободы в финале. Екатеринбургский Ельцин-центр – не здание на берегу реки Исеть, это мифология постсоветской России. Ее идеология. Она драпирует настоящую историю страны и разрывает ее.

Но вот дело в том, что сейчас мы подошли к ситуации, когда победить сможем только, если нарушим правила игры, если станем непредсказуемы, если начнем навязывать свою повестку, свои образы, систему ценностей, когда начнем создавать свои новости. Когда станем революционны. Мы должны вновь стать символом революции, раз бросили вызов действующей архитектуре миропорядка. Или нет, или решили только покричать у властительных ног, чтобы крикливого заметили?..

Мало сказать, что «правда за нами», но необходимо создать притягательный образ этой правды, который дух захватывает, как полет Гагарина. Привлекательный образ будущего, основанный на справедливости и противостоянии кривде. Идею всего этого. Но мы даже думать об этом пугаемся, ведь живем до сих пор в мире контрреволюции, внушая себе ужас от революционного преображения жизни. В своих головах свели революционное к перевороту, путчу, погрому, разрухе и произволу. В то время, когда революционное – жизнь и спасение.

Мы все еще в орбите того, с чем пытаемся бороться. Ведь, в том числе, именно мы создали того монстра в виде однополярного мира. Своей слабостью, своим предательством себя, своим обольщением утопической идеей общечеловечества. Собственно, и НАТО мы сами привели к своим границам, сами допустили оккупацию территории Украины. Сами поучаствовали и в создании из Украины националистического монстра, направленного против нас. Тем, что давали понять, что можем разменять что угодно на блестящие бубенцы, что сами же и шли по схожему пути обнуления своего уникального цивилизационного пути. Все это «завоевания» невменяемых перестроечных лет и постсоветской России. И теперь мы будем делать ставку на консервативные ценности?..

Будем делать ставку на культуру, которая, по словам президента, должна не разрушать общество, а «пробуждать лучшие качества в людях». У нас даже обозначился госзаказ в культуре, который, видимо, будет помещаться в старые мехи, где все те же распорядители, сидящие на культуре последние десятилетия. Они только подкорректируют свою демагогию, и будет все шито-крыто и одновременно ничего.

Было сказано, что элита у нас станет служивой, что для нее появятся социальные лифты. Но при этом надо вернуть народу право быть деятельным субъектом политики, которая у нас полностью подменена технологией. Кстати, скоро будет тридцать лет, как обществу указали на дверь и приказали знать свой шесток. Пальбой на улицах Москвы, танковыми залпами осенью 93-го. Когда кричали: «раздавить гадину!»

Сейчас меняется общество, все более солидаризируется, перестает быть мещански-обывательским желудком. Это уже не сомнамбула. Растет его самосознание, как и  утраченное знание о том, что народ является источником власти. А какой народ? Большинство или узкая прослойка, как это принято в «цивилизованном» мире?

Как власть будет реагировать на меняющуюся ситуацию или решит подморозить? Последнее часто воспринимается в качестве самого простого варианта, но на очень короткий период, за которым следует усугубление проблем. Довольствуется лишь власть пафосным цитированием Столыпина? Но как тут можно поставить за скобки то, что какие бы благие намерения у него не были, но привели к известному. Да и что такое право быть сильной без справедливости? Вот и получается, что в реальности тот самый столыпинский возглас был направлен аудитории, которая через семь лет в феврале предаст свою страну.

Петр Аркадьевич Столыпин. Изображение: kishkurno.com

Через год после 24 февраля у России остается право на победу, которая должна преобразить общество. Страна должна вспомнить, что консервативное и революционное – части единого процесса. Без этого мы получим калечную сущность и не более. Как говорили в перестроечные годы: иного не дано. Иначе лет через пятьдесят новый Василий Шукшин напишет рассказ «Чужие» о нравах власти, которые привели к трагедии, о колоссальной бездне между ней, чужими и своими, народом.