«Время Макрона»: Европа становится всеядной?

Вашингтон, в котором покамест ещё заправляют демократы, после победы Трампа резко поднял ставки, пойдя, по сути, на объявление войны. Так, комментируя ситуацию с разрешением Киеву бить ATACMS (кстати, как поведал главный дипломат ЕС Жозеп Боррель, дальнобойностью до 300 км, а не 80, как сообщалось изначально) по территории РФ, координатор по стратегическим коммуникациям Белого дома Джон Кирби заявил: «Очевидно, мы изменили руководящие принципы и дали им указания, что они могут использовать их для нанесения ударов по конкретным типам целей». То есть буквально подтвердил, что Штаты принимают непосредственное участие в выборе целей на российском пространстве. Иначе: напрямую воюют с Россией. Как пишет The Washington Post со ссылкой на источники, уходящий президент Джо Байден «остро осознает риск того, что Путин может потенциально применить ядерное оружие, если почувствует угрозу», но пошел на это шаг, полагая что это усилит позицию Украины на, вероятно, скорых переговорах.

Эмманюэль Макрон. Фото: EPA/ТАСС

Но понятно, что дело совсем не Украине (если бы уж Байден так болел за Незалежную, то дал бы отмашку Киеву куда раньше, когда это имело именно военную целесообразность, а не тянул бы до момента превращения в уже, пожалуй, (по аналогии с «хромой») «парализованной на обе лапы уткой»). Дело в Трампе. В том, чтобы максимально усложнить ему его президентство (а заодно в процессе – ибо что может быть лучше общего врага? – мобилизовать раскисших и потерявшихся демократов). Чтобы он как минимум (и на долгое время) увяз в тех проблемах, которые грозился разрешить на раз-два-три, а ещё лучше – утопить его в оных с головой, то есть чтобы он не только не смог выполнить свои предвыборные обещания, но и вынужден был идти в русле той политики – по крайней мере, по некоторым трекам, – что было проложено демократами.

В этом плане позиция Вашингтона совершенно прозрачна. Поэтому администрация Байдена и пытается сейчас успеть поставить Украине оружия на уже выделенные под это финансы и выбить у Конгресса согласие на выделение ещё 20 с лишним млрд долларов на перспективу. Чтобы Трампу жизнь раем не казалась.

Но Запад это не только США. Отсюда: а что Европа?

А вот тут начинается самое интересное. По информации The Telegraph, ещё до того, как Байден дал отмашку на удары ATACMS, британский премьер Кир Стармер и французский президент Эмманюэль Макрон намеревались убедить американского президента разрешить использовать ВСУ Storm Shadow по целям, находящимся на международно признанной территории РФ. И, как показало время, им это удалось. Причем, видимо, было принято решение на первых порах, то есть до непосредственных ударов, не афишировать этот успех Лондона и Парижа: в материале Le Figaro, в котором говорилось о согласии Байдена на использование ATACMS, был также ещё один прелюбопытнейший пассаж о том, что глава Белого дома также одобрил и атаки ракетами SCALP/Storm Shadow, однако буквально через несколько часов этот кусочек из публикации был удален. Более того: только когда пошли слухи о возможном согласовании ударов «дальнобоем», The Times (разумеется, со ссылкой на проверенные и очень достоверные источники) сообщила, что ракеты Storm Shadow уже с лета не поставляются Украине, поскольку «запасы Великобритании достигли уровня, ниже которого военное руководство не готово опускаться, потому что определенное количество должно быть сохранено в резерве для защиты собственных интересов Великобритании». Однако уже после ударов Storm Shadow по Курской области Bloomberg со ссылкой на более проверенные и достоверные источники написала, что Великобритания ещё до разрешения Вашингтона втихаря передала Незалежной «несколько десятков» ракет Storm Shadow.

И вот по поводу европейских ракет западная пресса пишет прямо и без обиняков, что без технической поддержки британских и французских спецов использование этих ракет было бы попросту невозможным (о чем, кстати, как попугай, повторяет немецкий канцлер Олаф Шольц касательно крылатых ракет Taurus, отказываясь передавать их Украине, дабы напрямую не вмешиваться в конфликт), поскольку, как, например, утверждает Le Monde, Storm Shadow и SCALP «должны быть заранее запрограммированы» перед загрузкой на украинские бомбардировщики. То есть можно сказать, что Великобритания и Франция, как и США, открыто объявили войну России. Не исключено, что их примеру последует и Германия: по словам лидера ХДС Фридриха Мерца, в случае победы его партии на досрочных выборах в немецкий парламент и, следовательно, избрания его на пост канцлера (шансы на что не такие уж и маленькие) и если «в кругу европейских и трансатлантических партнёров будет достигнуто соглашение», он выдвинет ультиматум Путину с требованием о прекращении боевых действий на территории Украины, обратной стороной которого, то есть в случае невыполнения его Путиным в 24 часа (чувствуется влияние трамповской риторики), он готов дать разрешение на поставку Незалежной Taurus и, соответственно, на нанесение ударов вглубь территории РФ.

Кроме того, нельзя не обратить внимание на все более ужесточающуюся позицию НАТО. И здесь разговор даже не про Украину (генсек Альянса Марк Рютте уже высказался на эту тему, заявив на состоявшейся чуть более двух недель назад встрече с Макроном, что «мы должны подтвердить свою приверженность продолжению войны и мы должны сделать больше, чем просто удерживать Украину в бою», что было потом продублировано госсекретарем США Энтони Блинкеном по итогам встречи с генсеком, отметившем, что «сегодня все внимание уделялось прежде всего тому, что мы могли бы сделать, чтобы убедиться, что Украина будет в наиболее крепком состоянии в 2025 году»).

Но про Европу, готовящуюся схлестнуться с Россией. Так, комментируя звонок немецкого канцлера Олафа Шольца Владимиру Путину, польский премьер Дональд Туск заявил, что «следующие недели будут решающими не только для самой войны, но и для нашего будущего» (тут, понятно, акцент нужно делать на концовке фразы), а спустя несколько дней в контексте российского удара «Орешником» (или всё-таки «Кедром»?) по Днепру довел свою мысль до логического завершения: «Война на востоке вступает в решающую фазу, мы чувствуем, что приближается неизвестность. Конфликт приобретает драматические масштабы. Последние несколько десятков часов показали, что угроза серьёзна и реальна, когда речь идет о глобальном конфликте». С одной стороны, ничего нового польский премьер не сказал, за последнее время слов о риске начала третьей мировой (включая ядерную) было сказано немало (и что интересно чаще всего к такой риторике прибегают правые: Трамп с соратниками, венгерский премьер Виктор Орбан, его словацкий коллега Роберт Фицо и др.), но с другой – если поместить его высказывания в контекст его же усилий, о которых пишет The Times, по выстраиванию союза с Британией, странами Северной Европы и Балтии, а также, возможно, Франции с целью не допустить «продажи Украины Западом» при Трампе (кстати говоря, первые шаги в этом направлении уже сделаны: на днях состоялась встреча лидеров Польши, скандинавских и балтийских стран, в которой по видеосвязи принял участие и президент Пятой республики, посвященная украинскому конфликту), то они приобретают уже реальный смысл: не проходных, уже мейнстримных заявлений, но указаний на действительный геополитический расклад, точнее, на один из возможных вариантов.

На этом фоне и заявление главы военного комитета Североатлантического альянса адмирала Роба Бауэра, призвавшего НАТО к нанесению превентивного удара по России в случае угрозы с ее стороны (по его словам, «грамотнее не ждать, а поражать пусковые установки в России в случае, если Россия на нас нападет. Необходима комбинация высокоточных ударов, которые выведут из строя системы, которые используются для нападения на нас, и мы должны нанести первый удар») уже не выглядят пустой бравадой (как, скажем, призыв экс-премьера Британии Бориса Джонсона ввести войска НАТО на Украину). И даже не производят никакого шокового эффекта (по крайней мере, какой-то жёсткой критики из уст европейских лидеров не последовало). Что даёт основания предположить, что неповоротливая и порядком заржавевшая машина НАТО пришла в движение: в частности, адмирал отметил, что Альянс (он назвал это позитивным фактом) трансформировал свое отношение к пониманию своей роли как сугубо оборонительного союза, который начинает действовать лишь после того, как на него нападут. И вот это – главное (а не угроза превентивного удара): изменение понимания своей сущности. Что, в свою очередь, говорит о том, что действия Европы не ограничиваются ситуативной кооперацией с демократами.

Да, это одна из целей. Тут их чаяния сходятся в одной точке: утопить Трампа. На что у европейцев свои резоны: как справедливо отметил Макрон, выступая на заседании комиссии по европейской конкурентоспособности, существует немалый риск того, что Европа окажется втянутой в торговую войну как с США, так и с Китаем из-за экономической политики Трампа. А кроме этого, не стоит списывать со счетов и планы республиканца касательно реформирования НАТО, в результате которого Европа грозит остаться без военного прикрытия. Но даже если это прикрытие останется, то надёжным его назвать будет сложно, а его стоимость при этом резко возрастёт (новый американский президент может не удовлетвориться расходами на оборонку в 2 процента от ВВП, что для некоторых стран, той же Германии, например, может стать очень серьезной проблемой).

Поэтому чуть ли не со 100-процентной уверенностью можно говорить, что кооперация с демократами – это больше про тактику, чем стратегию. А последняя – ни больше ни меньше – в пересборке, переосознании Европой самой себя, что, в частности, возвращает к тезису Макрона, высказанному им на встрече с европейскими лидерами в Будапеште о том, что Европа после прихода к власти Трампа больше не может позволить себе быть «травоядной». По его мнению, «мир состоит из травоядных и плотоядных. Если мы решим остаться травоядными, то хищники победят, а мы станем для них рынком сбыта». «Я думаю, что, по крайней мере, мы должны сделать выбор в пользу всеядности. Я не хочу быть агрессивным, просто мы знаем, как защитить себя по всем этим вопросам», – цитирует французского лидера Politico.

И что тут стоит отметить, что Макрон, будучи президентом Франции, мыслит в масштабе Европы. Ещё за пару недель до президентских выборов в США он призвал европейских лидеров к единству, дабы после повторного въезда республиканца в Овальный кабинет, не получилось так, что страны ЕС стали действовать по принципу «каждый сам за себя», добавив, что он уже разговаривал на эту тему с Шольцем, с которым, по его словам, они пришли к определенному взаимопониманию: «Мы собираемся работать над созданием более единой, более сильной и более суверенной Европы в новых условиях. Сотрудничая с Соединенными Штатами Америки и защищая наши интересы и наши ценности». То есть снова же речь о новой Европе и даже шире: о новом мировом порядке и ее, Европы, месте в оном: «Нам необходимо подумать о мире в Европе в новой форме. Необходимо учесть географическую реальность Европы, которая не ограничивается ни ЕС, ни совершенно точно НАТО. Нам нужно подумать о новой форме организации Европы и переосмыслить наши отношения с Россией в будущем, как и мир на этом континенте», – заявил президент Пятой республики на конференции по вопросам мира в Париже.

Справедливости ради надо напомнить, что мысли о новой, суверенной Европе Макрон транслирует уже довольно давно. Это в некотором роде его идея фикс. Однако должны были грохнуть недетские потрясения (даже российско-украинский конфликт не расшевелил Европу, для это понадобилось наложить на оный ещё фактор Трампа), чтобы эта концепция стала стала подавать признаки жизни в головах привыкших к очень спокойной жизни бюрократов ЕС.  И не сказать ведь, что Макрон не делал для этого ничего. Например, именно в этом ключе стоит понимать его неоднократные допущения о вводе войск (правда, непонятно каких – регулярных, французского иностранного легиона или миссий вспомогательного характера: по обучению, разминированию, киберсопровождению и так далее) на Украину (и тут сложно не согласиться с анонимным собеседником The Telegraph, близким к окружению хозяина Елисейского дворца, который предположил, что своим грозным «неисключением» Макрон пытался сподвигнуть Европу на «мысленный прыжок от уютной уверенности старой, умирающей эпохи к суровым реалиям новой»). И именно в этом смысл нынешнего наметившегося политического сдвига: в попытке укрепить свою суверенность. В том числе и через Украину, которая стала полем боя между РФ (а через нее и Китаем) с Западным миром.

И вот теперь все складывается в пользу французского президента (в том смысле, что нынче его мысли уже не выглядят маргинальными). Только не поздновато ли (если смотреть с точки зрения Европы)? По мнению авторитетного информационного агентства Bloomberg, у ЕС «почти не осталось времени, чтобы отстоять свое место в этом жестоком мире». «Сочетание политического паралича, внешних угроз и экономического кризиса грозит положить конец амбициям Евросоюза стать самостоятельной глобальной силой и подтолкнуть страны-члены ЕС к защите собственных интересов». О том же, только раньше, говорил и Макрон – вот пассаж из его апрельской речи в Сорбонне: «Наша Европа сегодня смертна и может умереть. Она может умереть, и это зависит только от нашего выбора. Нам необходимо построить эту стратегическую концепцию надёжной европейской обороны для себя. Как мы можем построить наш суверенитет, нашу автономию, если мы не возьмем на себя ответственность за развитие нашей собственной европейской оборонной промышленности? Европа должна показать, что она никогда не была вассалом Соединенных Штатов и что она также знает, как разговаривать со всеми другими регионами мира».

И теоретически (снова же: с точки зрения Европы) в словах Макрона смысл наличествует. Но в одном он ошибается: судьба Европы – это не вопрос выбора. Такие вещи, как новая архитектура безопасности, новые геополитические границы и так далее – они, как правило, решаются через кризис или череду кризисов. Реальность за пять минут не подогнать к неким головным картам (если смотреть на тех же леволибералов, то им для продвижения «прогрессивной» повестки потребовалось куда больше времени (десятилетия!), и то – нынешний укрепляющийся на глазах правый тренд грозит похоронить все их «достижения» и успехи, выведя в маргинальную зону), наоборот: их приходится рисовать с оглядкой на реальность. Которая строится уже сугубо в логике Истории (что, конечно, не исключает присутствия «тайных кукловодов», но они тоже есть составная часть этой логики). То есть через кризис. И Европа на всех парах летит к своему (или своим) глобальным кризисам, только пройдя через которые, и будет ясно: воплотятся ли мечты президента Пятой республики в жизнь или же так и останутся мечтами (в этом случае – уже несбывшимися).

И весь изюм ситуации в том, что сейчас можно констатировать совпадение этих нарративов – Истории и Макрона (для Европы его можно считать неким глашатаем перемен, пусть и с толикой комичности). Куда вырулит ЕС (а вероятность того, что все же куда-то вырулит, довольно высока: алармическим визгам о скором ее конце, как показывает история, доверять все же не стоит), прогнозировать нынче – напрасный труд: слишком много переменных и подводных камней при отсутствии хоть сколько бы то ни было ясного маршрута (похоже, концепция неолиберальной Европы, живущей на углеродную ренту, отложена в долгий ящик). Но одно можно сказать наверняка: если попытаться как-то назвать нынешний временной отрезок, то лучшего определения, чем фамилия французского президента, для этого не сыскать.