«Петровы в гриппе» и в русофобии

«Ты только не пиши мне своё мнение», – моя знакомая собиралась на премьеру, а я посмотрел фильм раньше, на пресс-показе.

«Ну а что тут писать. Тотальная русофобия. Вполне предсказуемо, обычное дело».

Что ещё мог Серебренников снять. Скоро в российский прокат выйдут «Петровы в гриппе».

Ну что, что сделал русский народ творческой интеллигенции, чтобы таким его изображать? В автобусе, что ли, нахамили? Фильм и начинается с автобуса. Зимним вечером простуженный слесарь Петров возвращается с работы домой. В автобусе мат-перемат – едут люмпены пролетариата. Наши люди на такси не ездят, и в автобусе наш народ показывает себя во всей красе. Скабрезные шуточки, пьяные снегурочки, давка, драка, бытовой антисемитизм и социальная нетерпимость. Внезапно на остановке слесарь выходит и участвует в расстреле чиновников – этот эпизод понравился и взбодрил. Скоро вот выборы в Госдуму, а наш народ выбирает сердцем.

Поначалу всё показалось ироничным. Такое тёмное русское дионисийство, мрачный ералаш. Но чем дальше продолжалось кино, тем глубже зрителя затягивало в топь разверзнувшейся фантасмагории.

Всё превратилось в бессвязный бред, морок, наваждение. Сцены сменяли друг друга, и непонятно, что это, флешбэки, фантазии или густая реальность, в которой пребывают герои. Попойка в катафалке с офицером ФСБ. Драка поэтического кружка в библиотеке. Потом история писателя, друга Петрова, который, аки Кириллов в «Бесах», возжаждал убить себя, чтобы доказать что-то несправедливому к нему миру.

Потом Чулпан Хаматова в роли жены Петрова поджидает на проходной завода случайного рабочего, следит за ним и потом жестоко убивает. Зулейха открывает глаза и наносит множество ножевых ранений человеку труда.

Что это, зачем? Тайное желание интеллигенции убить какого-то работягу за то, что он всегда за Путина голосует? Возможно.

Потом следует детский утренник, куда ведёт Петров простуженного сына. Он чередуется вперемешку с воспоминаниями Петрова о своём новогоднем празднике.

Историю несчастливой беременности Снегурочки, которую давно, ещё в СССР взял Петров на детском утреннике за руку, можно выделить в отдельный фильм. Он прилеплён к путанице сюжета большим наростом.

И вся эта муть длится невыносимые два с половиной часа. Зеваешь, хочется на воздух.

В принципе, мысль автора хоть и очень туманна и мутна, но угадывается. Семья Петрова связана цепью проклятья, которая тянется из далёкого СССР. И не только Петровы, но и вся страна болеет. Вся страна в гриппозном бреду. Температуру не собьёшь, аспирина с советских годов не напасёшься. И любой уже проклят, если родился в «этой» неуютной и неудобной стране. Можно орать в небеса, как в фильме, но всё тщетно. Всё, что можно сделать, – это только уехать. В Австралию, например, как сестра одного из персонажей. Или в Германию – там у Серебренникова, по материалам следствия, квартира.

А ведь Серебренников, предполагаю, живёт в хороших условиях. Да и рос, наверное, в благополучной семье. Но всё неймётся, чудятся кошмаром облезлые ковры на стенах, ободранные полосатые обои, тесные кухни, скрипучие советский серванты, ссоры в несчастливых советских семьях. Всё в серых, блёклых тонах. Лица стёрты, краски тусклы, то ли люди, то ли куклы.

Я, конечно, патриот, но за искусство. Тут часто несовпадения случаются. Вот, каюсь, «Левиафан» Звягинцева мне понравился. Всё грамотно и понятно снято. Большая церковь разрушает малую – семью. А вот «Нелюбовь» уже не впечатлила – там уже совсем неприкрытая конъюнктура, там Навальный белой ленточкой за кадром машет.

Или вот «Жила-была одна баба» Смирнова. О, это шедевр русофобии! Вершина! Удивляешься режиссёру. Вроде автору «Белорусского вокзала», должно быть, неплохо в СССР жилось. За что же народ так свой не любить, чтобы его так представлять. Но снято хорошо, связно, мысль автора понятна и ясна. Создан целый мир со своими законами, логикой, эстетикой. И ты в этот мир погружаешься, как и в картины художника Василия Шульженко – тоже очень талантливый русофоб. Ты сочувствуешь придуманным персонажам, за них переживаешь. Жалеешь их. За то, что они родились в «этой» стране.

И ранний «Юрьев день» Серебренникова – это цельная русофобская картина. А в «Петровых…» – ком, серый ком из сюжетных линий. Дебри, отсутствие цельности, ясности высказывания.

При этом приёмы применены старые. Элементы мультипликации, надписи на стенах. Ну и, конечно, фирменное клише Серебренникова – голые мужские задницы. Они есть в каждом фильме, что про Виктора Цоя, что про слесаря Петрова. То тут, то там мелькают юноши в костюмах Адама. Обнажённые женские натуры, конечно, тоже в картине появляются. Но не с такой частотой. И все они нарочито непривлекательные. Угадываются пристрастия автора.

Ещё побуду немного спойлером: тому, кто решится посмотреть этот фильм, мои откровения никак не помешают. В конце фильма мне понравился один эпизод. Это воскрешение рэпера Хаски из гроба. Хаски я люблю, это мои личные пристрастия. Он интересный рэп бормочет.