«…и пролетали ласточки сквозь дыры медалей «За отвагу» на груди»

«Из Солнечной системы высланный

за провокационный кашель,

ты, притормаживая мысленно,

прикуришь от звезды погасшей».

Кажется, эти стихи – нарочная провокация: провокация слуха, стиля, вкуса. Но это только так кажется.

Источник фото: «день-магазин.рф»

Пролистну для вас несколько первых страниц.

Сборник открывается, по прилепинской воле (он – редактор), программным и даже каноничным Z-стихотворением «Паренёк».

Последующее усиливает эффект, оканчиваясь так:

«вернулся тёплым вечером в июле

порывом ветра, только не один,

над головой гроза трещала сухо,

гром в тучах буксовал, как самосвал,

«не верь досужим домыслам и слухам,

я, милая, почти не воевал» –

друзья и полевые командиры

выстраивались молча позади,

и пролетали ласточки сквозь дыры

медалей «За отвагу» на груди».

И ты (читатель) вроде как настраиваешься на трагизм, хтонь, почву, плоть, грязь, кровь – ну что там у этих Z-поэтов принято.

Но уже четвёртым стихотворением Остудин сбивает пафос, срываясь в частушечный пляс:

«знал бы раньше, воля Божья, понимал бы, что не зря

за порогом Запорожья тоже

русская земля,

он её в окопах лопал,

сам под дождиком раскис,

а кацапы по Европам

прогуляются без виз

шляхте выписать по шее,

англосаксам врезать в кость,

как же так, без приглашенья,

извиняйте, так пришлось

не сыграл покамест в ящик

наступив на джавелин —

притворившегося спящим

Байдена расшевелим,

непременно ждите в гости —

надо бы, умерив прыть,

взвешенно, без лишней злости,

за Донбасс поговорить».

Слышите, где-то рядом Тёркин? Во всяком случае, в темноте точно тлеет огонёк его папироски.

Разумеется, если нужно придраться (а в рецензиях всегда нужно), можно процедить, что «синкоп – окоп» не зарифмовал только ленивый из патриотического крыла, это современный аналог рифмы «любовь – вновь».

Набираешь воздуху и морщишь лоб, чего ещё чего закинуть, и сдуваешься.

Ну, смотрите:

«ступая мягко, как мышь по ватке» – каково?

«легко садишься в чужие сани, что напрокат выдаёт Прокруст» –здорово же?

«за окнами весна идёт курсивом,

сирень из каждой щели пролита» – а?!

И понеслась! Аллитерации, игра созвучьями, перекатывание звуков на языке – всё, как мы любим:

«вот воробьи, как стейки в стайке»,

«и каноэ вконец доканаю»,

«теперь, «Токаю» потакая»,

«в карамели увязла Карелия»,

«Марии Рильке дарит рульки»,

«Ханна, не унывай – не всему хана» и т. д. и т. п.

Переливаются, как камешки под морской водой на солнце. Любуешься, перекладываешь, ныряешь, чтобы набрать себе побольше.

Залихватскость Z-поэта брызжет, как игристое нового урожая:

«а если не успеешь оглядеться,

покатишься в туман по комьям глины,

туда, где самый случай вспомнить детство

и отбивную в форме Украины».

«Вот за это вас, русских, и не любят!» (с) Остудин дразнится. Остудин задирается.

Ребячество в его стихах бывает и почти детским:

«ревут сирены в Киеве истошно,

во Львове продолжаются бои,

боли у мышки, уточки, у кошки –

у русского солдата не боли».

Существует ошибочное мнение, что русская литература настолько полна гениями, что там уже, дескать, перенаселение и давка.

Нет, это обычное соседство.

Рядом с Остудиным где-то совсем недавно ходил Есенин, и его голос вдруг аукается:

«вышагиваешь призрачно и куце,

чтоб выпить, озабоченному днесь,

крутого кипятка луны из блюдца,

мороженого воздуха поесть».

Читаешь дальше – это кто возник такого огромного роста? Маяковский, ты ли, чё ли?

«слышишь, бас глухой и сиплый –

об обсценном и святом

говорит и крошки сыплет

облако с набитым ртом».

Это не подражательство, не реминисценция, это просто один общий воздух, один язык.

«там, на неведомых дорожках,

хватает звёзд и куража,

скажи-ка, дядя, где же ложка –

осточертело есть с ножа»

–а как вы хотели?

Помимо преемственности, Остудин забавляется словом. Порой он вписывает в произведения готовые одностишья, которые могли бы зажить отдельной жизнью самодостаточных афоризмов:

«немудрено убиться об заклад»;

«похоже – тело всё-таки табак».

«Скандинавская сказка» и «Низкая обмарочность» –это сущее хулиганство! Здесь цитировать – только портить, но я не сдержусь:

«сужая круг, костлявая снуёт –

предупреждаю, как бы не в упрёк:

побереги Валгаллище своё,

не заходи ко мне на Рагнарёк».

Пока взахлёб любуешься приёмами и рифмами, формой и стилем, Остудин вкладывает важные, нужные и страшные смыслы своему читателю:

«Пока труба играет человеком,

держи любовь к отчизне про запас».

Или:

«высверливая правильные ноты,

играй, труба, под осень веселей,

пока решают наши патриоты

И. Сталина обратно в мавзолей».

Нам открыли новое имя. Имя звонкое и раскатистое. Новый самобытный голос – тембр не спутаешь с другими. Ироничный, умный, глубокий взгляд.

Какое счастье, что в наше время пишутся такие стихи.

Какое счастье, что эти стихи о добре и зле, и автор – о, счастье! – не путает эти понятия.

Поэт – всегда немного Творец:

«Налево – созвездий пасущийся скот,

Направо – Вселенная лезет в бутылку,

Венеры на Землю смотрю в телескоп

и всякую тварь узнаю по затылку».

И это я только на 48 странице, ребята.

Теперь стоп. Дальше читайте сами.

Удовольствием нужно делиться.

Автор: Киана Николаева.