Галопом по Азиям в поисках мигрантов. Ташкент – Фергана

У многих в России сложился стереотип, что Узбекистан (его могут перепутать с Таджикистаном) – это какое-то бедное, пыльное государство сродни странам третьего мира. Это не так. Сегодняшний Узбекистан производит впечатление вполне развитой страны.

Во-первых, в Узбекистане хорошо налажено доступное авиасообщение. Оно связывают крупные узбекские города не только между собой, но и со столицами стран Азии и Европы, курортами Африки. И, естественно, городами России. Пресловутые мигранты из Узбекистана прибывают в Россию по 20 направлениям. О мигрантах я ещё напишу.

Развито и автомобилестроение. Может, кто помнит: «А я узбеков люблю!» – рекламу из 90-х автомобилей, произведённых в Узбекистане? Предприятие UzDaewoo, а сейчас UzAuto было основано на деньги американской корпорации General Motors, и когда ты прилетаешь в Ташкент, то первое, что бросается в глаза, – это подавляющее количество белых «Шевроле» на дорогах. В столице Узбекистана и ещё нескольких городах построены линии по производству и сборке автомобилей этой марки, поэтому в Узбекистане и полно белых машин с характерными скошенными крестами серебряного цвета. Чёрных же машин вообще мало – чёрный цвет не для жары, летом тут температура может достигать +50. Летом тут даже козырьки у светофоров плавятся, стекают вниз пластмассой.

Автомобилях на дорогах много, но около 70% взято в аренду или кредит – машина в Узбекистане не только средство передвижения, но и закабаления. Около 80% автомобилей переоборудовано под дешёвый метан, дорогой бензин не для простого народа. Бензоколонок в Узбекистане мало, вместо них стоят газозаправочные станции.

Помимо седанов «Шевроле» различных моделей широким спросом пользуется модель Damas – очень смешной и дешёвый минивэн, этакий короб на колёсиках. Сам вид этого автомобиля вызывает сильные сомнения в его устойчивости. Говорят, что иногда на горных перевалах сильный ветер его опрокидывает. В это верится легко. На горный перевал мы и едем. Наш путь лежит в Ферганскую долину.

На выезде из столицы Узбекистана за окном мелькают автомобильные салоны, торговые молы, здания Samsung, Shivaki, Coca-Cola и других знакомых брендов. Всё как в современных городах России и Запада.

В области повстречались серии аккуратных домов, похожих на коттеджные посёлки, подобные тем, что строят для мидл-класса в Москве за МКАДом. Оказалось, что это не коттеджи, а государственное жильё для узбекских фермеров, построенное, чтобы стимулировать развитие сельского хозяйства.

Проезжаем мимо Ахангарана – первого города на трассе после Ташкента. Городок небольшой. Но видно с дороги много строек. Вдоль дороги стоят новые «спальные» многоэтажки с магазинами, появилась новая мечеть с ракетами минаретов. Ахангаран, как мне подсказывает мой проводник, хотят сделать туристическим местом, поэтому его активно застраивают.

Ангрен – следующий город на нашем пути. Он крупнее, в нём живут больше ста тысяч человек. У этого города трагичная история, напоминающая судьбу многих промышленных городов бывшего Советского Союза. Но, пожалуй, нигде трагедия не достигала такой глубины, как в Ангрене.

При советской власти Ангрен называли «городом энергетиков». Здесь был сосредоточен мощный индустриальный узел. Силами всего Союза в Ангрене были построены заводы, шахты, электростанции. Но в 90-е с приходом в Азию дикого капитализма, как водится, всё почему-то стало нерентабельным. Да и не до заводов стало – свобода, независимость, демократия! Промышленность встала. И в городе наступил апокалипсис.

Начался исход – из города стали уезжать специалисты. Из жилых когда-то домов стали выносить всё, включая оконные рамы. Дома смотрели на дорогу чёрными глазницами. Во многих районах не работала канализация, был отключён свет и газ. Люди стали жечь костры на улицах, чтобы согреться.

Однако недавно город стал оживать. Здесь стали восстанавливать производство. В частности, мне как бывшему шахтёру приятно было узнать, что опять в Ангрене стали разрабатывать угольные копи. (На моей малой родине, в шахтёрском городке близ Северного Урала, недавно закрыли последнюю шахту.) С помощью угля и китайцев раскачали Ангренскую ТЭС – дымят вулканами башни градирень, курится высокая труба тепловой электростанции, далеко её видать. С Россией же ведутся переговоры о постройке первой АЭС.

После Ангрена мы въехали в гористую местность.

Горы. Молчаливые свидетели человеческой истории. Здесь время густеет и течёт неспешно. Неслучайно горцы отличаются долгожительством. И рука прогресса сюда не дотягивается, люди зачастую живут тем же уставом, что и сто, и двести лет назад.

Но везде горы разные. Виды Северного Урала не похожи на южный облик испанских Кордильер. Марсианские пейзажи американского Гранд-Каньона не спутаешь с живописными ущельями Кавказа. Развалины Жигулёвских гор отличаются от зелёных руин Прикарпатья. Всё в мире разное.

Мы едем в Ферганскую долину через горный перевал Камчик. Может, первое впечатление обманчиво, но горы здесь кажутся особенно безжизненными. Скалы и нагромождения песочного цвета, растительности мало. По некоторым склонам взбираются небольшие разрозненные отряды арчи. Вдоль дороги тянутся ветвями вверх худые скелетики тополей. Вдали вершины заседели снежными шапками. Светит свирепое, недружелюбное солнце, его пылающее око пробивается через облачную муть.

Настало время представить моего проводника. Его зовут Тайный Узбек. Узбек настолько тайный, что я не могу разгласить его имя. Но мы родом из одной страны – СССР и легко находим общий язык.

Тайный Узбек родился в Ташкенте. Вырос там, учился. Пошёл в армию, оттуда – в спецназ. Участвовал во многих спецоперациях, благо их после развала СССР было предостаточно. Или не «благо». «Благо» тут, пожалуй, некорректно. На протяжении службы Тайный Узбек совершенствовался. Повышал квалификацию в Турции, Германии. Потом в Америке получил зелёный берет.

Тайный Узбек работал телохранителем нескольких президентов нескольких среднеазиатских стран. Много лет отдал России, телоохранял непростых людей. Потом в Москве подготавливал и обучал телохранителей. Вернулся. Сейчас тоже кое-что охраняет. В свободное от работы время ведёт свой телеграм-канал, который так и называется «Тайный Узбек». Несмотря на свой возраст, Тайный Узбек выглядит молодцевато, до сих пор в нём видна военная выправка.

Вот такой крутой мой проводник. Мы беседуем с ним по пути, и он рассказывает мне об Узбекистане.

Если посмотреть на карту, то можно увидеть, что Ферганская долина – это такой кармашек Узбекистана. Из этого кармашка и высыпали в историю узбеки, Ферганская долина считается их исторической родиной. Там живут настоящие узбеки, говорит мой проводник.

Во время Андижанских событий 2005 года исламские радикалы планировали взорвать туннель на перевале Камчик, чтобы отрезать Ферганскую долину с близлежащими областями от остального Узбекистана и объявить там халифат. Но узбекское правительство отреагировало быстро и решительно, ещё свежа была в памяти трагедия соседнего Таджикистана, где подобные беспорядки привели к гражданской войне, во время которой страну пришлось собирать кровью. В захваченный мятежниками Андижан оперативно были введены войска, и бунт исламистов был жестко подавлен. Часть мятежников выдавили в соседнюю Киргизию.

Без руки США в Андижане не обошлось. Американские организации, не стесняясь, в открытую раздавали деньги исламским экстремистам. Там, где американцы раздают «печеньки», всегда жди беды. Жди цветных революций, майдана и гражданской войны. Андижанские события послужили поводом к закрытию американской базы в узбекском Карши.

Сейчас в Андижане спокойно, Наманганскую, Ферганскую и Андижанскую области с остальным Узбекистаном связывает бетонная автомагистраль, по которой мы едем через горный перевал. Дорога добротная и безопасная. По две-три полосы в разные стороны, движение разделено барьерами. На всём протяжении трасса оборудована отбойниками. Дорога через перевал Камчик не хуже, чем в горных областях Европы, например. Мне есть с чем сравнивать.

Кстати, если вернуться к разговору о промышленности, в Андижане недавно открыли филиал Самарского кабельного завода. Вряд ли такое было бы возможно, если бы там установился халифат. Тут уж надо выбирать: либо промышленность, либо исламский радикализм.

На пропускном пункте после перевала один узбек раздавал проезжавшим машинам горячие лепёшки. Эта мусульманская традиция называется эхсон, что переводится как благотворительность, благодеяние. Как мне объяснил Тайный Узбек, можно раздавать не только лепёшки, но и свежеприготовленный плов, любую еду. И вещи тоже можно раздавать, одежду. Эхсон делают, чтобы дающего миновали беды, чтобы удача сопутствовала в его жизни. Или таким образом совершается благотворительный акт за упокой души умершего, чтобы тому на том свете было хорошо. Делай добро, и оно тебе зачтётся – это понятный и похвальный принцип и для русского человека.

Лепёшки пекут прямо у дороги. Вдоль трассы, стоят тандыры-печи, дышат огнём маленькие домны. Развёрнуты кафешки и небольшие базарчики для проезжающих. Торгуют не только фруктами и хлебом, а в том числе и сувенирами, одеждой, различной утварью, детскими игрушками – мне примелькалась серия мягких игрушек из разноцветных лошадей.

Когда закончились безжизненные каменистые сопки и мы спустились в долину, за окном замелькали рисовые и хлопковые поля. Рис узбекские крестьяне собирают и сушат прямо на обочине. Тут же продают. Вдоль дороги проведены каналы, бежит параллельно дороге вода. Воду берут из текущей по долине Сырдарьи. Река уже не та, что текла в советском Узбекистане, она сильно обмелела. В сегодняшнем Узбекистане стараются переходить на капельное орошение – оно гораздо экономичней. Но это нововведение хорошо забытое старое, это ноу-хау придумано ещё в годы Советского Союза.

Раньше, говорит Тайный Узбек, и хлопковые поля были по пояс. А сейчас хлопок растёт только по колено. Почва истощилась из-за применения удобрений. Соглашусь со своим проводником. Раньше всё было другое. Раньше был СССР, наша большая и общая с Тайным Узбеком родина. По этому поводу мне вспомнился стих Эдуарда Лимонова, который я, чтобы разбавить моё монотонное повествование, привожу со свойственной мне наглостью полностью:

Сметана нынче уж не та,

Нет густоты в сметане,

Как будто молоко дают

Коровы-пуритане.

 

Редиска нынче уж не та,

Упругости в редиске

Не нахожу я ни черта.

Как грудки гимназистки

Редиски были при царе,

При Сталине тож были,

А в современной злой поре

Смягчали и оплыли…

 

На хлеб противно мне смотреть,

После войны был сладкий,

Тяжелый, сытный, молодой,

Не то что нынешний, пустой

И, словно вата, гадкий…

Поздно вечером через подсвеченные двухарочные ворота мы въехали в Фергану. С городом ознакомился поверхностно, в основном из окна автомобиля. Приметилось обилие энергосберегающих ламп вечером, клумб и газонов утром. Фергана – один из крупных городов Узбекистана, о ней стоило бы рассказать отдельно. Но не в этот раз, этот город не являлся целью нашей поездки. Утром мы выехали в близлежащие кишлаки.

Современный узбекский кишлак внешне выглядит так. Это аллея из сплошных примыкающих друг к другу домов по обеим сторонам центральной дороги. Создавая непрерывный зелёный коридор, над бетонным тротуаром перед домами вьётся виноград, который каждый хозяин считает своим долгом выращивать. Виноград продают тут же. Стоит он какие-то копейки, настолько несущественные, что даже цена не сохранилась в моей памяти. Помимо винограда, традиционно продают и хурму, и узбекские лепёшки.

Виноград оборачивают бумагой, чтобы его не склевали птицы. Выращивают виноград и во дворах, мы воспользовались приглашением старика-продавца войти. Весь двор усыпан листками бумаги, видимо, только-только был собран урожай. Сбоку под навесом за квадратным узбекским столом, сидя на подушках, пьёт чай узбекская семья. Мы рассматриваем друг друга с взаимным интересом.

В кишлаках заметно отсутствие взрослых мужчин. Нас встретили старики, женщины и дети. Мужчины, по-видимому, на работе или на заработках. Живут жители кишлаков скромно, но гостю отдадут последнее, чтобы показать свою гостеприимность. Нам набрали целый пакет винограда, отказываясь принимать деньги.

Кстати, слово «кишлачник» считается оскорблением. За употребление этого слова в Узбекистане предусмотрена уголовная статья. В Узбекистане под защитой государства и мигранты. Есть фирмы и незарегистрированные сообщества, которые фактически рекрутируют узбеков на работы в Россию. Но такая вербовка опасно граничит с законом. В случае «кидалова» мигрант, не получивший, допустим, зарплату, может обратиться в местные правоохранительные органы, и такую деятельность могут квалифицировать как торговлю людьми.

Но сказать о какой-то централизованной поставке жителей Средней Азии на работу в российские города нельзя. Едут в Россию в основном по приглашению родственников и знакомых, которым уже удалось устроиться.

Гражданство РФ стараются получить те, кто осел в России, оброс связями, живёт по факту долгое время. Но с получением гражданства или вида на жительство не так всё просто. Поборы регистрирующих органов РФ, официальные и неофициальные, велики. В сумме они составляют 150–200 тыс. руб. – в этом мне признались несколько «понаехавших» в Россию, которых я опросил ещё в Ташкенте. Но в основном изъявляют желание жить в России городские узбеки, более-менее знающие русский язык.

С русским же языком в кишлаках плохо. Хотя в узбекском образовании предусмотрены уроки русского, самих учителей в провинциях не хватает. Жители кишлаков русский знают слабо, и многие доучивают язык уже на месте работы в России.

Что гонит жителей кишлаков в наш край далёкий? Гонит бедность и отсутствие работы – здесь не сделаю открытия, причины понятны. Достойно оплачиваемой работы для необразованных жителей кишлаков в Узбекистане не хватает. Ранним утром под Ферганой, как у многих узбекских городов, возникают неформальные рынки труда. Здесь работодатель может нанять людей для разовой или сезонной работы. На пути из Ферганы в Маргилан можно увидеть и женский рынок труда – нужда заставляет и узбечек искать подработку. Местные считают это постыдным явлением, противоречащим мусульманским обычаям.

Вот так живёт небогатая, но работящая узбекская провинция.

Когда возвращались в Ташкент, узбекскую столицу накрыла песчаная буря. Как это ни странно, но это неординарное явление для этих мест. Но Тайный Узбек говорит, что такое явление раньше не было редкостью. Это возвращается погода, которая была 50 лет назад. Может, скоро и хлопок будет расти по пояс.

Фото автора