Под радужным флагом: почему уже скоро папу римского сменит мама 

Мир уже не будет прежним – во время пандемии коронавируса (так и не ставшим переломным) эту фразу повторяли столь часто (и куда чаще не к месту, чем к его противоположности), что она довольно быстро превратилась в некую неоспоримую истину, штамп, клише – в общем, в то, с чем уже невозможно спорить как с фактом реальности. И действительно, ковид-диктатура с ее прививками, паспортами вакцинации и медицинскими масками так глубоко и прочно вошла в жизнь, что, мнилось, как пелось в одной известной песне, правда, касательно любовного чувства, будто это уже навсегда (как «точка входа» в новый дивный мир). Но там вспыхнул российско-украинский конфликт, переросший в масштабное, если не сказать глобальное противостояние России и Запада, и страшная и ужасная пандемия рассосалась как бы сама собой, как шов, который, что самое поразительное, даже еще не успел образоваться, так как рану никто и не думал зашивать. Не стоит сбрасывать со счетов, что официально те же ВОЗ и мировая закулиса все еще не могут успокоиться, время от времени напоминая, что ковид никуда не делся: ходит-бродит, как неприкаянный призрак, готовый в любой момент перейти в иное – физическое – состояние, дабы заполнить собой все мировое пространство. Но сейчас уже очевидно, что эта трансформация (обратная: из области паранормального в область физики) – это вряд ли то, что случится в ближайшем будущем. И более того: если смотреть сугубо по ковидному дискурсу, то жизнь вроде бы как (изменения оказались не столь масштабными, как рисовалось в разгар пандемии)вернулась в свою колею. Однако (если вынести за скобки СВО)можно ли сказать, что мир стал прежним: таким, каким, казалось, он был до пандемии?

Источник фото: «Новые известия»

Это вряд ли: мир изменился. Точнее, он находится в процессе перманентной трансформации. Ну, например, кто бы еще четверть века тому назад мог бы подумать, что в коммунистической Кубе (это случилось осенью прошлого года)легализируют однополые браки? Думается, таких смельчаков нашлось бы не так уж и много. Ан вот: теперь уже Остров свободы полностью оправдывает свое название, встав под радужный флаг ЛГБТК+, развевающийся над США и Европой и символизирующий собой начало нового мира. Ибо не будем забывать, когда, согласно Священному Писанию, впервые на небосклоне засияла радуга – когда потоп закончился и Ной с семейством и всей живностью, что была сохранена в ковчеге, вступили на твердую почву: «И сказал [Господь] Бог: вот знамение завета, который Я поставляю между Мною и между вами и между всякою душею живою, которая с вами, в роды навсегда: Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением [вечного] завета между Мною и между землею» (Быт. 9:12-13). Именно тогда Бог повторил то, что некогда – до грехопадения – говорил перволюдям: «И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю [и обладайте ею]» (Быт. 9:1). И нынче история как будто бы повторяется (в символическом отношении, разумеется): закончились «темные века» пуританства и притеснения, порабощения некой всеобщей сексуальности, и настало время тотального раскрепощения и свободы. Доказательством чему и служит новая радуга.

Да, выходит стройно и очень мифологично (как раз то, что и требуется для нового начала, нового витка истории). Но стоит лишь чуть пристальнее взглянуть на эту новую мифологию – по крайней мере, с теологической точки зрения, как тут же утыкаешься в различного рода противоречия и несообразности. И еще мгновение назад казавшаяся такой стройной новая мифология начинает на глазах обваливаться, причем, как ни парадоксально, с самых что ни на есть основ. С той же радуги, например, нашедшей символическое воплощение в знамени, которое в данном контексте антагонистично знамению: как нечто рукотворное – божественному, то есть тому, что как минимум находится за пределами человеческих возможностей. Следовательно, если быть последовательным в выбранном теологическом дискурсе, то эта новая радуга, сияющая на флаге ЛГБТК+, есть не что иное, как вызов Богу, посягательство на сферу божественного, на право и мощь Бога: человек как бы утверждает себя равным Богу через процесс творения. Не то что он образ и подобие, но что он такой же творец мира, могущий дать новое начало, новую точку отсчета – новую землю. По сути, человек пытается заместить собою Бога через отрицание исключительности его деяний (опциона), через которые он и являет себя миру, как бы подтверждая и одновременно утверждая свое бытие в мире. Иначе человек входит в конкурентные, сопернические отношения с Богом, как некогда Люцифер, попытавшийся – надо ли напоминать, что неудачно? – оспорить единоличную и абсолютную власть Творца. То есть как бы повторяет (и в данном случае не без успеха) путь «небесного революционера», ставящего своей целью человеческую погибель. И совершенно ясно, что для достижения этой цели нет пути короче, чем замещение божественного человеческим, заключающим в себе не только вызов, но и отрицание Бога через присвоение его опциона.

Во-вторых, сказано: «плодитесь и размножайтесь». С этим у однополых союзов большие проблемы. Ну не могут они размножатся, ибо это не предназначено их физиологией. Разумеется, если это союз женский, то проблему можно решить искусственным оплодотворением. Но считать такой союз отвечающим божьей заповеди – уже нельзя. В случае с мужским – еще хуже. Тут только если усыновить/удочерить. Но это еще дальше от Закона, чем в женском союзе. Хотя, конечно, можно возразить, что наука не стоит на месте и, вполне возможно, через несколько десятков лет будут разработаны технологии, позволяющие мужчине забеременеть и выносить ребенка (японские ученые уже провели опыты на мышах и добились впечатляющих результатов, превратив «мужские» клетки мышей в «женские», что позволило самцам забеременеть, выносить и даже произвести на свет вполне жизнеспособное потомство). Но это, как и в предыдущем случае, есть посягательство на исключительную компетенцию Бога: попытка стать равным ему. Тем самым вытеснив его за пределы мироздания за ненужностью, если не сказать излишностью: зачем нужен Бог, если есть человек, могущий реализовать его функционал и обладающий – в данном контексте – его опционом? Так что, как бы это ни было грустно для верующих представителей ЛГБТК+, и этот пункт никак не сообразуется с Писанием.

Фото: Getty Images

И, наконец, в-третьих, однополые сексуальные отношения (особенно мужеложство) в Писании маркируются как исключительно греховные. Еще в Пятикнижии говорится: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (Лев. 18:22). И далее уже в Новом Завете читаем: «Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение»(Рим. 1:26-27). И эта оценка не этическая, как могло бы показаться, но именно теологическая, духовная, в том плане, что сии действия не сообразуются с путем спасения, то есть постижения Бога и обретения Царствия Небесного: «Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники…» (1 Кор. 6:9). И здесь, какие конструкции ни выстраивай, как ни оправдывай гомосексуализм и лесбиянство, если следовать Библии – эту препону не преодолеть.

Поэтому тут разночтений быть не может: сие новое начало – оно, может быть, и начало, только мало соотносимое с божественным творением (с божественным дискурсом), а вот с тем, что находится в компетенции его противника, – даже очень. Поэтому, говоря в богословских категориях, это начало можно определить как начало эпохи/времени уже «князя мира сего», которое и знаменует (здесь противоречие снимается, ибо Дьявол действует через человека) «новой радугой». И в этом вопросе Церковь, точнее, церкви, ибо нынче христианских конфессий расплодилось великое множество, должны бы выступить против – непоколебимо и единым фронтом, став, вероятно, последним непоколебимым оплотом старого (традиционного) мира. Поскольку светская власть – подвижна и лабильна: все зависит от курса, выбранного ею. Повеяло либеральным ветром – и пожалуйста, ограничения, если они есть, тотчас будут сняты. Тут вопрос, по большому счету, в цене и геополитике, которая в случае вассалитета тоже напрямую зависит от цены. Поэтому светская власть ненадежна: у нее иное основание в отличие от того, на котором держится Церковь.

В случае же последней никакие увертки и компромиссы –по крайней мере, в теории – не допустимы, ибо Божий Закон есть тот фундамент, на котором Церковь и стоит. Поэтому – снова же: в теории – Церковь не может преступить Закон, ибо в этом случае как минимум теряет свою божественную легитимность, то есть право на речь/действия (отпущение грехов, допустим) от лица Бога, право на коммуникацию с ним, а как максимум – переходит на сторону врага, становясь церковью противника божьего. Причем не открыто, как допустим, изначально супротивные сообщества, например, та же Церковь Сатаны Антона Лавея, не отличающаяся большой массовостью (то есть не представляющая большой угрозы), а тайно, маскируясь под то, чем она была, тем самым вводя в заблуждение и, соответственно, в грех. Иначе – работая на пополнения населения просторов ада. И в таких масштабах, какие ненавистникам христовой веры даже не снились (христианство на Западе пока что самая массовая религия). Логика здесь налицо. Следовательно, никакие поползновения в сторону «нового начала» под радужным флагом со стороны христианских церквей не должны просматриваться даже в микроскоп.

Фото: Shutterstock

Однако реальность демонстрирует обратное. В начале февраля (и даже уже не сказать: удивила) TheGuardian проинформировала общественность, что в Англиканской церкви идут разговоры о том, чтобы «сменить» мужской пол Бога (Отец Небесный) на гендерно-нейтральный. Что-то вроде «оно» (сразу же в голову приходит ассоциация с известным – и не менее известной его экранизацией Андреса Мускетти –романом Стивена Кинга про злобного клоуна) или «они». И не просто идут (хотя и это представить сложно), но уже довольно продолжительное время (по словам преподобного доктора Майкла Ипгрейав, епископа Личфилда и зампредседателя курирующей этот вопрос литургической комиссии, церковь «исследует употребление гендерного языка по отношению к Богу уже несколько лет»).Более того: весной текущего года должна быть создана аж специальная комиссия, которая займется этой проблемой, чтоб после представить свои выводы Синоду (без его одобрения инициатива не может быть принята). И совершенно ясно, что если Бога не лишат его «маскулинности» сейчас, преобразуя в нечто аморфное и бесполое, то, по всей видимости, это будет сделано чуть позже. Через пять, десять, пятнадцать, двадцать лет – это не так важно даже, через сколько. Главное – что будет сделано. Тренд уже не повернуть – это очевидно, как дважды два. К тому же прецедент уже имеется: в марте этого года в Германии издали детскую Библию (ясно, что к подрастающему поколению нужно относиться с большим вниманием), где Бог представлен гендерно-нейтральным. Так что теперь процесс, надо полагать, пойдет быстрее. Тем более что в некоторых протестантских церквях (особенно, что называется, на местах) эта практика вовсю апробируется, создавая тем самым поле для конкуренции.

Но вернемся к англиканцам, которые решили проявить невиданную прыть в вопросе реформации церковных норм. И где-то приблизительно через неделю после известия о том, что церковь рассматривает вопрос об изменении половой принадлежности Бога-Отца Генеральным синодом Церкви Англии (путем голосования: а как же иначе – демократия ведь!), было принято решение разрешить благословлять однополые браки. Таким образом, как бы это ни было парадоксально, получается, что Генеральным синодом Церкви Англии было одобрена богопротивная инициатива, подрывающая всякую основу христианского вероисповедания, на фоне которой допуск женщин к получению церковного сана (в 2014 году 55-летняя Сара Муллалли стала уже 133-м по счету епископом Лондона) выглядит чем-то незначительным, на что можно вообще закрыть глаза. Хотя уже одного только этого было бы достаточно, чтобы объявить Церковь Англии как минимум еретической, а по-хорошему – богоотступнической. Ибо сказано: «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем, спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1 Тим. 2:11-15). Но кто будет обращать внимание на такие «мелочи»? В англиканских церквях США, Канады, Австралии и Новой Зеландии женщина-епископ – уже не сенсация, но устоявшаяся практика. Провинция – все-таки центр англиканства в Великобритании – куда либеральнее. И если смотреть по этому тренду (так, в Канаде уже в епископский сан был рукоположен открытый гей Кэнон Кевин Робертсон), то несложно догадаться, куда все идет. Но уже на этой стадии, то есть после разрешения благословлять однополые союзы, совершенно очевидно, что на одну конфессию в христовом воинстве стало меньше.

Тут, конечно, можно сказать, что Английская церковь – это все-таки не католичество и ее влияние не так широко. Однако все же следует держать в уме пару моментов. Первый: учитывая политические амбиции Лондона в сфере международной политики, не стоит недооценивать влияние его церкви, главой которой является не кто-нибудь, а сам британский монарх, то есть Английская церковь – это институт не только религиозный, но и открыто-политический. Второй: это уже далеко не первый такой случай. До англиканцев дали согласие на венчание однополых пар старейшая протестантская конфессия в США Объединенная церковь Христа, Евангелическая лютеранская церковь США, Епископальная церковь США, Объединенная церковь Канады, Евангелическая церковь Германии, Лютеранская церковь Швеции, Протестантская церковь Нидерландов и проч., то есть процесс идет ударными темпами. И третий: все-таки не стоит ставить в один ряд расположенность протестантских церквей к ЛГБТК+-тематике (они изначально отличались более либеральным подходом) и решение Английской церкви, которая существенно ближе к исходному, каноническому течению, являясь по сути неким веревочным мостиком от протестантизма к католичеству (ну или наоборот, что тоже, в принципе, допустимо)– самой влиятельной христианской конфессии на Западе. И в этом плане становится понятным, что при усилении ЛГБТК+-тренда последнему, католичеству то есть, не останется ничего другого, как пойти на шаг с венчанием однополых браков (не стоит забывать о конкуренции между церквями: что тоже является значительным фактором в контексте того, что в принципе сейчас авторитет церкви катастрофически падает).

Фото: APPhoto / AndrewMedichini

Тем более что католичество по примеру своих «младших братьев» уже тоже встало на нелегкий путь реформации. Так, еще в 20-м году понтифик открыто поддержал легализацию однополых браков: «Однополые люди имеют право быть семьей. Они – дети божьи и имеют право на семью», – заявил он (этот пассаж звучит в документальном фильме «Франциск» Евгения Афинеевского), подчеркнув необходимость введения законодательной практике об однополых браках, чтобы они тоже находились под защитой закона. Видимо, чтобы никто не счел его эти откровения минутным помутнением, папа Франциск в первых числах февраля уже текущего года во время пресс-конференции после посещения Южного Судана еще раз повторил, что хоть католическая церковь не может разрешить венчаться представителем сексуальных меньшинств, но поддерживает легализацию однополых браков в светской плоскости. По мнению понтифика, законы, запрещающие гомосексуальность, являются «проблемой, которую нельзя игнорировать». Кроме того, самый главный католик мира отметил, что «люди с гомосексуальными наклонностями – дети Божьи. Бог любит их. Бог сопровождает их… осуждать человека таким образом – грех».

Поэтому можно сказать, что «загвоздка» с благословением однополых браков для католической церкви – это не более чем вопрос времени. К тому же, как и в случае с гендерно-нейтральным обозначением Бога, прецедент уже создан. В конце первой декады марта Синодальным собранием по реформированию Католической церкви Германии было принято решение (176 голосов – за, 14 – против при 12 воздержавшихся), согласно которому немецкие католические священники начнут благословлять однополые пары с 2026 года (также будет разрешено благословлять союзы ранее разведенных, чего ранее не допускалось). Стоит отметить, что хоть понтифик и не пришел в восторг от этого новшества и официально не поддержал своих немецких коллег, но и не объявил это решение ересью и не предал церковников анафеме (что, исходя из христианского вероучения, нужно было бы сделать). Следовательно, пусть кривясь, но пропустил. И это, конечно, намек на то, что пусть и не при Франциске, и, может быть, не при следующем понтифике (когда-то, по идее, должна вспыхнуть реакция как последний всполох консерватизма, после чего процесс реформирования пойдет как по маслу), но тем не менее эта инициатива будет принята и Ватиканом. И не только эта. По всей видимости, католики скоро дозреют и до того, что в высшем руководстве церкви появятся открытые геи (так, в 20-м году пост кардинала получил Уилтон Грегори, ранее активно поддерживающий ЛГБТК+-сообщество). До того, чтобы священниками были женщины (в ряде стран это уже, кстати говоря, практикуется), на что указывает прецедент с назначением в начале 20-го 66-летней Франчески Ди Джованни на пост заместителя секретаря по связям с государствами в Ватикане, по сути, на пост замминистра иностранных дел (до нее столь высокие должности в Ватикане женщины не занимали). И до того, что среди святых появятся представители ЛГБТК+ (соответствующие призывы уже были опубликованы в старейшем иезуитском журнале США America в середине прошлого года). И вообще, думается, через несколько десятков лет уже никого не удивит картина, если во главе Ватикана будет стоять мама римская (и называться «родитель») в окружении кардиналов из числа ЛГБТК+ и представительниц женского пола разных рас и их гибридов. При полном половом (гендерном) и расовом равенстве (теоретическом равенстве, поскольку есть еще белый мужчина, который, по идее, должен сполна заплатить за прегрешения предков) внутри паствы, то есть учитывая все многообразие ЛГБТК+ и рас/национальностей.

Фото: Zuma\TASS

Только можно ли будет в этом случае называть католическую церковь (а с ней и англиканскую, хотя, надо полагать, перемены в ней произойдут куда быстрее, чем в католичестве) христианской, по крайней мере, в том смысле, который все еще вкладывается сейчас, то есть адекватен сегодняшнему моменту? С точки зрения теологической определенно – нет. При таких существенных переменах, противоречащих Писанию как основе христианского учения, католическую церковь уже нельзя будет считать «невестой Христовой». Ни с какими оговорками и ни при каких раскладах. По сути, то направление, в котором двинулось католичество (как сам Ватикан, так и «поместное» руководство, которое проявляет завидную ретивость в деле реформации: пример с Германией более чем красноречив), можно определить как создание нового теологического ядра. Было бы ошибкой считать, что это исходит из желания/сумасбродства руководства католиков. По всей видимости, это вынужденная мера, продиктованная социально-политической целесообразностью/необходимостью: изменения под воздействием внешней среды (тут сразу же вспоминается не принимаемый церковью Дарвин с его наследственной изменчивостью и естественным отбором). Можно сказать, что церковь вынуждено мутирует под давлением экстрарелигиозных факторов, среди которых главенствующим, разумеется, является новая мировоззренческая парадигма, активно апробируемая на Западе. И чтобы выжить, церковь должна соответствовать духу времени. Должна структурно вписаться в эту парадигму. Да, ценой отхода/трансформации от ряда базовых принципов, лежащих в основе самой христианской религии. Но эта цена – цена сохранения Церкви. И можно быть уверенными, что Ватикан эту цену заплатит. Полностью или частично – это другой вопрос, но то, что транзакции будут, – это совершенно точно (они уже идут).

И удивляться здесь абсолютно нечему. Католичество – это прежде всего социально-политический (последнее, правда, уже куда в меньшей степени, чем было когда-то, но кто сказал, что в Ватикане оставили амбиции на – пусть частичное, но все же – восстановление своего политического статуса, о чем, например, свидетельствуют настойчивые попытки понтифика принять участие в урегулировании российско-украинского конфликта в качестве переговорщика-миротворца) институт. Точнее, даже организм. И в качестве последнего он озабочен не только вопросами самосохранения, но и расширения, экспансии, в том числе и политической, что напрямую связано с поголовьем паствы. Однако нельзя не учитывать, что со временем число тех, кто «плоть от плоти» от новой идеологической парадигмы – их будет все больше и больше, поскольку оная станет их единственной реальностью. Да, будут, конечно, и те, кто останется на старых позициях (и для них, видимо, что-то найдется), но они будут в меньшинстве. Лоялизм и добропорядочность – это характерные черты цивилизованного человека, ибо коррелируют с самим принципом цивилизованности. Что говорит в пользу того, что уже в первой половине XXI века новая идеологическая парадигма заменит собой старую, приверженность которой – в виде разделения взглядов на роль мужчины-женщины, то есть гендерной политики, вероучений и проч. – естественным образом будет маргинализована. Что в случае Ватикана (и прочих религиозных структур, претендующих на политическое и вообще хоть какое-то влияние) представить крайне сложно, если вообще возможно.

Впрочем, не стоит и пытаться: где папский престол стоял – там он и останется. И католичество, и англиканство, и протестантство – никуда не денутся. Как социально-политические институты, разумеется. Не исключено, что их влияние даже усилится (ну сотрудничал же Ватикан с нацистской Германией – и что?), если они смогут успешно интегрироваться в новую реальность. Что, собственно, они и делают: кто – поретивее, кто – как католичество – тяжело и с внутренним преодолением (все-таки непросто разом отбросить все то, что было наработано веками). Но результат для всех (кроме небольшого числа обществ старого пошиба, которые будут прозваны реакционными и, может быть, даже экстремистскими) будет примерно одинаковым: полное (ну или почти полное) принятие новой реальности: тотальная ЛГБТК+-зация и феминизация (в лучших традициях неолиберализма). И теологически – здесь сомневаться не приходится – они это обоснуют, как-нибудь выкрутятся: будто так и было задумано, чтобы признать именно сейчас – видимо, когда общество созрело – то, что вроде бы как было изначально.

И думается, что в Европе, неплохо уже подготовленной к данным изменениям, к этому уже очередному «перевертышу» отнесутся не только спокойно, но даже – особенно в прогрессивных кругах – с каким-то, надо полагать, благоговением – как к возвращению того, что есть и должно. Не беря при этом во внимание тот простой и очевидный факт, что сама эта трансформация– которую сами католики, англиканцы и проч. будут приветствовать с ликованием и демонстрациями – не соответствует основам христианского вероучения. И если она будет произведена – а она будет, в этом можно быть уверенным, – то это будет уже не христианство и не католичество, допустим, а нечто отличное, но под той же оберткой: неохристианство и неокатолицизм, как в случае с неолиберализмом, когда власть стала прерогативой меньшинства в отличие от либерализма – власти большинства. И когда эти изменения перейдут в свою финальную стадию, оставшиеся консервативные умы, скорей всего, в своих комментариях выведут эту фразу: о том, что мир уже не будет прежним. Теперь уже никогда. Что будет вопиющим заблуждением: мир превратится в нечто иное не тогда, когда, скажем, Ватикан начнет благословлять однополые браки, а святой престол займет женщина, но сам факт того, что процессы идут в этом направлении, говорит, что мир уже стал другим.