Командир батальона «Родня» Шахид: «Мы победим. И такая уверенность должна быть у каждого – от бойца до последнего офицера»

В ходе очередного выезда в Донбасс журналисты «Ваших Новостей» побывали в расположении целиком собранного и укомплектованного Захаром Прилепиным батальона «Родня» и записали интервью с командиром этого подразделения в составе 1-й диверсионно-штурмовой бригады «Волки». Александр Владимирович Рогозин с позывным Шахид трижды награжден Орденом Мужества и участвовал практически во всех военных кампаниях РФ за последние 20 лет. Он рассказал о натовских военных, дальнейшей судьбе «Вагнера», в котором он работал, и многом другом. 

На данном этапе, при заходе в зону СВО, мы уже принимали участие в штурмовых задачах малыми группами, то есть до 45 человек у нас люди заходили на штурм некоего населенного пункта. Сейчас ввиду погодных условий, ввиду в целом обстановки по фронту стоим в обороне. 

Какие есть проблемы у подразделения?

– Проблемы все те же в принципе, как и на всех участках фронта. Это FPV, РЭБ, идет гонка вооружений. Допустим, на одном участке мы можем подавить те же FPV, те же простые мавики, они адаптируются, опять залетают. Точно так же делаем и мы, адаптируемся под их РЭБ. Если пользоваться более серьезными установками РЭБ, то это полностью потеря связи и наша, и их. 

О FPV-дронах противника

– Позавчера у нас пострадала машина, то есть сбили. У них интенсивность, можно сказать, в два, даже в три раза больше, чем у нас. Как у них там каналы налажены? Всё идет с Китая. Сбиваем птички, реже мавики, это всё с Китая. Они по своим, обходя санкции, заказывают. Мы по своим каналам. 

На Украине и в советское время было развито это направление – моделирование, сборка самолетов. Кто участвовал в моделизме в советское время, это знают. Они всегда были на лидирующих позициях, именно эта гражданская, малая авиация. 

Сталкивались на фронте с военными стран НАТО?

– На участке, где сейчас работаю, куда зашел 12 октября в составе батальона «Родня», нет. Не было подтверждающих фактов, что были иностранцы. Но я здесь с 2014 года. И до этого при выполнении каких-то задач сплошь и рядом они везде попадаются. То же, допустим, авдеевское направление, эта ВЧ наболевшая, которую, по-моему, до сих пор не взяли или взяли – я маленько отстал от сводок Донецка, так как мы в другом месте находимся – там поляки. И в других подразделениях они подтверждаются. Это и трупы, и документы их находят 

Хорошо ли воюют натовцы?

– Если брать натовского противника, даже исходя из сирийского, ливийского опыта, где они непосредственно принимали участие, то они не будут никогда находиться на передней линии. У них совершенно иная тактика. Сейчас они настраивают украинскую армию, эта купольная система обороны. Они не будут принимать участие, за исключением наемников. Если это действующие, регулярные соединения – они работают всегда артиллерией, авиацией беспилотной. А потом уже заходят и делают досмотр. По опыту того же Ирака, Афганистана. 

В Афганистане, понятно, у них плачевный опыт получился. Они просто сбежали оттуда. А так – я не встречался прямо в глаза с группами каких-то иностранцев, чтобы сказать «Они прямо такие резвые». Если речь идет о славянских народностях, то какие бы они ни были, украинцы, это тот же самый народ, тот же самый дух. Они идут до последнего и воюют. И то же самое делаем мы. Посмотрите, сколько подтверждающих фактов – люди стреляют сами себя, но не сдаются в плен. Есть дух всё равно. К славянам это больше можно отнести, чем к западным каким-то странам. 

Как найти «Родню»? Кто приходит в батальон?

– На сайте Захара Прилепина есть вся информация по набору. Ребята приходят разные. Основной костяк сейчас… Мы все знаем, что случилось с «вагнерами». Большая их часть сейчас без работы сидит. У нас основной костяк – командный состав и управление подразделения – это все «вагнера», бывшие сотрудники. Я тоже так же являлся сотрудником компании, проработал там шесть с небольшим лет и потом оказался здесь. Командиром разведвзвода второго отряда работал. Работали непосредственно с легендарным дядькой хорошим – Кэп позывной. 

Удалось ли сохранить опыт «Вагнера»

– Честно сказать, мы теряем это всё, что было. В «Вагнере» убрали всё лишнее. Убрали бюрократию, убрали бумаги эти все, убрали связующие звенья в управлении подразделениями и вышли на более нормальный уровень. А люди – люди все одинаковые, из мяса и плоти. Передача опыта там шла от инструкторов и далее. Инструктора все боевые. Не по какой-то книге, написанной где-то как-то, которую мы считали догмой. 

Развитие сейчас встало на другой уровень. Не знаю, почему не хотят дальше это распространять. Нет у меня ответа на этот вопрос. То, что было там, создать сейчас заново очень тяжело. Не знаю, как это будет решаться и делаться. Но такое будет уже вряд ли. Вот это событие с походом, с «Маршем справедливости»… Компанию уже в том виде не возродить. Название останется в веках. Но такого же мы не добьемся уже. 

Рецепт победы

– Любая победа заканчивается либо переговорами, либо опять переговорами. Рецепт победы – до полной капитуляции. Это мое личное мнение, я его никому не навязываю, не спекулирую этим. Но взять, допустим, 1945 год, потом дальше – работу НКВД, других подразделений… Но не доработали, выходит так? Если разобраться. Либо работали, но недостаточно хорошо. 

Если мы сейчас заглохнем на этом этапе… Вы представляете, сколько с той стороны погибших украинцев? Сколько у этих украинцев детей, которых вырастят и воспитают родители со словами, что «твой папочка погиб от рук русских» и так далее. По сути говоря, эта война возродит следующую войну для наших уже детей. 

До полной капитуляции и зачистки… Это, конечно, может прозвучать как какой-то нацизм или расизм. Но я, допустим, не хочу, чтоб мой ребенок опять участвовал в войне. Тем более мы одной веры, одной нации – белорусы, украинцы, дальше еще сербы, Прибалтика. Надо идти и покорять другие регионы. Основная проблема у нас где находится ? Там, за океаном. Пришли люди с той стороны и диктуют нам, как жить. Мы здесь жили, и всё нормально. Ели медведя, играли на гармошке, и всё у нас было хорошо. 

Как давно воюете?

– В армию я пошел в 2002 году, маленько застал край Чеченской второй кампании. Потом уже в 2008 году грузинско-осетинский застал конфликт. Заходили мы туда в составе 58-й Армии. Потом здесь началась вот эта вся пертурбация, в 2014 году приехал добровольцем так же. 

Какое можно дать определение этой войне

– Скотская это какая-то война и неправильная. Что было в 2014 году – все это видели и знают. Бомбила артиллерия, работали танки противника так называемого украинского. И они пытались показать, что русские напали. По факту не было здесь никого. И бомбились детские садики и школы и так далее. Почему если мальчики дерутся, должны страдать девочки и маленькие дети? Я считаю, это неправильно. Ну давайте выйдем в поле и повоюем. Если в Арабских Эмиратах или еще где-то все войны где-то в пустыне проходят… Как мы сталкивались, не было такого количества мирного населения. А сейчас заедьте в Донецк – там до сих пор спать невозможно. Люди уже привыкшие там. А вот кто-то приезжает с гражданки и спрашивает: «Как вы здесь живете?» Целый день канонада. Как бадминтон: туда-назад, туда-назад. Эти перелеты снарядов – там кого-то убило, там разбомбило. Недавно рынок этот разнесли, гражданские пострадали. Это разве война, это правильно? Я считаю, что нет. Я в этот момент не могу сидеть дома и смотреть на это. Я съездил, дома отдохнул несколько недель и вернулся, дальше продолжаю работать. Кто-то может назвать это местью, жестом справедливости… Но как-то так. 

Сможем ли мы победить?

– Да, конечно. А зачем думать, что мы проиграем? Зачем тогда вообще начинать было? Я с полной уверенностью иду, что мы победим. И такая уверенность должна быть у каждого – от бойца до последнего офицера. Любыми силами, без разницы. Уйдет этот век технологий, заглушат интернет, возьмем лопаты, будем драться. Дальше гнать из до британского пролива и топить их там. А больше как? Зачем тогда вообще начинать или вступать в какую-либо войну с такой идеей, что мы проиграем?